Тем более ректор…

— Вы великий человек, — прошептала я ему, не сводя взгляда с крылатого полубожества, который является моим отцом.

Отец.

У меня есть отец. Настоящий.

Он медлил, кажется, тоже чего-то опасался и нервничал. Я оказалась смелее.

— Папа?

И он упал на колени, раскрыв руки и крылья, а я, забыв обо всем, бросилась ему на шею.

Теплый, большой и сильный, он обнимал меня, как может только папа. Запах, я, наконец, вспомнила его запах — свежий, слегка терпковатый, с легкой долей мяты. Как я могла его забыть? Теперь казалось, что ничто на свете не сможет причинить мне вреда. Хотя почему казалось? Я это точно знала.

По щекам катились слезы, но мне совершенно плевать. Пусть увидят, пусть узнают, что девочка-невидимка вовсе не девочка-брошенка. Что все они ошибались, что я нужна. Нужна папе с мамой. Всегда была нужна.

— Вивиана… — прошептал папа, гладя меня по затылку, совсем как маленькую. Именно маленькой я себя сейчас ощущала. — Мы уже не надеялись…

— Я знала… — всхлипнула я, — знала, что меня найдут, что я не сирота…

— Конечно, не сирота, девочка моя… — дрожащим голосом проговорил он. — Ты Вивиана Рах, наследница северного Кнерского замка, дочь Ингемара и Аделины Рах, бессмертная, как и ее родители…

Эта новость оказалась вторым громовым известием за сегодня. Я даже разжала объятия и отстранилась.

— Я… бессмертная?!

Поверить в это сейчас казалось почти не возможно.

— Конечно, — проговорил папа, — я бессмертный, как камаэль, а твоя мать после некоторых событий обрела способность обновлять тело. Так что тоже может жить вечно.

— А… она где?

— Дома, в замке, — ответил он. — В ее положении не положено летать.

— Положении?!

— Думаю, будет мальчик, — пояснил папа.

Неужели так бывает? Неужели столько счастья может свалиться на одного человека в один день? И как его вынести и не сойти с ума?

У меня вырвался смешок — совсем недавно у меня не было ничего и никого, теперь у меня папа, мама, кажется, брат, лучший парень в академии и невероятный магический дар. Говорят, что нужно верить и двигаться в направлении своей мечты. И я верила.

Спасибо небу за всё это.

Ректор, который все это время деликатно стоял в стороне, произнес:

— Если вы не против, мы можем вернуться к празднованию посвящения в адепты. Думаю, господин Рах, вам будет интересно увидеть, с кем придется учиться вашей дочери. И с кем она близка.

На лице камаэля, которого я теперь по праву буду звать папой, отразилось изумление и недоверие.

— Ты уже успела здесь с кем-то сблизиться? — просил он, поднимаясь и помогая подняться мне.

Это прозвучало так мило и непривычно — за меня искренне кто-то беспокоится. Я не испытывала такого, наверное, никогда. Нет, конечно, есть Александр. Но это немного другое. Он мой парень и я его люблю.

Следующая мысль накрыла теплом и рассыпалась в душе цветами — я могу ответить Александру. Теперь точно могу, и знаю, что ему не будет больно.

Втроем мы прошли по коридорам и вышли в музыкальный зал, где народ уже во всю веселится и танцует совсем не вальсы. Многие разбились по парочкам, вон Нэвариус с Каролиной качаются в «медляке», хотя музыка слишком быстрая. А там Наоки и Мирча втихаря уплетают пирожные за фуршетным столом. Возле колонны профессор Глом и Нарцисса Фризис воркуют так мило, что сразу ясно — обсуждают они не магический практикум. И как я сразу не догадалась, что они вместе…

А возле оркестра в гордом одиночестве нервно вертит головой Александр Васервальд.

Бедняга, он ведь весь исстрадался, пока я обретала своих близких.

А потом наши взгляды встретились. Александр моментально сорвался с места и на воздушных потоках помчался к нам.

Я заулыбалась и сказала:

— Он тебе понравится.

— Он? — переспросил папа, заметив приближающегося Александра. — Он хотя бы бессмертный?

Я засмеялась.

— Абсолютно и полностью.

Кто бы мог подумать, что я в один миг обрету все сокровища мира? Раньше у меня не было никого — ни родителей, ни друзей, ни талантов. А теперь я самый уникальный маг во всем Равновесе, пусть мне и предстоит еще очень многому научиться. Мой папа камаэль и хранитель северных границ, настоящий крылатый идол. Мой парень — Александр Васервальд!

А еще — я бессмертна.

Конечно, это не значит, что я не уязвима, но если верить ректору Люксу, при определенной практике, я смогу добиться быстрых исчезновений, что невероятно повысит мою устойчивость в случае атак. Если нет тела, то и атаковать негого.

То, что в Ардэне появился еще один бессмертный маг такого класса, как я, поставило на уши всю академию. Теперь дружить со мной хотят все, улыбаются в коридорах, машут, приглашают вступить в их маг-кружки, зовут на вечеринки. Но мне пока больше всего хочется проводить время со своми близкими, которых так неожиданно обрела.

И Александром.

Когда на балу он увидел, как я иду к нему в сопровождении настоящего камаэля, кажется он даже побледнел. Это уже потом я узнала, насколько уважаемы и ценны такие, как мой папа. Что они носители светлой магии, что они мощные защитники света, и сам факт того, что во мне течет его кровь добавляет Ардэну статуса.

Ректор от гордости, что обрел бессмертного телепортёра и прямую наследницу камаэля, даже разослал уведомления об этом по магическим шарам в две крупнейшие академии: Бикелови и Думбаджо. Кажется, оттуда обещали прилететь представители для личного знакомства.

С папой знакомство с Васервальдом на балу стараниями ректора получилось само по себе — Мариус Люкс просто куда-то подевался, сославшись на то, что ему срочно нужно сказать что-то Глому.

Мне кажется, когда до Александра дошло, с кем я стою на него напал ступор. Но было уже поздно — он уже перед нами.

— Моё почтение, — сглотнув после паузы произнес Александр, когда я представила ему отца. — Для меня честь познакомиться с настоящим камаэлем, который так же является отцом моей девушки.

То, что он сразу и напрямую об этом не побоялся заявить, вогнало меня в ступор. Я только и могла, что таращить глаза и переводить взгляд с отца на Александра и обратно.

Папа при этом молчал и изучал мага очень пристально и внимательно. Это потом я узнала, что он в открытую рассматривал его магические потоки и проверял на «вшивость». Но, очевидно, то, что он увидел, его удовлетворило, потому что через несколько мгновений он кивнул, а я проговорила с запинкой:

— Папа… это…