Гордон, очевидно, Коннору такого указания не давал, потому что когда все собрались за ужином и слегка выпили, закусывая натовским пайком, Джек начал хвастать, как он воевал с наркобаронами в Колумбии и Гондурасе, причем, как вскоре понял Евгений, безбожно привирал. Впрочем, в этих странах американец, кажется, и вправду бывал. Миронов сам немало поколесил и поползал по Латинской Америке и сейчас запросто мог бы посадить расхваставшегося «сына Терминатора» в лужу. Но делать этого не стал. Оно надо этому амбалу, где Евгению повоевать пришлось? Да и смущать парня, ловя его на вранье, не стоило. Им вскоре по лесам Анголы вместе бегать. И, может статься, жизнь одного будет зависеть от мужества другого…

Посидели неплохо, только португальцы действительно оказались не очень контактны. Выпивали наравне с остальными, но анекдотов, к примеру, не травили. И в споры о политике не вмешивались.

А споры, конечно, были. И об Афганистане, и о Чечне, и вообще о терроризме. Симонов бдительно следил, чтобы его подчиненные не горячились чрезмерно и уважали точку зрения противоположной стороны.

Но, впрочем, люди, с которыми им предстояло работать, оказались ребятами понимающими и терпимыми. Даже несмотря на выпитые два литра. А может, благодаря им.

Разошлись по своим комнатам за полночь. Кстати, оказалось, что у представителей других стран комнаты ничуть не лучше, чем у россиян. Особняк явно не предназначался для комфортного проживания. Так, временная база. Но всем участникам предстоящей операции большего и не нужно было.

Уже погасив свет, Симонов спросил в темноту:

— Как думаете, сработаемся с ними?

На что Загайнов ответил:

— Если сильно гоношиться не будут. А то знаю я этих американцев…

Миронов промолчал. Он своего мнения об иностранных коллегах еще не составил.

Спортивный зал, в который Евгений отправился утром, был и вправду хорош. Он занимал большую часть подвала. Просторный, с множеством тренажеров и рингом для спарринг-поединков. Миронов начал разминаться, и минут через десять к нему присоединился Загайнов, свежий, словно и не употреблял вчера эту самую яблочную водку, оказавшуюся, кстати, действительно неплохой. Ни американцы, ни португальцы своим присутствием зал не почтили. Как и Симонов.

Впрочем, оказалось, что Гордон и Коннор решили делать утреннюю зарядку на лужайке перед домом, где и сигали по травке, обозначая приемы айкидо. А Лопеш и Силва вообще спустились только к завтраку. Замечания им никто не сделал, все-таки не курсанты в тренировочном лагере. Сами знают, как им форму поддерживать.

После завтрака началась, собственно, подготовка к операции. Руководителей группы оказалось двое — Симонов и Гордон. В том, что русский полковник был наравне с американским капитаном, и заключался, видимо, секрет вчерашней молчаливости Алексея Васильевича. Он раздумывал, как разрулить создавшуюся ситуацию. Потом переговорил с Гордоном, и они пришли к соглашению. Как понял Евгений, каждому из них начальство поручило руководство операции, и тут неизбежно должны были возникнуть противоречия, а в результате все могло с треском провалиться.

Но офицеры оказались умнее своих начальников и нашли консенсус. Каждый из них поступился долей своей власти в обмен на доверие другого, и получилась слаженная машина управления с двумя водителями, которые крутят руль в одну сторону.

Но обо всем этом Миронов и Загайнов только могли догадываться, основываясь на поведении командиров. А Евгений сделал для себя вывод о том, что хитромудрый Симонов еще и преимущество получил, поскольку американцы в Анголе не бывали, а он провел там довольно много времени, подбираясь к секретной юаровской лаборатории, и местные условия успел узнать.

Когда все, перекурив после завтрака, по команде собрались в столовой, Гордон разложил на столе большую карту Центральной Африки и начал доводить до личного состава план предстоящей операции.

Им предстояло под видом киногруппы, снимающей документальный фильм, вылететь самолетом португальской авиакомпании в столицу Замбии Лусаку. Оттуда вертолетом их перебросят к границе с Анголой, а может быть, даже на территорию этой страны. По обстоятельствам. И тогда начнется рейд по обнаружению штаба Савимби и уничтожению главаря партизанского движения.

— Что, пешком будем по лесам шастать? — ужаснулся Загайнов. — Да мы и за месяц до места не доберемся!

Симонов строго взглянул на него.

— Вот когда спросят твое мнение, тогда и будешь высказываться! Для более терпеливых разъясняю: две машины у нас будут. Повезем в тех же вертолетах. Какая же это киногруппа без транспорта?

— А что снимать собираемся? — подал голос Коннор. И тут же, поймав взгляд Гордона, виноватым тоном объяснил: — Ну, на случай, если спросят…

— Какая тебе разница? К примеру, водопад Виктория. 120 метров высотой, всемирно известный. Удовлетворен?

— Так точно, сэр! — гаркнул сержант, словно на плацу.

Теперь все посмотрели на него неодобрительно. Капитан вздохнул, но ничего не сказал.

Потом Гордон продолжил:

— Связь будем держать с нашими людьми в Луанде. Они сообщат, где в данный момент находится объект, и привяжут эту точку к спутниковому навигатору. По нему и станем ориентироваться. Планируется, что вся операция должна уложиться максимум в неделю. Отход — вновь на территорию Замбии, где нас заберут вертолеты.

Капитан замолчал, и вступил полковник.

— В случае нашего обнаружения и захвата кого-нибудь из группы, остальные делают все, чтобы этот человек (или люди) был освобожден. Если же это окажется невозможным, необходимо сделать так, чтобы он не успел заговорить. Всем ясно?

Группа угрюмо молчала. Люди понимали, что означают эти слова. Пленный товарищ, которого не получается вырвать из рук захвативших его, должен быть убит, чтобы не мог рассказать о целях и задачах группы. Это серьезно. Но, с другой стороны, и гуманно по отношению к соратнику. Человек может долго молчать и терпеть пытки. Но у любого есть предел, когда терпеть уже невозможно…

Подал голос один из португальцев, Лопеш:

— Не проще раздать всем ампулы с ядом?

Ему ответил Гордон:

— Нет, не проще! Каждый член группы должен сделать все, чтобы в плен не попасть. Но если такое все же произойдет, он будет верить до последнего, что его не бросят, спасут.

— Фигня! — еле слышно шепнул Миронову Загайнов. — Ампула надежнее. Но если приспичит, застрелиться или подорваться мы всегда успеем.

Евгений согласно кивнул, не рискнув ответить, потому что Симонов уже грозно смотрел в из сторону. Ох и слух же у него был!

А насчет ампул… Ведь наверняка каждый что-нибудь припасет на крайний случай. Уж португальцы — точно! А ему яд взять негде, останется только приберечь последний патрон.