Мы сдались, ибо наш Брис всегда оказывался прав – это интересно, даже если альпийские дороги измотали нас.

Правда, решили проучить Бриса, за его непредсказуемость: мы демонстративно отвернулись от него. Пошептались и с угрюмым видом подошли к его креслу, ухватили за одежду и сделали рывок, готовясь выбросить… с самолета. Затем оставили его в покое и дружно выдохнули: «Отоспимся на „Аквариусе“!». Конфликт, не начавшись, был исчерпан.

По рации заказали микроавтобус, который вел сам Брис. Нам достаточно было часа полтора, чтобы мы представили себе величие города.

А «плясать» начали от Порта-Нуова – Новых ворот, построенных в ХVI веке на месте древнего въезда в Равенну. Сегодня это были ворота в историческую часть города.

– В момент создания город представлял собой кучу полузатопленных островков, пересеченных каналами, – говорил Брис. – Что-то вроде Венеции… И назывался он военной гаванью Классис, от латинского «флот». Правда, единственным напоминанием о том, что два тысячелетия назад Равенна была римским военным портом, был бронзовый Август.

Чудеса Равенны оказались базиликами, мавзолеями и церквями, правда, весьма старыми. Что поражало, так это идеальная сохранность всех исторических памятников и… чистота.

Уже по нашему настоянию мы уговорили Бриса высадить нас возле чего-либо «очень исторического» и указать нам путь к гавани, например, к морскому вокзалу. Конечно, мы не смогли осмотреть все двадцать главных памятников Равенны, но духом старины пропитались, что сказалось и на наших головах с шеями (крутили ими направо и налево), и на наших ногах – едва доползли до места встречи с Брисом.

– Это вам еще повезло, – съязвил встречавший нас Брис. – Древняя Равенна встретила меня современным шумным вокзалом, типовой застройкой улиц и оживленным городским движением.

– И это привело к отказу проживать здесь постоянно? – уточнила Ольга.

– Знаешь, торопыга, – спокойно парировал выпад Брис, – тогда, в первый момент, мне показалось, что путеводители и книги по истории искусства меня надули – я не видел никаких признаков «прекрасного наследия». Разве что несколько высоких колоколен…

– Так что же все-таки «выдворило» тебя из Равенны? – спросил я.

И все радостно закивали в знак согласия со мной.

– Когда я узнал, что по концентрации архитектуры V–VII веков этот маленький городок занимает первое место в мире… Честно говоря, я растерялся…

– Вот это да! – не понял Влад.

– Проникая в, казалось бы, приятное течение провинциальной жизни этого городка, – говорил Брис, – я стал воспринимать его как величественную столицу Римской империи… А это уже был перебор для моих измотанных переездами по миру нервов… И я из города, как мы говорили в детстве, слинял…

– На остров Занд? – радостно вскричала Ольга.

– Да, на остров. Его вы видели и можете сами сравнить: лучше жить там или быть экспонатом второй половины двадцатого века среди артефактов давности двух тысячелетий…

При этом Брис махнул в сторону микроавтобуса и призвал нас:

– Теперь – по коням…

Мы стремительно двинулись от морского вокзала вдоль Адриатического взморья в сторону Классиса. Здесь прибрежные поселки выглядели запущенными, рядом – современный порт. Миновали «пляж Данте».

– Напомню вам, – сказал Брис, – Великого Данте ревниво делят между собой два города: его родная Флоренция, где он нашел свою Беатриче, и Равенна, где был в «дипломатическом» изгнании и умер от малярии в 1321 году.

В разговор вступил Стоян:

– …а шестью столетиями позднее за дамой сердца в Равенну последовал лорд Байрон. Здесь он написал ряд драматических стихотворений, среди которых «Пророчество Данте». И здесь он присоединился к карбонариям, был изгнан, жил в Пизе и Генуе. Отсюда выехал в Грецию, где умер в 1824 году во время участия в освободительной войне греков за свою независимость…

После визита в места, овеянные жизнью Данте и Байрона, мы оживились и простили Брису его «волюнтаризм» с Равенной.

Через полчаса, оставив автобус на морском вокзале, мы уже были на борту шлюпа. Перехватили бутербродов и завалились спать. Усыпляющим лекарством для нас стала бурлившая в жилах кровь, насыщенная альпийским воздухом, и усталость тела и души от обилия древностей Равенны. Мы не слышали, как «Аквариус» снялся с причала и вышел в море.

Проспав восемь часов, мы были разбужены веселой детской песенкой Бриса: «Вставай – вставай, дружок, с постели на горшок…». Он повторял эти пять слов, словно испорченный патефон, пока мы не стали рыкать в его сторону. Но когда мы вышли на палубу, вся горечь прерванного сна пропала – море сверкало золотом восходящего солнца!

Озадачивал вид Бриса – он уже не веселился, озабоченно крутил головой, явно что-то затевая. Так оно и случилось. Брис хитрил, опять не поставив меня в известность.

Нас размягчила вялость, случившегося с нами после кратких «курсов» в Болонье и Равенне. И этим воспользовался Брис. Но как он это сделал, и сколько энергии он влил в нас?!

В полдень мы сидели в кокпите и думали о предстоящем пути: Равенна – Крит. Теперь это был реальный курс с выходом в воды возможной Атлантиды. Именно в это время Брис каялся за «выкрутасы» с Троей и Измиром, Зандом и Корфу, Болоньей и Альпами. И вдруг воскликнул:

– Недаром я таскал вас вокруг и около «атлантовых дел». Теперь вы с курса Атлантиды платоновской и ее возможной разновидности, Атлантиды средиземноморской, не свернете.

Так мы впервые услышали о гипотетическом существовании двух Атлантид. Причем в виде отчаянно безосновательного заявления из уст нашего мастера сюрпризов и гения провокаций Бриса.

– И какой курс? – спросил Влад.

– На Санторини! На Сан-то-ри-ни…

– А почему не на Крит? – сомневалась Ольга.

– С Санторини все началось, – заметил Стоян. – Цивилизация Крита погибла из-за извержения вулкана на острове Санторини…

– Все верно, – сказал я. – Начнем теперь основательно искать косвенные признаки, что Атлантида все же существовала…

– Или могла существовать, – воскликнул Брис.

– И кто в этом нам поможет? – спросил Влад.

– Мы сами, – коротко молвил Брис. – Вспомните «бумажный поиск» Атлантиды.

– Но ведь мы договорились, что «реалии Платона» – это десять позиций, нами же определенные?! – сказал Стоян.

– Верно, – заметила Ольга. – Но я начинаю понимать – речь идет о косвенных доказательствах… Суть которых…

– …суть которых в том факте, что мы взяли за гипотезу реалии Платона, – заметил Гор, внимательно слушая нас и управляя шлюпом.