– То есть?

– То есть – мы не выставили часовых. А края эти незнакомы никому из нас.

– Во всяком случае, едва ли у нас есть основания для беспокойства. Ты забыл кое о ком. – И Джон-Том показал на дракона.

– Тьфу ты, – рассмеялся кролик. – Действительно перестарался. – В голосе его слышалось смущение. – Надо же – забыть про дракона. Впрочем, он такой тихий. Спит и видит сладкие сны о бесклассовом обществе. – Вынув из глаза монокль, Каз рассеянно полировал его о свою дивную рубашку. – Значит, можно спать не тревожась. Один дракон действительно стоит сотни часовых. Возле столь могущественного союзника можно считать себя в полной безопасности.

– Если он, конечно, не станет ворочаться во сне.

Каз улыбнулся в ответ Джон-Тому, и белый хвостик его в темноте направился к черной глыбе, защищающей их лагерь.

До молодого человека донесся негромкий ответ собеседника.

– Друг мой, драконы не мечутся во сне и не ворочаются. Не так устроены. Остается только надеяться, что и не храпят. Не хотелось бы проснуться от того, что на тебе портки вспыхнули.

Джон-Том расхохотался. Спящий Пог темной грушей свисал с ветви дуба над головой. Талея и Флор судачили о чем-то, лежа рядышком по другую сторону костра. Он подумал, не присоединиться ли к ним, а потом махнул рукой и расстелил собственное одеяло. Он смертельно устал, а до утра было уже недалеко.

Тело его требовало отдыха в большей степени, чем личность…

Два дня поднимались они по порогам. Единственную не трудность, заботу для Джон-Тома представлял Мадж, с новыми и новыми цветастыми подробностями излагавший историю своего чудесного спасения от чудовищного хамелеона. Когда рогатое чудовище ростом раза в два превзошло Фаламеезара, даже Флор пригрозила, что побьет краснобая.

На четвертый день дикие места кончились, появились возделанные поля, дома под опрятными соломенными и шиферными крышами и с дымящимися трубами, мостки с привязанными к ним лодками.

Фаламеезар глубже опустился в воду, лишь уши его, глаза да еще пассажиры возвышались над нею. Дракон дышал жабрами. Всякий на берегу подумал бы, что путешественники плывут на очень низкой лодке.

На десятый день Клотагорб заметил слева невысокие холмы. Впереди вновь были пороги, хотя и не столь быстрые, как в русле, прорезавшем скалы Дуггакурры близ подземного Пффейфенмюнтера.

– Товарищ дракон, ты можешь высадить нас в любом месте. Город уже недалеко.

– Почему? – В голосе Фаламеезара слышалось разочарование. – Река глубока, течение не слишком быстрое. – Он выдохнул клуб дыма. – Я вполне могу двигаться дальше.

– Да, но твое присутствие переполошит всех местных жителей.

– Понимаю. – Приунывший дракон вздохнул. – Значит, высадить вас на берег. А что мне делать потом?

Джон-Том красноречиво поглядел на Клотагорба, и чародей дал слово молодому человеку.

– Я переговорю с комиссарами здешней коммуны. Может быть, они согласятся принять тебя в нее.

– Ты думаешь? Вот уж не представлял, что настоящая коммуна и впрямь существует. – Огненные глаза с надеждой обратились к Джон-Тому. – Это было бы чудесно! Я охотно бы выполнил для них какую-нибудь работу.

– Совершив это путешествие, ты и так выполнил больше, чем положено, товарищ Фаламеезар. Клотагорб прав: тебе лучше ждать нас в реке. Сталкиваясь с неизвестным, даже самые образованные из товарищей, случается, поступают необдуманно. – Джон-Том пригнулся пониже и, когда дракон повернул ухо к нему, прошептал: – Здесь повсюду контрреволюционеры!

– Понимаю. Береги себя, товарищ Джон-Том.

– Постараюсь.

Дракон направился к берегу. Они спустились по спине к хвосту, передавая друг другу мешки с припасами. За холмы вела хорошо утоптанная дорожка – нечто среднее между широкой тропой и узкой дорогой. Джон-Том оглянулся. Остальные уже растянулись по тропе. Флор с энтузиазмом ожидала знакомства с неизвестным городом и от возбуждения буквально светилась – как солнышко, выглянувшее из-за туч.

Джон-Том помахал дракону.

– Всего хорошего, товарищ! Революция не за горами.

– Не за горами! – прогрохотал в ответ дракон, отсалютовав столбом дыма и пламени. Жуткая голова исчезла под водой. Лишь пузыри да разбегающиеся в стороны круги отмечали место, где он только что находился. Потом исчезли и они.

Несмотря на угрызения совести, длинные ноги быстро уносили Джон-Тома, и вскоре он поравнялся со спутниками. Для дракона Фаламеезар был просто душкой, он не заслужил подобного обмана. Впрочем, быть может, они оставили его более счастливым, чем прежде.

– Ну и что он будет делать теперь? – Каз приблизился к Джон-Тому. – Сидеть здесь и дожидаться твоего возвращения?

– Откуда мне знать? Я не разбираюсь в логике драконов. Его политические убеждения несокрушимы, однако он, по-моему, скорее склонен к философствованиям, чем к действиям. Наверно, Фаламеезару здесь наскучит, и он отправится в более знакомые края – вниз по течению. – Молодой человек внимательно поглядел на кролика. – Почему ты спрашиваешь? Ждешь неприятностей в Поластринду?

– Заранее не скажешь. Чем больше город, тем нахальнее ведут себя горожане, а мы несем им недобрые вести. Посмотрим.

Через час ходьбы они поднялись на последний холм. Наконец перед ними оказался город, к которому друзья столько дней стремились.

Вид был чудесный, однако встреча с городом сулила им сомнительное удовольствие. Они пустились по склону вниз. Едва ли этот город отличается от остальных, кисло подумал Джон-Том.

Город окружала массивная каменная стена, украшенная замысловатыми огромными барельефами, башни начинались от земли. В стене было устроено несколько ворот, однако путников оказалось немного.

День был не базарный, пояснил Каз. Крестьяне не свозили в город припасы, не было видно и странствующих ремесленников и торговцев со своими фургонами.

К югу от города намечалось кое-какое оживление. Тут огромная стена подходила почти к самой реке. К покосившимся мосткам было привязано с дюжину кораблей. Некоторые из них напоминали тот килевой шлюп, с которого удрал Каз. Джон-Том подумал: не этот ли самый кораблик покачивается сейчас среди прочих на якоре внизу? Дополняли большой, но вполне способный флот баржи и рыбацкие шлюпки.

– Главные ворота – на противоположной стороне города, на северо-западе они выходят в Мечтравную степь.

– А это что такое? – удивилась Флор. – Ты там тоже бывал? Похоже, что ты путешествуешь повсюду.

Каз откашлялся.

– Увы, не привелось. Признаюсь честно – далее прочих я не заходил. Говорят, это целый океан крови. Некоторые считают его бесконечным, заселенным злодеями-аборигенами и всякими опасными тварями. Но незачем обходить кругом весь город. Речные ворота ничуть не хуже других.