– Можешь считать это личной просьбой кнеза… – начал Хальвдан, усаживаясь в кресло рядом.

– Но это все же твоя просьба… – прервал его Виген, заставив снисходительно улыбнуться.

– Да, это моя просьба, но только в интересах Драгомира. Я хотел, чтобы ты проследил за Гестой с особым вниманием.

– С чего же мне следить за женой князя, Хальвдан? Я знаю о твоих с ней давних разногласиях и не хочу участвовать в вашей ссоре, – Виген откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.

– Поверь, это дело не имеет к нашим с Гестой разногласиям никакого отношения, – терпеливо возразил Хальвдан. – Не настолько я глуп, чтобы использовать твои связи для мелких пакостей. В конце концов, я и сам могу их выдумать, если понадобится.

– Тогда откуда такая просьба?

– Сегодня я слышал, что Квохар собирается наведаться в покои жены кнеза и о чем-то с ней поговорить, – Хальвдан коротко глянул на него. Тот едва заметно качнул головой. Значит, ему уже давно обо всем известно. – Хотелось бы знать, что скрывается за этой… дружбой? Если всего лишь телесное удовольствие – то, ради всех богов, пусть развлекаются. Если же они затевают что-то против кнеза или кого-то еще в этом доме, то, сам понимаешь, я должен знать об этом. Может, ты сразу сможешь что-то мне рассказать?

– Боюсь, что нет, – Виген развел руками. – И только во имя вашей с Драгомиром дружбы я выясню все, что удастся.

– Вижу, ты давно знаешь, что они встречаются… Почему не сообщил Драгомиру? – пожалуй, слишком резким тоном поинтересовался Хальвдан.

Начальник стражи скривил губы в ухмылке.

– Думаю, Драгомира это не тронуло бы настолько, чтобы я лишний раз доносил на кого-то. Знаешь ведь, моя основная задача – охранять город и детинец. А остальное – так… баловство.

Хорошо же баловство…

Хальвдан недоверчиво дернул бровью и поднялся.

– Когда мне ждать известий?

– Не беспокойся. Я сообщу.

Глава 13

– Что, Бажан, вы так и уедете, ничего не решив с вельдским мальчишкой? – Млада в очередной раз обошла воеводу, когда тот отвернулся, и встала перед ним.

Конюшонок, который крутился рядом, держа в руках солидную седельную сумку Бажана, посторонился, но тут же спешно отошел подальше от задних копыт его косматого жеребца. Такой лягнет – и душонка вылетит быстрее, чем на землю упадешь. Гнедой конь, мощногрудый и хмурый, был харласской породы. Там издревле выращивали таких лошадей, чтобы враги во время битвы в страхе рассыпались от них в стороны. Он недобро косился на Младу и все норовил цапнуть за плечо.

– Утро на дворе, а ты меня уже утомила, блоха, – вздохнул Бажан. Он, решительно отодвинув ее в сторону, забрал у отрока сумку и закинул на круп коня. – С чего тебе печься о вельдчонке? Он пленник, а не княжич – никто его на перину не уложит и ножки мыть не станет.

– Вы его угробить решили в темнице? Я слышала, как он кашляет. Загнется еще до зимы.

– Даже если и так, что с того?

– Я думала, он еще вам пригодится. Когда мы на вельдов пойдем. Я, конечно, кое-что заметила в лагере, но пробыла там недолго. Он все равно знает больше. А вы его отжали, как тряпку – и выкинуть?

– Послушай… – Бажан опустил руки и, сдвинув брови, посмотрел на Младу. – Мне думалось, ты вельдов терпеть не можешь – да и кто тут их любит. Но, раздери меня босоркун, ты и мертвого с ума сведешь с этим мальчишкой. Считаешь, хорошее дело его выпускать? Он, кажись, по-прежнему враг нам. Стало быть, его место в темнице.

Млада закатила глаза и отвернулась, покусывая губу. Решимость заступиться за вельдчонка окрепла после того, как она проведала его в темнице. А все потому, что выглядел он до крайности паршиво. Отощал, глаза ввалились и стали совсем нездоровые. К тому же кашлял очень нехорошо – оно и не удивительно в такой сырости.

И в тот же миг Младе вспомнилась его необычайная для пленника верность на пути в детинец: Рогл не сбежал, не попытался с ней расправиться, хоть знал, что она ранена, а потому не столь сильна, как обычно. И, скрывшись в лесу от Рысей, сделал ровно так, как ему было велено: пошел к старосте, рискуя быть убитым. Будто верил ей беспрекословно, пусть она сама не раз грозилась прикончить его по дороге. И дай повод – так и поступила бы без единого укола совести.

Теперь Рогл сполна поплатился и за родичей, и за свою доверчивость. Но, сидя в темнице, мальчишка ни разу не пожаловался. Только упрямо поджимал губы и прятал руки под мышками, потому как его трясло от холода в промозглой, сырой камере. Младе не хотелось думать, что ей, видно, просто стало его жаль. Ведь негоже жалеть врага, будь он хоть неразумное дите. Потому что из него всегда может вырасти воин, который позже скрестит с тобой мечи – и неизвестно еще, кто победит.

– Вы же возьмете его с собой в поход… – снова обратилась Млада к Бажану.

Тот только бородой дернул.

– Возможно.

– А некого будет брать! Или на себе тащить придется. Потому что это не парнишка будет, а чахоточный мешок с костями.

Млада развернулась и пошла прочь. Спорить с воеводой сил больше не было. Она сделала всего несколько шагов, когда Бажан окликнул ее.

– К Хальвдану сходи – может, он добрее меня окажется? А там мы с ним потолкуем.

Млада приостановилась с громким «ха!». Да лучше она землю есть станет, чем пойдет к верегу. Тот снова заладит шутки-прибаутки напополам с издевками – скажет много и ничего. Еще и зенками своими синими вперится так… Что провалиться на месте захочется или руками прикрыться, точно раздел кто догола. К бесам все! Хотела доброе дело сделать в кой-то веки, да, видно, не ее это стезя.

– Делайте с вельдом, что пожелаете, – бросила Млада, едва повернув голову.

– Ответственность за него на себя возьмешь?

Она снова остановилась, прислушиваясь. И почувствовала, как въедливо Бажан разглядывает ее. Воевода помолчал, будто раздумывал, не отказаться ли от своих слов, а потом добавил:

– Мне проблемы с вельдчонком не нужны. И доверие мое к нему за столь короткий срок не увеличилось. А потому либо ты с него глаз не спустишь и ответишь за любую его выходку, либо он будет догнивать в темнице. Невелика потеря.

Млада немного поразмыслила. Слишком неожиданно судьба подкидывала ей заботу, к которой не знаешь, как и приноровиться. Воспитатель или