Кэш потерла шею, явственно ощутив холодное лезвие меча прикоснувшееся к коже. Вздрогнула.

— Ладно. С ней все ясно, дружбы тут уже не будет.

Они еще помолчали немного. Кэш пила холодный кофе, а Иен свой, горячий растворимый. Сиена наконец решила, что теперь можно бы и спросить у нее насчет Кристофера и Алекса.

— Насчет дружбы, что там у тебя с Алексом? Вы поссорились?

— Нет. Он уехал.

— Это я знаю, вот и спрашиваю: вы поссорились?

Кэш поднялась из-за стола, следом за ней громыхнув стулом, встала Сиена.

— Не смей уходить! Я все утро ждала, когда ты соизволишь проснуться. Этот еще!

Кэш не обратила внимание на шипение с фразой «этот еще», ей хотелось уйти и подальше, оказаться где-нибудь далеко, не отвечать ни на какие вопросы.

— Мы не ссорились, он просто уехал, как и сказал Кристофер.

Сиена оглядела ее руки еще раз, чтобы удостовериться, что колечка на самом деле нет, потом взглянул ей на шею — есть сейчас такая мода таскать кольца на цепочке.

— Ты приняла его предложение? Где это колечко, что не хвастаешь?

Кэш пронзила подругу долгим взглядом: она что издевается?!

— Я отказала ему еще вчера. Успокойся и хватит изображать из себя Сехмет[1].

Сиена не желала успокаиваться, решив не отставать от нее до тех пор пока не получит всех исчерпывающих объяснений.

— Но он сегодня не пускал меня, сказал, что ты спишь, и чтобы не мешала я тебе! Так и сказал: не лезь в наши отношения! Марк тоже сказал не лезть, мол всякое бывает и что-то про омут добавил или про болото…

Кэш хмыкнула, холодно улыбнувшись. Она никогда не забудет этому бессмертному его слов и издевательств.

— А это он надеялся, что я передумаю и все-таки соглашусь. Я оставила его подумать над всей серьезностью принятого мной решения.

— Тогда почему Алекс уехал? Хрен с ним с Кристофером!

Сиена села обратно на стул, обескураженная произошедшим. Она ничего не понимала, не укладывалось у нее в голове произошедшее.

— Наверное, потому что сделал все, что от него требуется.

Кэш повторила вчерашний разговор с предложением руки и сердца, как отказала ему и разорвала, покончила с этими отношениями. Как кричал он ей в след о дружеской услуге, как не поверила она ему, списав все это на жалкие попытки остановить ее, причинить боль, заставить сомневаться.

— Я не поверила ему! Я пришла к Ал..- она замолчала, не в силах выговорить его имя так, чтобы не расплакаться, — к нему и сказала, что сделала выбор в его пользу, а утром не нашла ничего даже записки, сообщения. Хотя, чтобы он написал мне? Что я дура?

Кэш улыбнулась, старательно весело, пытаясь хоть так сдержаться от слез.

— Я видела его сегодня…

Сиена замолчала. Он ведь и в самом деле сказал ей о выборе. Но если все именно так, тогда почему на нем лица не было?

* * *

[1]Сехмет — богиня наказания и праведного гнева в египетской мифологии

— По-твоему сколько мне лет?

Первое что спросил Дэн стоило им только выйти на улицу и пройти несколько шагов от питейного заведения, дверь за ними закрылась и тут же навалилась звенящая тишина пустынных улиц ночного города.

— Если по внешнему виду, то лет тридцать пять?

Кэш застегнула куртку, запихнув руки в неудобные, расположенные под углом карманы. Неудачно она сегодня оделась, на улице более чем прохладно, первые заморозки все больше напоминают сильные морозы под самый конец зимы, она же в короткой больше осенней куртке, пусть и с меховой подкладкой. Все равно холодно, мерзнет низ, ноги и попа, но она же на машине! Поэтому сделала выбор в пользу этой вещи. В бар ведь пошла ни куда-нибудь!

— Дэн, если это все, о чем ты хотел мне сказать или спросить. Я пойду. И не надо держать меня за руки!

Стоило им выйти из душного бара в прохладную свежесть улицы, Дэн взяв ее руку в свою, повел к стоянке машин. Он остановился напротив нее, глядя на то, как она застегивается. Кэш это не смущало, на нее сейчас куда больше народу пялилось и ничего.

— Нет, не все. Мне не тридцать пять, а как минимум в три раза больше.

Кэш поджав губы, понимающе кивнула.

— А так и не скажешь, и я не о внешности сейчас говорю. Плохо улавливаю связь между твоим возрастом и нашим разговором.

Кэш оглянулась, дверь позади то и дело, что хлопала, в тот момент, когда она оглянулась в очередной раз в образовавшемся зазоре быстро исчезло лицо какой-то женщины.

— Как ты узнала о пари? О том, что мое имя стоит в списке?

Кэш отвернулась, поискав глазами своего «старичка» от компании Chevrolet. Пикап стоял в тени улицы, с недостающим до него светом фонаря, ютясь там, словно стесняясь своих линялых боков и где-то истертой красно-коричневой краски. Старичка тоже нужно привести в порядок, выглядит как развалюха, но если постараться, то будет он гордо именоваться винтажным автомобилем.

Удачно она припарковалась ничего не скажешь: по голове дадут, быстро загрузят в багажник, а потом выгрузят недалеко от промерзшего болота с проломленной головой, в километрах двухстах от города, на каблуках и в куцей куртке она живо околеет и вряд ли дойдет, скорее всего примерзнет у ближайшего найденного ей укрытия.

— Мне кажется не те вопросы ты задаешь. Я узнала и все. Какая разница как?

— Хлоя тебе подсказала?

О, Господи! Тут еще и Хлоя замешена?! Этот мир что, издевается над ней? Почему опять мужчина, а рядом с ним женщина, что обязательно причастна к какой-нибудь маломальской, да подлости?! Ведь он подозревает ее не просто так?

— Нет. А что не так с Хлоей?

Дэн молчал, вперившись в ее лицо изучающим взглядом. Кэш не нравилось это затянувшееся молчание, если он не знает о чем говорить, то надо было порепетировать дома или на улице, где-нибудь еще!

— Хлоя тоже оборотень.

— Не вижу проблемы, ты тоже. Дэн, я пойду!

— Обратно?

Нет, она пойдет домой. Хотя… Надо ведь еще отдать деньги Сэму, но черт с ним! Ничего страшного с ним не случится и потерпит до завтра.

— Ты вроде о чем-то хотел поговорить, звал меня на разговор, а сейчас то и делаешь, что задаешь мне вопросы. Мне холодно и совсем неинтересно, что там у тебя с Хлоей, если она каким-то невероятным образом причастна к этому пари.

— Причастна, я так думаю.

— Ну-да, виноват кто-то, но не ты! Это ожидаемо.

— Пойдем! — бросил он, раздраженный ее ответом, в принципе ожидаемым, знал же, что не поверит ему так сразу положившись на слово, но от этого не менее неприятно.