– Семь сотен!.. – Клотагорб взорвался. – Вот это грабеж! Наглый грабеж! Я оскорблен! Я, великий и мудрый Клотагорб, не испытывал подобной ярости сотню лет!

– Я полагаю, – заявил сохраняющий спокойствие Каз, – что наш предводитель не испытывает желания вносить подобную плату. Извести о нашем прибытии городское начальство, и я не сомневаюсь, что когда они узнают о причинах…

– Они не станут нисего слусать, – перебил его бобер, – пока вы не заплатите. И если вы не заплатите, никто не станет интересоваться тем, сьто было нузно этим покойникам. – Он вновь ухмыльнулся. Какая-то темно-бурая жидкость оставила пятна на огромных зубах его. – На деле, конесьно, за удостоверение лисьности взимается восемьдесят серебряных монет с носа, только мне с моими солдатами тозе надо зарабатывать на зизнь… Солдату платят скудно.

В рядах позади него послышался сердитый ропот.

– Сомневаюсь, – заметил бобер. Десять отошедших ранее солдат придвинулись поближе к путешественникам, перекрывая им дорогу. – Я соверсенно не хосю, стобы вы просто пересли к другим воротам.

Флор шепотом спросила Маджа:

– Неужели все ваши города столь же гостеприимны?

Мадж пожал плечами.

– Где богатство, любашка, там и порок. А че, они тут, в Поластринду, богатенькие. – И он нервно поглядел в сторону солдат.

Некоторые из них уже держались за рукоятки мечей и дубинок, явно предвкушая близкую разминку. На вид все цвели здоровьем, сытостью, хотя и не отличались особенной чистотой.

– Эй, ваше чародейство, а не лучше ли заплатить? Этим головорезам что кровушку пустить, что воды попить. Еще чуток подождем – и выбирать уже будет не из чего.

– Я не стану платить. – Клотагорб высокомерно поправил очки. – К тому же я не могу вспомнить это дурацкое заклинание насчет серебра.

– Ах, не будете платить? – Бобер направился к Клотагорбу и остановился прямо напротив него. – Ты, знасит, великий волсебник, а? Посмотрим, какой из тебя сяродей! – И, крутанув булавой, он хлопнул Клотагорба по клюву.

С удивленным воплем волшебник уселся на землю.

– Ах ты, наглый щенок! – Он поискал очки, свалившиеся с носа, но уцелевшие. – Я тебе покажу волшебника. Я тебя выпотрошу, я!..

– На изготовку! – скомандовал бобер.

В один миг многочисленные дубинки и копья обратились в сторону путешественников. Офицер кисло проговорил:

– Довольно с меня васих глупостей. Я не знаю, кто вы, откуда явились и какую игру затеяли со мной, но бродяг здесь не привесяют. Сейсяс вас доставят в камеру. Побудете там, пока не найдутся денезки.

Справа каменная стена, сзади и впереди – сталь. Однако к воде путь Джон-Тому не преграждал никто. Сложив руки у рта рупором, он отчаянно завопил:

– Фаламеезар!

– Сто, там есе кто-то есть? – Усики бобра дернулись, и он обратился к стоячей воде. – А где этот? В лодке? Это обойдется для вас с сотню монет. Я устал от этого вздора. Платите немедленно или… – И он многозначительно взмахнул булавой.

Последние слова заглушил неторопливый треск. Ветхий причал не выдержал напора. Снизу, разбрасывая доски, поднялась огромная черная голова. Гигантские когти впились в битый камень. Раскаленные глаза обожгли толпу.

Бобер с открытым ртом смотрел на влажные блестящие зубы, сомкнувшиеся прямо над ним.

– Д-д-д-д!.. – Так и не одолев всего слова, он умудрился обогнать половину своего отряда на пути к воротам. Торговцы с купцами бросали дела у пристани, вдруг обнаружив стремление к куда более сухим местам. На городских стенах поднялась паника: торопливо собравшиеся воины, сталкиваясь друг с другом, занимали оборонительные позиции.

Оставшийся в одиночестве отряд путешественников приветственно поднял оружие.

– Как раз вовремя, товарищ, – проговорил Джон-Том. – Я надеялся, что ты неподалеку, но все-таки не ожидал, что ты будешь настолько близко.

Фаламеезар поглядел на перепуганные физиономии пялящиеся с крепостной стены.

– Что здесь случилось? – Пожалуй, он изъявлял пока еще любопытство, а не гнев. – Я услыхал твой зов и явился, как обещал. Я ведь не сомневался в том, что они могут встретить вас лишь как товарищей по оружию в грядущей великой битве.

– Да, но ты забываешь, что я говорил тебе о вездесущих контрреволюционерах, – мрачно проговорил Джон-Том.

– Так вот оно что! – Фаламеезар яростно зашипел, и три теснившихся друг к другу сарайчика вспыхнули ярким пламенем.

– Потише. Если мы хотим попасть в город, нужно, чтобы он не сгорел.

Могучий хвост хлестнул по воде, и языки пламени погасил настоящий потоп, полезный для склада не более чем огонь.

– Попридержи свой гнев, Фаламеезар, – посоветовал Джон-Том. – Я уверен, что мы все выясним, как только свяжемся с городскими комиссарами.

– Надеюсь, что ты окажешься прав, – с возмущением отозвался дракон. – Это же надо придумать такое – чтобы контрреволюционеры средь бела дня преграждали дорогу честным странникам.

– Трудно отличить истинного революционера от его тайного врага.

– Должно быть, ты прав, – согласился дракон.

– Но худшее, кажется, еще впереди, – сообщил ему Джон-Том, когда все неторопливо направились к уже наглухо заложенным деревянным воротам.

– Что же еще может нас ждать, товарищ?

Джон-Том шепнул:

– Ревизионисты.

Покачав головой, Фаламеезар с усталостью в голосе пробормотал:

– Неужели и вправду в мире не осталось порядочных людей?

– Лучше постарайся не гневаться. Жаль будет, если ты случайно испепелишь честного пролетария.

– Я буду осторожен, – заверил его дракон. – Но все нутро мое трепещет от ярости. Однако можно перевоспитать даже грязного ревизиониста.

– Да, нам придется в первую очередь подумать о правильном подборе пропагандистов, – согласился Джон-Том.

Город Поластринду вдруг сделался каким-то призрачным. По мере приближения дракона со стен исчезли любопытствующие физиономии. Только кое-где торчали копья, да временами затаившихся горожан выдавало случайное шевеление.

Джон-Том буквально ощущал на своей спине взгляды попрятавшихся матросов и грузчиков, однако нападения с тыла можно было не опасаться. Можно было не опасаться ничего – ведь рядом находился Фаламеезар.

Он поглядел на Каза. Кролик улыбнулся и кивнул ему. Раз дракон покоряется Джон-Тому – говорить ему. А потому юноша смело шагнул вперед и решительно застучал в ворота.

– Эй, начальник стражи, выходи! – Поскольку в ответ не раздалось ни слова, ни движения, он добавил: – Выходи, иначе от твоих ворот лишь пепел останется.

За воротами послышались голоса, массивные створки чуть приотворились – как раз чтобы пропустить знакомую фигуру, – а затем поспешно захлопнулись.