Сварогины в изумлении переглянулись: так о Громовержце никто не говорил. Перун был героем, ему возносили песни и славили в Огне Небесном.

– Герой? – переспросил Индрик, когда они шли по пандусу у другой стены. – Герой бы не оставил своего поверженного брата в Среднем Мире. Перун просто выиграл битву, а Полоз просто проиграл. Но да ладно, – махнул царь зверей лапой. – Это их дело.

Пандус с этой стороны пещеры был шире, и от зала с водой его отделяла естественная колоннада сросшихся сталагнатов. Колонны излучали тихий янтарный свет. Дорога медленно спускалась в глубину, пока не превратилась в коридор. Водяной вновь убежал вперёд и скрылся из виду. Коридор был просторным и сырым, по сверкающим стенам текла вода. Небольшие сталактиты светились зелёным: то ярче, то тише. И когда стихало их пульсирующее сияние, казалось, будто внутри камня плавают маленькие пузырьки.

– Это Фавор-гора за вами наблюдает, – объяснил Индрик. – Она же тоже у меня живая. Вот и встречает ваши души, изучает, насколько они честны.

Коридор становился уже, и странникам вдруг почудилось, что Индрик не поместится в пещере. Но царь зверей голову немного наклонил, сделал пару больших шагов, и камень расступился.

И гора явила чудо – пещера, в которую пришли странники, была настолько огромной, что не видно потолка: наверху плыли облака. Среди клубов тумана сверкали молнии, но сверкали в тишине, и не было дождя. А сами облака светились янтарём.

Стены пещеры терялись в золотом тумане, а под ногами стелилась мягкая бурая трава. Поле простиралось в неизведанную глубину, глубину, в которой не было горизонта. Посреди поля возвышалась пологая гора, из которой росло золотое древо. Ствол дерева состоял из множества сплетённых друг с другом стволов, а крона раскидистой шапкой терялась в облаках. Из-под корней дерева бил родник, который собирался в озеро, омывающее гору и растущее из неё древо. Золотая вода из озера растекалась маленькими ручейками, что сверкающей сетью оплетали поле. Из земли кое-где росли сталагмиты и каменные цветы.

Водяной резвился на золотой поляне, играл с золотой водой.

– Сердце моего мира, – улыбнулся Индрик. – Никто из людей не видел его.

– Так это – Краколист? – спросил удивлённый Витенег.

– Нет, – покачал головой царь зверей. – Это моё древо, но оно подобно Краколисту. Там, внутри моего древа, тоже миры сокрыты.

– Это как? – удивился Яромир. – В дереве – миры?

Индрик обернулся на богатыря и махнул на него лапой.

– Пустая это болтовня. Идём.

Царь зверей повёл детей Сварога к золотому древу, которое, казалось, было недалеко. Они шли и шли по полю, а дерево оставалось будто бы на месте.

– Когда же мы до него дойдём? – спросил Мухома спустя почти что час ходьбы.

– Когда оно позволит, – улыбнулся Индрик. – Знакомится оно с вами, боится чужаков.

Когда золотое древо позволило подойти ближе, дети Сварога уже совсем выбились из сил. Древо оказалось колоссальных размеров, среди его кроны гулял ветер и пели птицы. Родник бурлил грандиозным водопадом, и над золотистым озером стелился сверкающий туман. Над водой летали стрекозы, а у берегов росли настоящие, только бурого цвета, цветы. На мелководье плавали золотые рыбы. Стен пещеры более не было видно: поле бурой травы, испещрённое золотыми ручейками, терялось в медовом тумане.

– Невероятно, – прошептала Василиса, подойдя ближе к воде. – И это всё – внутри горы?

Индрик наклонил набок косматую голову, но ничего сказал.

– Я хочу сюда! – прыгал на берегу водяной.

Индрик наклонился и взял духа воды на руки.

– Я же тебе говорил, малыш, – пробасил царь зверей и поцеловал духа воды в лоб. Водяной заурчал и закрыл свои большие глаза. Индрик опустился на колени рядом с озером, взял водяного в ладони и зашептал. Слово короля зверей перекатывалось, как первый весенний гром, летело, как свежий ветер и лёгким дождём опустилось на водяного. Дух воды задрожал под хрустальными слезами Индрика и со смехом распался на сверкающие брызги. Брызги поднялись над ладонями Бога зверей, собрались в маленькое облачко, которое, продолжая звонко смеяться, поплыло над озером. Когда облачко доплыло до середины золотого водоёма, оно пролилось звонким дождём и со смехом растворилось в воде.

– Теперь ты будешь свободным, как и мечтал, малыш, – низко прошептал Индрик, вытирая слёзы. Царь зверей грузно поднялся и обернулся на своих гостей. – Всегда плачу я, когда души возвращаю к Истоку, – извиняющимся тоном проговорил он.

Василиса тоже вытирала слёзы. Всхлипывала Яра. Мужчины хмуро смотрели на золотую гладь святого водоема, над которым всё ещё слышался звонкий смех духа воды.

– Он теперь счастлив, да? – тихо спросила Василиса у Индрика. Царь зверей согласно кивнул.

– И теперь Полоз не потревожит его, – заверил сквозь слёзы Индрик. – Ох, полно, полно, – пробормотал царь зверей сам себе, тряхнул косматой головой и вновь посмотрел на людей. – Теперь надо с вашей просьбой разобраться.

– Что же делать нам? – спросил Витенег, проходя вперёд и вставая рядом с Василисой.

– Я не буду отправлять на вашу войну силы зверей и природы, – заверил Индрик. – Не омрачу их бытие таким грехом. Подсказать, как с Богами говорить, тоже не в моей власти – я давно от них ушёл, мне их раздоры надоели. – Царь зверей задумался. – Могу только отправить вас на Блажен, – вздохнул он. – А со своими создателями вы уж сами говорите.

– Отправить нас к Вратам? – переспросил Веслав, который находился рядом с Яромиром и Ярой. Веслав замечал, что после разговора с Берегиней Витенег старался больше обращать внимание Василисы на себя, и ему порой это удавалось, от чего Веславу делалось тошно. И сейчас царевич видел, что Василиса от Витенега не отстранилась. И корил себя Веслав за то, что думает об охотнице больше, нежели о том, как предстать перед Богами.

– Да, к Вратам, – задумчиво глядя на царевича, пробасил Индрик и почесал бороду.

– Но разве человеку возможно преодолеть седые скалы острова Блажен? – удивилась Василиса.

– Я не знаю, – искренне признался Индрик. – Я не был у Врат Богов. Может, внемлют Боги вам. Отправлю вас, потом расскажете. – Он помолчал. – Ну, если живы останетесь, – добавил Бог сконфуженно.

– Храни меня Отец Сварог, – пролепетал Мухома.

– Если так боишься, – обратился Индрик к Зайцу, – я могу вернуть тебя домой, к Фросье.

– Хорошо, – сказал Веслав, и все на него посмотрели. Царевич шагнул вперёд и встал перед царём зверей. Веслав бросил короткий взгляд на Василису и Витенега и вновь посмотрел на Индрика. – Отправляй их всех домой, а меня – к Богам. Всё равно перед войском Драгослава шесть человек бессильны, а если Боги прогневаются и не откроют Врата, то погибну я один. Я должен был идти к Богам, Макошь дала мне много лет для странствия, в которое я так и не отправился.