Вся масса камней уже пришла в движение, посыпалась лавиной, прочно отгородившей черного магистра от противоположной ниши.

Увидев, как долгожданная добыча, ловко пойманная в хитроумную западню, ускользает, словно вода сквозь пальцы, черный маг взревел разъяренным монстром. И поспешно швырнул в бывших собратьев новое заклинание, мощнейший смерч, влив в него большую часть оставшегося резерва. Впрочем, об энергии Рандолиз беспокоился меньше всего, заготовив на самый крайний случай другой план. Сбросить на пентаграмму двух слишком обидчивых куриц, и тогда их родичи и обожатели сами ринутся туда, откуда так неистово стараются сбежать.

И пусть сорвется интересная забава, которую придумал его бывший соперник, — дрессировка гордых принцесс. Они далеко не последние в этом мире, который скоро будет покорно лежать у ног Рандолиза. Все принцессы и самые красивые девушки будут в его руках, а не какие-то две наивные гордячки.

Ветер взвыл разъяренным зверем, сцапал в мощные лапы лавину камней, раскрутил ее, как пращу, попутно снося уцелевшие балконы и забивая обломками свободные ниши, и рванулся вверх, унося свой страшный груз в глубокие ущелья южных гор. Рандолиз вполглаза наблюдал за ним через плотный слой щитов, надежно закрывающих проем его ниши, и плел ловчую сеть для назойливого артефакта. А превратившаяся в раскаленную головешку дубинка упрямо нападала — по-видимому, создатели не вложили в нее заклинаний отступления. Постепенно теряя вес, она становилась все легче и увертливее и вдобавок начала обстреливать врага яркими угольками.

Эти крошечные снаряды пока не доставали до Рандолиза, зато пробивали слои защиты, пропуская во внутренний купол дым, запах гари и пар от вскипевших водных щитов. И бесили черного мага все сильнее. Он злобно рычал и спешил закончить почти готовое плетение, когда проем ниши вдруг залил яркий свет.

В первый миг маг принял его за вспышку пущенного врагами огненного шара, но через пару секунд сообразил, что это просто солнечные лучи. В древнем храме больше не было потолка. И это означало крушение всех его планов: живая мгла, призванная из глубины неведомых миров, не выносила солнечного света. Был лишь один-единственный способ ее спасти, временно, пока Рандолиз не найдет своему иномирному рабу новое пристанище, — прикрыть его непрозрачным щитом.

Черный маг заторопился, спутал плетения и с досадой запустил незаконченную сеть в быстро снующую вокруг него догорающую головешку, надеясь, что ей хватит и этого. Но промахнулся — сеть прихватила лишь несколько угольков. И в этот миг упрямый артефакт сделал стремительный рывок, прожег внутренний купол и обрушил на врага мощный удар. Сгоревшее дерево не выдержало столкновения с головой мага и рассыпалось на сотню раскаленных угольков, и все они стремились прожечь в Рандолизе хоть небольшую дыру. А сквозь не успевшую затянуться свежую прореху в щите под купол влетело несколько зеленых безжалостных плетей, впиваясь в виски негодяя и заставляя его позабыть от невыносимой боли обо всем на свете.

* * *

— Добейте… — пробормотал бледный, как привидение, Тодгер и рухнул без чувств рядом с учителем.

Даур, едва успевший увести ковер в нишу с живыми статуями, вместе с Мальгисом торопливо закрывал надежными щитами проем, тратя на это жалкие остатки резерва. Завершив работу, маг горестно покосился на бесчувственных друзей, безжизненной кучкой валявшихся под ногами, на утомленно рухнувшего на скамью младшего мага кайсамского хана и достал последний артефакт. Потер ладонью бок старой лампы и грозно приказал:

— Выходи.

— Слушаю и повинуюсь, — дребезжащим старческим голосом отозвалось выплывшее из позеленевшего горлышка редкое синее облачко.

— Вон, видишь, напротив ниша? Там маг. Свяжи его покрепче и принеси сюда.

— Сначала дай магии, — печально глянули приоткрывшиеся посреди облачка узкие глаза. — Я тысячу лет ни крохи не получал.

— Откуда ее взять? — обреченно буркнул едва державшийся Мальгис.

— Сними заклятие с рабынь, — внимательно огляделся древний узник, — с двери, с ловушки, с прохода… еще можно вон с тех кушаний, там сильная «покорность».

— Собирай сам, — мгновенно принял решение Даур. — И когда доберешься до моего врага, можешь взять все, что найдешь вокруг.

— Спасибо, хозяин, ты щедр и умен, — окрепшим голосом заявило облачко, превращаясь в призрачного мужчину, одетого в одну лишь набедренную повязку. — Приятно тебе служить.

— Посмотрим, смогу ли я сказать то же, — проворчал Даурбей, провожая взором стремительно удаляющегося слугу. — Но если буду доволен, все время в лампе держать не стану.

— Благодарю, — донеслось оттуда, и через минуту перед ложей завис черный ифрит внушительного размера.

Он был одет в алые атласные шаровары и безрукавку, в носу сияло золотое кольцо, а рядом безжизненной куклой болтался Рандолиз в прожженном во многих местах и закопченном одеянии, лишь полчаса назад сверкавшем роскошью и белизной.

— Куда его положить? — с достоинством осведомился узник лампы и с интересом глянул вниз: — Позвольте спросить, а что вы собираетесь делать с живым мраком?

— Каким еще мраком? — шагнул к перилам Даурбей, посмотрел на древнюю арену и озадаченно присвистнул.

Тьма, еще недавно спокойно плескавшаяся вокруг островка, огромным маслянисто-черным спрутом ползла по стене в их сторону.

— Древнейшее зло, — поглядывая на него, авторитетно заявил ифрит. — Сильнейшие маги ушедших в прошлое тысячелетий изгоняли его в дальние, мертвые миры, но черные время от времени вновь вызывают сюда.

— Это я уже и сам сообразил, — буркнул маг. — Ты лучше подскажи, как его прибить.

— А вот это непростой вопрос… — Ифрит сел на возникший под ним коврик, подвернув под себя ноги, как торговцы на базарах Дугрейского султаната, и состроил многозначительную физиономию.

— Уж не торговаться ли ты со мной решил? — изумленно прищурился Даурбей.

— Да как бы я осмелился, — притворно запечалился ифрит, — я просто раб лампы, а ты ее хозяин. Но… как бы поточнее объяснить… бывают такие обстоятельства, когда хозяин, совершенно случайно, разумеется, оказался слабее раба… или не имеет того, что есть у несчастного узника старой медной посудины.

— И тогда для раба наступает звездный час, — едко ухмыльнулся Даурбей, с досадой осознавая, что в его арсенале и в самом дел больше нет никакого оружия, кроме язвительности.

Остатка энергии не хватит ни на одно из тех заклятий, какими обычно усмиряют чересчур осмелевших ифритов. И узник старинного артефакта теперь прекрасно это видит, ведь он собрал с Рандолиза и его амулетов всю магическую силу. Но что самое обиднее, Даур сам ему это приказал.

— Зачем добрый хозяин так жестоко смеется над своим рабом? — еще обиженнее и ехиднее смотрел черный пройдоха. — Разве судьба не может дать несчастному узнику маленький подарок за все столетия голодного прозябания в холодном подвале?