что они могут быть незнакомы, пронзила ее насквозь. Даже если бы она хотела оказаться где угодно, только не здесь, не в его тени.

– Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты передумала, – сказал он едва слышно, но чтобы она могла расслышать. Ей пришлось читать по его губам в тишине. – Я привел тебя сюда, чтобы помочь мне попрощаться.

Он промолчал. Не для того, чтобы ответить на ее поток вопросов, не для того, чтобы заполнить тишину. Он просто шел вперед, увлекая ее за собой с неумолимостью, от которой у нее перехватило дыхание, и она вынуждена была бежать трусцой, чтобы не отстать от него на усыпанном снегом белом тротуаре. Улицы за пределами галереи были тихими, как могилы, темнота ненадолго задержалась в свете спичечных огней города. Это должно было стать передышкой – прохладный поцелуй снега на ее коже, сверкающие вязы на каждом углу. Вместо этого ее кожа оставалась горячей, словно в лихорадке. Тени пульсировали по краям ее зрения.

«Посмотри на нас. Посмотри на нас».

Она чувствовала себя немного похожей на распутывающееся веретено. Как будто она разрывается на куски и разматывается, как лента, по занесенной снегом дорожке.

– Прайс, – сказала она в четвертый раз за эти несколько минут. Он не замедлил шаг, даже не взглянул на нее, подгоняемый невидимой силой какого-то невидимого хозяина, какой-то дикой идеей, побуждавшей его спешить. Словно сам дьявол дышал им в затылок, огромная пасть распахнута в блаженной ухмылке. – Колтон.

Она не хотела идти дальше. Пока не узнает, куда он ее ведет.

Упираясь каблуками, она вырвалась из его хватки. Рука болела от этого захвата. Все, что он делал, то, как он прикасался к ней, оставляло маленькие болезненные следы на ее коже. Ее желудок болел от нетерпения. Это было похоже на что-то сверхъестественное, эта постоянная, непреклонная тяга к нему. Как будто через них обоих была протянута нить, спутывающая их в узлы.

«Близко, – пропел голос. – Так близко».

– Ты ведешь себя как сумасшедший. – Ее слова были поглощены снегом, темнотой, неутомимым присутствием в ее голове. – В этом нет ничего нового. Но сегодня вечером ты заставляешь меня нервничать.

Он обернулся к ней, мрачно глядя на свет. В кои-то веки высокомерная искра потухла в его глазах. Привычная манера держать себя, широкие плечи, поджатые углы и железная уверенность исчезли. Он выглядел так, словно из него высекли призрак самого себя, его кудри развевались на ветру, галстук был помят.

– Мы на месте, – сказал он, его взгляд был прикован к точке где-то над ее головой.

Они находились в жилом квартале, дома аккуратно прижимались друг к другу в узких таунхаусах из серого кирпича. Веселые огоньки в зауженных окнах бросали продолговатые квадраты желтого золота на тонкую, как иглу, дорогу. Снег все падал и падал.

– Там, – вздохнул Колтон.

Она пошла туда, куда он указал, глядя вверх по дороге, но ничего примечательного не увидела. Несколько занесенных снегом машин стояли вдоль обочины. К фонарному столбу было привязано пугало, его осенний двор был разрушен не по сезону. Безликая пара спускалась по крыльцу, прижавшись друг к другу, чтобы согреться.

– Пошли. – Колтон направился за ними, притянув руку Делейн к своей без нежности и изящества.

– Теперь мы идем за людьми, – заметила она, жалея, что не надела более удобную обувь. Ее ноги начали ныть. На правой пятке грозила образоваться мозоль. Колтон не замедлил шаг.

– Тихо.

– Не затыкай мне рот. – Она попыталась вырваться, но оказалась прижатой к нему; его железная хватка сомкнулась на ее пальцах.

– Тебе никто не говорил, что это социально неприемлемо – преследовать незнакомцев ночью?

– Они не незнакомцы. – Они обогнули сначала один угол, потом другой – парочка направилась в сторону города. – Не для меня.

Они прошли один квартал. Потом еще один. Всегда держась позади, никогда не приближаясь. Делейн отчетливо ощущала себя вуайеристом, сердцебиение колотилось в ушах. В ее груди голос был ужасно тихим. Лишь темный рокот, нездоровый и неприветливый, притаился в недоступном месте. Когда они стояли на пешеходном переходе, она взглянула на Колтона. Он был нем как могила, его рот был сомкнут в плотную линию, челюсть сжата.

– Мы собираемся их убить? – мягко спросила она.

– Нет, Уэнздей, – сказал он спокойно. – Мы не собираемся никого убивать.

Следующий поворот привел их на рынок. Ночь окрасилась полосами яркого золота, белые палатки уличных торговцев освещались рядами чайных фонариков, расставленных между зданиями. Скудные толпы людей толпились вокруг, попивая какао у центрального камина, слушая живой оркестр, прогуливаясь рука об руку между ремесленными лавками.

Хрустящий нефтяной запах городской зимы исчезал, сменяясь паточными ароматами теплого шоколада и свежеиспеченного хлеба. Впереди пара остановилась у небольшого магазинчика и наклонилась, чтобы осмотреть товары. В такой близости и с помощью света Делейн разглядела, что женщина беременна. Время от времени ее рука рассеянно проводила по заметной выпуклости под пальто.

Колтон наблюдал за парой не шевелясь, каждая его частичка была туго натянута.

– Колтон, – сказала она, мягче, чем прежде. – Кто эти люди?

На этот раз он ответил. На этот раз он сказал правду, единственную и сырую.

– Это мой брат.

– Твой… – Что-то в ней опустилось невозможно низко. – О.

Освободив свою руку от его, она повернулась к продавцу и паре как раз вовремя, чтобы увидеть, как женщина откинула голову назад и рассмеялась. Ее русые волосы засверкали в свете фонарей. Рядом с ней мужчина ухмылялся, засовывая под мышку только что упакованную покупку.

Она могла видеть это. Сходство. Оно было в линии плеч, остром угле челюсти, изгибе улыбки. Когда они пошли дальше, она смотрела им вслед, чувствуя себя немного так же, как во сне, – как будто она каким-то образом попала в кошмар Колтона, а не в свой собственный. Она подумала, сама того не желая, о лице мальчика, наполовину зарытом в землю, о маленьких косточках, разбросанных в грязных бороздах.

«Посмотри, что он наделал».

«Посмотри, что он натворил».

– Неужели он…

Но Колтон уже говорил, его голос был напряжен.

– В каждой реальности одно и то же. Либо мертв я, либо он. Я прошел через тысячу дверей, и пока не нашел ничего другого.

– Колтон… – Она удивленно посмотрела на него.

– Я стану дядей. – Его дыхание было прерывистым. – Они ждут ребенка в апреле. – Он проследил за движениями брата и невестки, когда они пробирались через рынок, то исчезая, то вновь появляясь среди толпы. – Я подумал, что смогу это сделать. Я думал, что если соглашусь работать с Апостолом, то смогу найти способ сохранить его. Сделать его снова целым. Но