Уильям уже приготовился к тому, что хозяйка поместья ему не понравится, поскольку ему не нравился ее муж, вызывающий у него презрение. Поэтому он был поражен таким несходством этой супружеской пары. Леди Эмма, очевидно, была во всем послушна мужу и из-за обстоятельств, незнания или зависимого положения не смела иметь собственное мнение, что, видимо, противоречило ее воле и характеру.

– К сожалению, в нашей жизни иногда случаются ужасные вещи, леди Уэллборо, – ответил детектив, не проявляя никаких эмоций. – Слишком многое ставилось на карту в случае возвращения принца Фридриха на родину. Возможно, вы этого не знали.

– Я не знала, что он собирался вернуться, – ответила женщина, вопросительно глядя на Монка. – Мне никто об этом не говорил.

– Видимо, это было тайной, если такое решение вообще было принято. Возможно, оно только готовилось.

Леди Уэллборо по-прежнему была напугана и удивлена.

– Вы считаете, что кто-то убил его, чтобы помешать его возвращению домой? Мне казалось, что такое невозможно, поскольку он отрекся от престола. В конце концов, он выбрал Гизелу вместо короны. Разве это не так? – Леди Эмма покачала головой и пожала плечами, продолжая стоять, словно она отказывалась сесть и чувствовать себя более свободной, чтобы не затягивать разговор, который был ей неприятен. – Я не верю, мистер Монк, что он вернулся бы домой без нее, даже ради спасения родины от присоединения к Германии, которое, как говорят все, неизбежно произойдет. Если б вы видели их здесь, вам бы не пришла в голову такая мысль. – Дама старалась дать детективу понять, насколько это абсурдно, и в ее голосе звучали насмешка, сожаление и даже зависть. – Я еще не встречала людей, которые так любили бы друг друга. Иногда казалось, что они говорят одним голосом. – Голубые глаза леди Уэллборо смотрели куда-то мимо Уильяма. – Она заканчивала фразу, которую начинал Фридрих, а он завершал то, что начинала говорить Гизела. Они читали мысли друг друга. Я лишь в мечтах могла представить себе такое всепоглощающее единство.

Монк смотрел на стоящую перед ним леди и думал, что видит перед собою женщину, которая после нескольких лет брака, повзрослев, вынуждена была проститься с мечтами и примириться с реальностью. Она совсем недавно поняла, что ее душевное одиночество не может ни интересовать, ни беспокоить кого-либо. Однако есть все же счастливцы, кому удалось найти свой идеал дружбы и общения! Леди Эмма увидела их в собственном доме, когда, казалось, уже примирилась со своей судьбой.

Перед Монком внезапно возник живой образ Эстер, и он почувствовал глубокое доверие к ней. Эта девушка была своевольна и упряма. В ней было много того, что раздражало его, как незаживающий порез, болезненный и неприятный на ощупь. Каждый раз, когда сыщик думал, что порез зажил, он давал о себе знать. Но Уильям также помнил о смелости мисс Лэттерли, ее способности сострадать и быть честной во всем, и знал в ней все эти качества лучше, чем в себе самом. А еще он не сомневался в том, что Эстер никогда намеренно не причинит ему зла. Хотя это и бесило детектива, он не мог этого не оценить. Он боялся подобного совершенства, не зная, что с ним делать, – этот удивительный характер так легко можно было сломать… А кроме того, сыщик боялся потерять свою верную подругу.

Однако Эстер может невольно причинить ему боль, сама не ведая этого, если полюбит Рэтбоуна сильнее, чем просто друга. Об этом Монк даже не хотел думать.

– Возможно, это так, – наконец ответил он леди Уэллборо. – Но сейчас главное, что мы должны узнать, как уже, без сомнения, предупредил вас муж, – это правду о том, что произошло здесь, и убедительные ее доказательства. Иначе нам не избежать расследования в суде.

– Да, – согласилась леди Эмма. – Я вас понимаю. Вам не надо объяснять мне, мистер Монк, я уже велела всем слугам отвечать на ваши вопросы. Что бы вы хотели услышать от меня? Адвокаты принцессы Гизелы уже беседовали со мною в связи с клеветническим обвинением графини Зоры.

– Я понимаю. Скажите, во время пребывания принца и принцессы у вас не навещал ли принца Фридриха граф Лансдорф, не было ли у них долгих бесед наедине?

– Нет. – По лицу хозяйки было видно, что она понимает всю важность своих ответов. – Гизела не позволяла мужу кого-либо видеть. Он был слишком болен.

– Я имел в виду, до того как произошел несчастный случай.

– О, тогда да! Они с графом часто беседовали друг с другом. Казалось, что они постепенно восстанавливают прерванные отношения и им нелегко это дается. Ведь они едва разговаривали друг с другом в эти двенадцать лет после того, как Фридрих отрекся от престола и покинул Фельцбург.

– Следовательно, до несчастного случая они были в дружеских отношениях?

– Да, так казалось… Вы хотите сказать, что именно тогда Рольф предложил принцу вернуться и тот согласился? Но если он дал согласие, это значит, что Гизела тоже должна была вернуться с ним. Иначе и быть не могло. – Леди Уэллборо произнесла это с уверенностью, не оставлявшей сомнений, и наконец направилась к софе и села, с привычным изяществом оправив полы пеньюара. – Я видела их, когда они бывали вместе, и не могла ошибиться. – Она улыбнулась и чуть прикусила губу. – Я могу показаться слишком уверенной в себе, но вам, мужчинам, этого не понять. Нет, я не самоуверенна, просто я видела Гизелу и Фридриха вместе. Она – женщина очень сильного характера, уверенная в себе. Он же ее обожал и ничего не делал, не посоветовавшись с нею. И она это знала.

Леди посмотрела на Монка, и он увидел усмешку и удивление в ее глазах.

– Существуют тысячи мелких штришков и знаков, свидетельствующих о том, что женщина сомневается в мужчине. Всегда можно заметить, когда она чувствует, что стоит сделать совсем небольшое усилие, как-то по-особому выслушать его, подчиниться его воле или же сказать что-то лестное, – и она удержит его около себя. Гизела любила принца, не сомневайтесь в этом ни на минуту! Но в то же время она знала глубину его любви к ней и не имела причин в ней сомневаться. – Эмма тихонько покачала головой. – Даже долг перед родиной не заставил бы Фридриха вернуться без Гизелы. Я бы сказала, что он нуждался в ней. А она была очень сильной натурой. Кажется, я это уже говорила, не так ли? Да, она была сильной.

– Вы говорите «была»? – заметил Монк, тоже садясь на стул.

– Смерть мужа лишила ее всего, – ответила его собеседница, широко открыв голубые глаза. – С тех пор она стала отшельницей.

Детектив вдруг с удивлением подумал, что даже не знает, где теперь находится Гизела. Он ничего не слышал о ней с того дня, как умер Фридрих.

– Где она? – спросил он.

– Как где? Конечно, в Венеции, – удивилась Уэллборо.

Уильям должен был знать, где живет принцесса, но был слишком занят, изучая ее прошлое, чтобы подумать о сегодняшней Гизеле… Сыщику вдруг захотелось узнать, кто сообщил ей о клеветническом обвинении Зоры. Не потому, что это было важно…

– Когда больной принц находился у вас, как готовилась для него пища? – спросил он. – Кто приносил ее? Как я полагаю, он ел в своих комнатах?