целые города. И вот все, что они, наметили сделать для хорошей жизни, люди решили сделать за семь лет.

— А что такое семь лет?

— Это значит, что семь раз будет лето, семь раз зима, семь раз весна и семь раз осень. У тебя сколько пальцев на руке? Пять? Прибавь к ним еще от другой руки два, и тогда ты получишь семь. Хоть пальцев, хоть лет.

— Благодарю вас, уважаемая, высокоученая, драгоценная Реторта! — поблагодарила Кукки свою собеседницу. — Я, конечно, еще так мала, так мала, что всего мне не понять, кажется. Но я теперь знаю, что Семилетка — это не волшебница с семью головами, а план. Очень хороший. Очень нужный людям. Очень полезный. Особенно полезен, так я думаю, этот план для детей.

— О, да ты умница! — звякнула Реторта. — Это хорошо, что ты поняла самое главное. Правильно! Для детей Семилетний план принесет много приятного, и когда они подрастут, у них будет очень-преочень даже интересная жизнь.

— Как хорошо! — улыбнулась Кукки. — Они настоящие счастливчики. Им, значит, можно ничего не делать, сидеть и ждать, когда Семилетка создаст им Интересную жизнь.

Реторта засмеялась:

— Ну, милочка, если они будут только сидеть и ждать — ничего хорошего они не дождутся. Ведь по Семилетнему плану строят очень много машин, а что же будут делать с этими машинами ребята, если они не станут хорошо учиться, чтобы управлять ими? И, кроме того, я думаю…

Но что думала уважаемая Реторта, Кукки не удалось узнать, потому что поезд уже остановился и на платформе появился широкоплечий парень. Присев на корточки, он запустил руки в удобрение и, пересыпая его, сказал улыбаясь:

— Отличное удобрение привезли нам!

Но тут парень увидел уважаемую Реторту и Кука с Кукки.

— А это что такое? — удивился он. — Реторта? И почти совсем новая! Да она еще нам пригодится! — и сунул Реторту в карман. — А это что? Ну, этих вон!

Он выпрямился, посмотрел по сторонам и, размахнувшись, кинул Кука и Кукки вверх с такой силою, что, описав в воздухе петлю, они очутились на крыше железнодорожной водокачки.

7

— Спокойствие! — сказал Кук, приземляясь после полета на крыше. — Кажется, у нас тут новая пересадка! — Это другой поезд, Кук? — спросила Кукки, оглядываясь. — Где мы?

И вдруг железный голос произнес рядом:

— Хотите знать, малыши, где находитесь? Вы находитесь на крыше водокачки! Тут вам будет неплохо. Место высотное. И соседи хорошие: веселые облака, птицы и звезды, а днем — солнышко да ветер.

— Простите, — вежливо сказала Кукки, — а кто же вы будете сами? Мы слышим ваш голос, но вас почему-то не видим.

— Я слишком велик, чтобы вы могли видеть меня всего. Но протяните руки, и вы можете дотронуться до кончика моего пальца. Я — Подъемный Кран! Вот сейчас я помогаю людям сгружать товары Семилетки.

С крыши водокачки железнодорожные пути были видны как на ладони. По стальным дорогам проносились поезда с металлом, кирпичом, рыбой, машинами, станками, сахаром, с лесом, конфетами, молоком, с книгами, игрушками.

Посмотри, как бегут поезда на картинке!

Им нужно перевезти очень, очень много разных грузов и с каждым годом придется перевозить все больше и больше. Они мчатся по великой советской стране, стараясь поспеть всюду ко времени.

Вагоны и платформы, груженные до отказа, проносятся по земле твоего папы, по земле твоей мамы. По нашей земле. По твоей земле.

Да, эта земля твоя. Красивая, добрая земля. А через семь лет она будет еще лучше, потому что для этого работают сейчас и папа, и мама, и все люди советской страны.

Твоей страны!

— Скажите, уважаемый Кран, — обратился Кук к новому знакомому, — а тут бывают интересные приключения?

— О, сколько угодно! — прогудел Подъемный Кран. — Да и сейчас вот-вот начнутся приключения.

— Эх, люблю! — хлопнул Кук по лакированным сапогам.

— Но я надеюсь, — прошептала Кукки, — это будут не очень опасные приключения?

— Ну, — сказал Подъемный Кран, — разное тут бывает. Однако мы начнем! Внимание! — и, развернув по воздуху длинную стальную руку, схватил с платформы огромный ящик, вот этот самый, что ты видишь на картинке.

— Позвольте, помогу, — кинулся Кук на помощь Подъемному Крану. — Работа немножко знакомая. Вчера вместе с Башенным Краном я строил дома. И у нас это здорово получалось. Правда, немного помогал нам Иван Трофимович… Простите, уважаемый Подъемный Кран, а где же ваш Иван Трофимович? Или вы один работаете?

— Я-то? Зачем один? Мы с Наташею грузим. Взгляни-ка вниз! Видишь девушку в красном платочке? Это — моя Наташа!

— Вижу! Курносая! Ну, ничего, не всем же иметь красивый нос! — И Кук любовно потер свой нос-картошку. — Однако, — спохватился он, — не будем терять зря времени. Ну, взялись! Раз, два! Пошла, пошла!

Огромная махина, описав круг над платформой, проплыла по воздуху и мягко опустилась на землю.

— Какой ты сильный! — удивилась Кукки.

— Ну, ничего особенного! — скромно сказал Кук. — Да тут большой силы и не надо. Главное — сноровка! И нужно только вовремя крикнуть — гоп!

— Но что это за штука? Кого это высадили из поезда?

Подъемный Кран кашлянул так, что в нем загудели все болты и гайки, заскрипели стальные тросы, крякнули натужно шестерни.

— Это, — сказал он, — турбина.

— А что это такое, Кук?

— Ну, турбина и турбина! Не мешай работать!

Ты уже догадываешься, конечно, что Кук и сам не знал, что такое турбина, но разве мог он честно сказать: «Я не знаю».

— Гоп! — крикнул Кук, и второй ящик с турбиной поплыл по воздуху.

Кук сначала держался за Подъемный Кран, который трудолюбиво выгружал турбины, а потом стал только покрикивать: «Гоп! Гоп! Гоп!» да разводить руками то вверх, то вниз, то вправо, то влево.

Когда же, наконец, платформы были разгружены, он упал в изнеможении, вытянул ноги, раскинул руки.

— У-уф, — сказал он, тяжело отдуваясь, — крепко мы поработали с Подъемным Краном. Я даже охрип.

— Да, славно потрудились, — сказал Подъемный Кран.

— Извините, — покраснела Кукки, — не могли бы вы сказать, что это за турбины? Кому нужны они? Откуда они приехали?

— Турбины? Ну что ж, скажу! Они приехали с заводов Семилетки, а нужны электрическим станциям. Они днем и ночью беспрерывно делают электричество.

— А, знаю! — сказал Кук. — Электричество — это лампочка. Которая горит.

Подъемный Кран помахал в воздухе стальным тросом.

— Ну, это не совсем верно. Не берусь рассказать об электричестве подробно. Скажу лишь одно. Вот