– Черт-те что, – посетовала Айрин горько. – Ну а вы, засранцы, как свою дальнейшую жизнь видите?

– Мы вот прямо сейчас утрясем последние детали здесь и поедем смотреть на Зияние под туманным соусом, – обнародовал я наименее противоречивую картину. – Вряд ли там найдется ванна, хотя рядом целое озеро Сент-Мартин, в нем летом люди купаются. Или в нем тоже живет что-то большое, как в Виннипеге? Деннис?

– Не слыхал, – комендант мотнул головой. – Но рисковать не советую. Мы тут вернулись буквально к средневековым стандартам: куда темно, не ходи, где глубоко, не ныряй, если что-то кажется – крестись, стреляй, зажигай свет и зови соседей. Вообще-то окрестности, тьфу-тьфу, довольно спокойные в последнюю пару месяцев, но вы не расслабляйтесь.

– А ночевать? – не сдалась Айрин. – Сюда, значит, не возвращаться, пока по воде ходить не научитесь… а спать-то где? А есть-то что?

– Считай, что будем импровизировать.

– Очень мило. Я давно уже подозревала, что вы замышляете коллективный суицид, но доступная альтернатива как бы не хуже.

– Так боишься холодного душа?

– Не предел мечтаний, но душ бы пережила, – Айрин болезненно поморщилась. – Куда больше меня пугает полное отсутствие ориентиров. Ну, в город, ну, в банк… ну, не выйдет – в транзитный павильон… а дальше-то что? Меня в детстве забыли в супермаркете, на всю жизнь насмотрелась на мельтешащих вокруг людей, которым до меня никакого дела. С вами хоть живым человеком себя чувствую.

– Ну и зря. Мы тебя воспринимаем как ворчливое приложение к отличной заднице.

– Сдается мне, это самые приятные слова, которые ты когда-либо говорил женщине. В общем, имейте в виду, что когда дойдет до людоедства, я буду отбиваться, но пока я с вами еще поболтаюсь.

– Вы закончили свою эту… прелюдию? – рыкнул комендант. – Ей-богу, детишки, снимите себе уже номер… хотя вам не на что. А ну-ка, марш все отсюда! Ты, паренек, залезай в мою машину, а вы в свою грузитесь. Заедем в медчасть поговорить с капралом – но имейте в виду, никаких грубостей, я сам говорить буду. Потом в комендатуру, там Энджела набрала вам какой-то гуманитарной помощи, сумку одежды, и я тоже кое-чего подкину от чистого сердца, чтобы потом душа не болела, что позволил вам сгинуть. Тех, кто выглядит подозрительно, из кабины не выпускать! А это буквально все вы.

– И я? – оскорбилась Айрин.

– И ты. У тебя разрез глаз не самый удачный, будет привлекать внимание. Без обид, я уже сказал, что пока я комендант, тут расовых гонений не будет. Просто в ваших интересах глаза людям не мозолить.

– И я? – присоединился Мик.

– И ты. Какой ты расовой принадлежности, я сказать не берусь, но вокруг тебя прямо аура какая-то висит и призывает наутек пуститься.

– Если спросите меня, то это свойственно каждому в данном зале, – поделился Фирзаил, нервно колупая ногой пол. – Включая Вас, достопочтенный комендант.

– Это ты просто трусоват, – пояснил ему добрый фон. – Мейсон, а ты чем заслужил звание подозрительного?

– Тем, что я местный, и вдруг в такой предосудительной компании. Хватит препираться и раздражать коменданта. На погрузку – марш!

Коллектив затопал и зашлепал по полу, направляясь к выходу. Редфилда и Фирзаила я придержал, пока не удостоверился, что за дверью их не поджидает рой пускающих слюни папарацци. На этот раз переднее место оккупировал Мик, как обладающий наименее инородным из наличных портретов. Айрин и Редфилд стиснули эльфа с двух боков, как завзятые телохранители. Бедолаге пришлось здорово извернуться, чтобы сползти с сиденья и плюхнуться на уже знакомый ему бугор трансмиссионного тоннеля. Ну и на здоровье. Лишь бы не тяжелая химия.

Чарли с важным видом залез в припаркованный рядом комендантский «Юкон». Ну, хоть этого сироту сбагрили. Вот прочтет его письмо мама Барнет, бросится воссоединяться с чадом, и поймет комендант, что связался он с мальчиком крайне опрометчиво. Надо было его тут же на автобус до самой Индианы пристраивать.

Тут я сам наконец захлопнул за собой дверцу, с удовлетворением отметил подросший уровень топлива и пихнул ключ в замок. Пора выбираться на просторы.

К арестантам нас не пустили. Не то чтобы означенные комендантом несговорчивые врачи встали стеной гуманности. Просто, как сообщил курящий у служебного вход вялый медбрат, оба к разговорам не будут способны довольно долго. Они ожидали решения своей участи под капельницами и на принудительной вентиляции, в сознание пока не приходили. А вот не надо было ссориться с Редфилдом! Мне показалось, что его клиент был в полном порядке до той поры, пока наш немногословный друг не вплющил его в корпус тягача. Подробностей диагноза медбрат не знал и ничуть не страдал по этому поводу. Мне вообще показалось, что на эту должность его привели практические знания по части канабиоидов, кои он изо всех сил продолжал углублять. По крайней мере, запашок вокруг него витал характерный, совсем не похожий на сигаретный.

– Значит, не судьба, – заключил Гламберг с заметным облегчением. – Может, попозже. А капрал еще тут?

– Ага, – добросовестный медработник указал бычком на здание за плечом. Местная медчасть развернута была уже в новую, проблемную эпоху – раньше на этом месте стоял, сколь мне помнится, жилой дом, а с проблемами здоровья обращаться было принято в больницы Виннипега. Сейчас здание перестроили, расширив за счет поглощения былого палисадника, и выкрасили в казенный белый цвет. Былая пасторальная деревенька начала приобретать вид поселения с полным самообеспечением. Коменданту, небось, в эротических снах уже снится повышение статуса до новой столицы мира, вот только парковок добавить и открыть художественную галерею для туристов. На статую свободы мы им одолжим Айрин. Если будут хорошо платить, она тут и насовсем стоять останется – хотела же человеческого внимания и участия.

– Я сам, – заявил мне комендант, оттер медбрата плечом и канул за белой дверью. Мощная пружина хлопнула за его спиной, запечатывая вход.

– Есть чо? – спросил Мик у медработника панибратски. Вообще-то я просил его из машины не вылезать, и он даже согласился, но нате – нарисовался прямо за моим плечом. Лемминг, наверное.

– А чо? – отозвался медбрат с очевидной опаской.

– Да ничо. Делись давай, брат.

Парнишка побегал немножко глазами, пробурчал независимо:

– Ну а чо…

И поделился, выудив из кармана пачку Players, а из нее – тонкий надломленный косяк. Хороший человек, по-местному гостеприимный. Мик дружелюбно хлопнул его по плечу и принял подношение. Я гораздо менее дружелюбно ему наподдал по корпусу (он не обидится, я же не бензопилой) и косяк отобрал, дабы упрятать в собственный нагрудный карман.

– Ну ты чо… – огорчился Мик.

– Я ничо. Будем беречь до особого случая. Например, нейтрализовать Айрин, когда истерить опять начнет, – я глянул через плечо. Остальной коллектив пока оставался в кабине пикапа. – Вообще-то я полагал, что она выберет свободу. Даже, можно сказать, надеялся, а то уже задолбался живот втягивать.