В Батейе снега уже нет. И нет его на холмах вокруг Уэйта, на пиринских отрогах. Только весенняя распутица. Через пару декад дороги подсохнут, и вновь двинутся навстречу друг другу армии. Вновь польется человеческая кровь, начнут втаптываться в грязь и пыль человеческие жизни… Просто потому, что кому-то хочется поиграть!

Левенталь сделал быстрый жест рукой. Сколько раз он его уже повторял, не отваживаясь на следующий шаг. Самая нижняя команда — дверь в мир Рафаэль. Но сегодня Хайку нужна была другая надпись. Вторая сверху. Он решительно ткнул в нее всей пятерней.

В ночном воздухе засветился узор. Для кого-то он показался бы магическими рунами, но Левенталь сразу узнал карту своего мира. Не полную, разумеется. Светился лишь контур тех мест, где он побывал «вдвоем» с Рафаэль. Прочее оставалось погруженным во тьму. Оно его и не интересовало. Ему нужна была Батейя. Маленькая точка в западной части узора. Но стоило потянуться к ней рукой, и точка стала расти, приобрела знакомые очертания острова. Стали различимы крепостные башни, стены и улицы, отдельные строения…

Несколько секунд Хайк помедлил. В юрте спали жена и двое сынишек Если уйдет сейчас, то никогда их больше не увидит. Это жертва, которую он должен принести. Ничего, с семьей все будет хорошо. Унар молода и красива, любой мужчина улуса с удовольствием возьмет ее своей второй или третьей женой. И будет заботиться о сыновьях «морского человека», как о своих собственных.

Левенталь решительно шагнул вперед в накатывающий на него свет.

— Решайся, Мастер, решайся.

Айзенк вдавливал жену в мягкую перину постели. Глаза его были так близко от ее глаз, губы почти касались губ.

— Оставайся или убирайся прочь из этого тела навсегда! В любом случае Вербена — моя!

— А вот в этом ты ошибаешься.

То ли уверенный громкий голос за спиной, то ли грохот сорванной с петель тяжелой двери заставил Айзенка кошкой соскользнуть с постели.

— Что?!

— Вербена не твоя. И никогда не была твоей.

Стоящий в проеме дверей человек выглядел странно. Полосатый халат ниже колен, из-под которого видны низкие кожаные сапожки без каблуков, с задранными вверх носами. На голове, — прикрывающая уши шапка конусом. Но Вербена узнала вошедшего. И уж тем более его узнал Лакурн. Хмуро посмотрел на лежащую на полу дверь. Сбить ее с петель одним ударом ноги не смог бы и первый силач гильдии.

— Левенталь? Не ожидал тебя увидеть. Ну что ж, с возвращением. Не могу сказать «Добро пожаловать!» вору, укравшему импульс силы, который я так долго готовил. Укравшему мой триумф.

— Нет уж, Айзенк, не меняй местами белое и черное. Это ты украл у меня родину, мечту, женщину, которая меня любила, украл друзей. Даже титул мой украл. Но теперь я пришел, и ты вернешь все, что тебе не принадлежит.

— Вот как… Чем же тебе мир Мастеров не понравился?

— Мир Мастеров? — Левенталь неожиданно засмеялся. — А я там и не был. Твой импульс доставил меня к моей мечте, не к твоей. В южный Хокан, конечную цель экспедиции.

— Хокан? Ты не вошел в дверь, которую я раскрыл? Почему?!

— Зачем мне чужой мир? Мне мой нравится. И я не позволю разным ублюдкам портить его.

Лакурн презрительно хмыкнул.

— Значит, альтруисты встречаются не только в сказках.

Едва уловимое движение кисти, и невесть откуда возникший огненный шар сорвался с его пальцев, метнулся в лицо Левенталя. Тот даже не отшатнулся от летящей прямо в глаза неминуемой смерти. Приподнял руку, и шар беззвучно рассыпался миллионом искр, ударившись о невидимую преграду.

— Не старайся. На меня эти штуки не действуют.

— Кто б сомневался… Проверил для порядка. Нужно же как-то выяснить отношения. Крушить стены и двери выбивать не очень эстетично.

— Есть давний мужской способ. Человеческий.

Левенталь указал взглядом на шпаги, висевшие на

стене. Айзенк кивнул.

— Пусть так.

Оружие тут же послушно выскользнуло из ножен, блеснуло серебряными молниями, легло эфесами в руки противников. Эта пара выглядела совершенно нелепо. Один — в теплом халате, сапогах, шапке. Второй — с голым торсом, босой, в коротких кружевных панталонах. Но вот Айзенк сделал первый выпад, Левенталь парировал его, и несуразность мгновенно исчезла.

Фехтовальщики двигались с невообразимой, невозможной для обычных людей скоростью. Даже Дали не успевала следить за движениями противников, а для Вербены все слилось в звенящий, сверкающий калейдоскоп.

Сколько длился поединок? Здесь не годился отсчет времени ни одного из миров. У Вербены начала кружиться голова. Она зажмурилась, закрыла уши руками. И вдруг, зашептав «нет-нет-нет-нет…», соскользнула с кровати. Бросилась к проему двери, путаясь в длинной шелковой рубахе.

Вербена даже не пыталась обойти дерущихся, действовала так сумбурно и непредсказуемо, что Дали превратилась в бесправную наблюдательницу. В какой-то момент она поняла, что грудь девушки неминуемо пересечет траекторию клинка Левенталя…

Айзенк сместился чуть-чуть. Перенес центр тяжести на другую ногу, чтобы парировать выпад противника. Но плечо его оказалось на пути Вербены. Ощущение — будто на каменную стену налетаешь с разбега. Девушка охнула от боли, опрокинулась навзничь. Она даже не поняла, что произошло. Не увидела, что толчок ее замедлил движение руки Лакурна на крошечную долю секунды.

Шпага Левенталя не встретила препятствия. Лезвие с тихим, отвратительно тихим хрустом вошло между ребер Айзенка. И лишь после этого металл ударился о металл.

Калейдоскоп остановился. Несколько мгновений противники стояли лицом к лицу. Затем Левенталь резким движением выдернул лезвие из груди противника. Лакурн пошатнулся. Что значила для него такая рана? Его поразила всего лишь обычная сталь. Пусть лезвие пробило насквозь легкое и наверняка задело сердце, но для существа, постигшего законы мироздания, рана значила не более, чем комариный укус…

Оружием была не шпага, тот, кто нанес этот удар. Кто впитал ту же силу и сейчас возвращал ее. Добро и зло — в этот миг они уравновесились. Шпага из обычной стали нанесла смертельный удар.

Айзенк упал на колени, выронил оружие. Кровь толчками выплескивалась из раны, заливала грудь, живот, расползалась алыми пятнами по шелковым кальсонам. Несколько секунд он молчал, прислушиваясь к тому, как вместе с кровью уходит сила. Поднял глаза на Левенталя.

— Думаешь, ты победил? Спас свой мир? Думаешь, на этом все закончилось? Не-ет… — С видимым трудом он повернулся к лежащей на полу девушке. — Я вернусь. В другом обличье, в другое время, но обязательно вернусь. Ты сама подсказа…

Кровь хлынула горлом, заставив поперхнуться, не дав закончить фразу. Айзенк захрипел. И упал ничком, громко стукнувшись головой о паркет. В стекленеющих глазах его уже не было серебряного отсвета силы.