Амелия едва заметно улыбнулась:

— Бедный Генри! Попал в руки таких волевых женщин.

— Это лучше, чем плясать под дудку отца-самодура.

— Верно. — Амелия откинулась на подушки. — Вот уж не думала, что появлюсь на собственной свадьбе, одетая в глубокий траур… хотя, — она усмехнулась, — я вообще не думала, что у меня когда-нибудь будет свадьба.

Констанция вручила ей букет:

— Может быть, это навеет вам более веселые мысли. Амелия взяла букет и с наслаждением вдохнула нежный аромат цветов.

— Вы и ваши сестры успеваете позаботиться обо всем. Не могу выразить, как я вам благодарна.

— Не стоит благодарности, — беззаботно ответила Констанция. — Думайте только о том, что через час вы станете замужней женщиной. — Она ободряюще улыбнулась Амелии, которая была очень бледна. — А через семь месяцев у вас появится законнорожденный ребенок. Генри к тому времени будет преуспевающим личным секретарем члена парламента, и вы отвезете ребенка познакомиться с дедушкой, и Джастис Франклин обнимет своего внука, признает невестку и примет сына обратно в лоно семьи.

Амелия повернулась и внимательно посмотрела на Констанцию:

— Вы действительно такая оптимистка или просто притворяетесь?

После минутного колебания Констанция ответила:

— Когда дело касается мужчин, я далеко не оптимистка.

— Я так и думала, — сказала Амелия. — И я тоже.

— Но в вашем случае все будет хорошо, — заверила ее Констанция.

Амелия улыбнулась:

— Да, я в это верю. Я не слишком обольщаюсь насчет отца Генри, но сам Генри нас не подведет.

— С вашей поддержкой.

— Да, — рассмеялась Амелия. — С моей поддержкой. Экипаж остановился возле величественного здания Кэкстон-Холла. Констанция расплатилась с кебменом и взяла Амелию за руку:

— Вы готовы?

Амелия кивнула и опустила вуаль на лицо.

— Я полагаю, они здесь уже привыкли к таким подпольным церемониям.

— Не нужно так говорить, — упрекнула ее Констанция. — Гражданский брак — совершенно законная процедура, и не важно, что об этом подумают окружающие. Пойдемте.

Она направилась ко входу, крепко держа невесту за руку.

Генри вместе с Пруденс и Честити ждали их в фойе. Он казался еще бледнее, чем Амелия. Одну руку он держал в нагрудном кармане, крепко сжимая разрешение на брак и обручальное кольцо. Свободную руку он протянул невесте, когда она подошла к нему.

— Все в порядке, дорогая? — тихо спросил он дрожащим голосом.

— Да, все в порядке. — Амелия откинула с лица вуаль и улыбнулась ему. — Ты очень смелый, Генри.

Он решительно покачал головой:

— Нет, дорогая, из нас двоих ты смелее.

— Я считаю, что вы оба проявили смелость, — вмешалась Пруденс прежде, чем обмен комплиментами затянулся. — Теперь, когда мы собрались, можно пройти в приемную.

Она пересекла фойе, направляясь к двери, расположенной в дальнем конце. Генри с Амелией последовали за ней, а Честити и Констанция замыкали шествие.

При их появлении сидевший в приемной клерк выразительно посмотрел на часы. Было двадцать пять минут пятого. Он принялся неторопливо листать регистрационную книгу.

— Мистер Франклин и мисс Уэсткотт?

. — Да, — сказал Генри. — Я мистер Франклин, а это моя… моя… это мисс Уэсткотт.

Он шагнул вперед, крепко держа Амелию за руку.

Клерк с сомнением посмотрел на траурное одеяние Амелии, потом снова перевел взгляд на часы. Он ничего не говорил и не двигался до тех пор, пока часы не показали половину пятого, потом поднялся, взял регистрационную книгу и вышел через другую дверь.

— Приветливый малый, — заметила Пруденс.

— Ему просто нравится демонстрировать свою власть, — ядовито сказала Констанция. — Мелкие бюрократы все одинаковы.

— Независимо от их пола, — с мрачной улыбкой добавила Пруденс.

Констанция пожала плечами:

— Возможно, но не так много женщин обладают властью, даже самой маленькой.

— Да, Кон, — с преувеличенным вздохом согласилась Честити, и все рассмеялись.

Генри и Амелия не сводили глаз с той двери, за которой исчез клерк, и, когда он вернулся, все еще держа в руках книгу, они одновременно расправили плечи.

— Регистратор ждет вас, — объявил клерк. — Будьте добры, дайте мне разрешение.

Он протянул руку.

Генри отдал ему бумагу, и они прошли вслед за клерком в приятную, обшитую панелями комнату, выглядевшую совсем не так официально, как опасались Констанция и ее сестры. На мраморном камине даже стояла ваза с маргаритками. Регистратор кивнул, приветствуя вошедших, и взял из рук у клерка разрешение. Без всякого выражения, как в голосе, так и на лице, он провел простую короткую церемонию.

Генри и Амелия отвечали на вопросы без колебаний, Констанции даже показалось, что с каждым вопросом Генри становился выше и увереннее в себе. Когда он надел кольцо Амелии на палец, его руки были совершенно спокойны, руки же невесты, наоборот, слегка дрожали. Регистратор поставил в документе печать, и мистер и миссис Франклин обменялись поцелуем.

— Поздравляю вас.

Регистратор пожал молодоженам руки и одарил их дежурной улыбкой. Сестры Дункан вздохнули с облегчением.

— А теперь, — заявила Честити, когда они снова оказались на улице, — мы будем есть пирожные. Я заказала в «Клариджез» потрясающее печенье.

— И шампанское, — сказала Констанция. — Чай — это слишком обыденно для свадебного пира.

Молодожены не обращали внимания на окружающих. Они стояли на тротуаре, держась за руки, и казались немного ошеломленными.

— Я думаю, мы возьмем два кеба, — сказала Пруденс, бросив многозначительный взгляд на сестер.

Констанция кивнула и вышла на мостовую. Сунув два пальца в рот, она громко свистнула, и эта выходка, совсем не подходящая для молодой леди, немедленно увенчалась успехом. Они усадили Амелию и Генри в подъехавший кеб, и Констанция приказала кебмену отвезти их к «Клариджез». Она захлопнула дверцу и с удовлетворением потерла руки.

— Теперь они смогут провести десять минут наедине.

Было очевидно, что они потратили эти десять минут с толком. Амелия вышла из кеба раскрасневшаяся, с растрепавшейся прической. На лице Генри играла самодовольная улыбка, и он с видом собственника обнимал жену за плечи.

Пруденс вошла в отель, опередив остальных, и, когда они присоединились к ней в фойе, там уже стоял лакей, поджидавший их, чтобы проводить в зарезервированную комнату.

— Ты так сентиментальна, моя дорогая сестричка, — с нежностью прошептала Констанция, увидев на столе свадебный торт и шампанское. — Жаль, что я сама не подумала об этом.