Я освобождаюсь от тайн, скопившихся внутри. Как ни странно, облегчение тоже забирает мои силы… Я дохожу до поединка между Энцо и Тереном. Рассказываю, как Терен атаковал меня, а я защищалась и создала иллюзию нестерпимой боли. И наконец, рассказываю о страшном моменте, когда обнаружила, что жертвой моей иллюзии стал не Терен, а Энцо.

Здесь у меня снова дрожит и обрывается голос. От воспоминаний сжимается сердце. Становится трудно дышать. Я вижу призрак Энцо. Он то появляется, то снова исчезает. Его темные глаза обращены на меня. Во всем облике – невыразимая грусть.

Меня слушают молча. Недоверие ко мне только нарастает. Я угадываю общие мысли: меня считают повинной в гибели Энцо. Я для них – чудовище.

Мне так жаль. Мне очень жаль.

Возможно, Терен с самого начала знал, что я сделаю нечто подобное.

Когда я заканчиваю рассказ, они молчат. Лючента смотрит на меня с презрением и страхом. Джемма спряталась за ее спину. Микель стоит с таким видом, будто я сейчас брошусь на них. Я улавливаю еще одну их мысль, которую никто не решается произнести вслух. Они хотят моей смерти. Без меня им будет гораздо лучше. Во мне поднимается густой, темный гнев. Я цепляюсь за его силу. Туман в голове рассеивается. Я становлюсь сильнее, преодолевая слабость от кровопотери и переживаний.

Потом начинает говорить Раффаэле. Трое соратников смотрят на него с явным почтением и надеждой, что у него есть сила все вернуть в прежнее русло. Голос у него негромкий, но твердый. Раффаэле берет меня за руку:

– Когда я впервые проверял твои склонности, обнаружилось, что сильнее всего ты связана со страхом и яростью. Но камни выявили и твою связь со страстью и любопытством. Ты помнишь тот день?

Я чувствую, что Раффаэле сейчас пытается меня успокоить. Он нежно касается нитей, идущих от моего сердца. От его прикосновений остается приятное тепло. Я благодарна ему за это и сильнее сжимаю его руку. Первое испытание. Как давно это было.

– Помню, – отвечаю я.

Раффаэле продолжает. Его голос наполняется печалью.

– Меня тогда испугало твое общение с ночным камнем и янтарем. Очень испугало. И все же хотелось верить, что ты научишься управлять своими состояниями, подчинишь их своей воле. Знаешь ли ты, насколько могущественной ты смогла бы стать, если бы научилась управлять страхом и гневом в себе самой и в других? Я поверил в тебя. И подумал… – Он умолкает. – Я подумал, что твое притяжение к страсти спасет тебя. Страсть так же тепла и ярка, как сам янтарь. Она подобна свету во тьме, горящему ночному костру. Поначалу я думал, что это послужит во благо твоей безопасности, что если ты окажешься среди тех, кого любишь, то сможешь правильно распоряжаться тьмой и умело ее направлять. Я надеялся, что страсть сделает тебя спокойнее и податливее и поможет установить внутреннее равновесие.

В уголке моего глаза блестят слезы. Я очень хорошо понимаю, по каким туннелям слова Раффаэле проникают внутрь меня.

Он опускает голову:

– Я ошибался. Страсть тепла и ярка, но… тоже имеет свою темную сторону. Она связана со страхом. Наши сердца наполняются ужасом при мысли, что с нашими любимыми может случиться беда. Невозможно любить, не испытывая при этом страха. Эти чувства неразделимы. Но в тебе даже страсть питала страх и ярость. Страсть делала тебя не светлее, а темнее. Чем больше ты любила кого-то, тем более неуправляемой становилась твоя сила. Твоя возрастающая страсть к Энцо сделала тебя неустойчивой. Ты начала терять власть над своими силами, а они в тебе выросли до пугающих размеров. В сочетании с твоим гневом и злостью на весь мир это сделало тебя крайне непредсказуемой.

– О чем ты говоришь? – недоумеваю я, смахивая слезы.

Теперь прикосновения Раффаэле к моим нитям наполняют меня печалью. Я вдруг понимаю, что он испытывает чувство вины.

– Аделина, – тихо произносит он.

Звук собственного имени заставляет меня зажмуриться от боли. Я удивлена, что именно это разбивает мне сердце. Раффаэле никогда не называл меня Аделиной. Даже в день нашей первой встречи. Он рвет все нити, связывавшие нас. Все то, что я считала его дружбой и участием.

– Еще в самом начале я посоветовал Энцо убить тебя. Он отказался.

Я не выдерживаю и начинаю плакать. Вспоминаю, как мы с Раффаэле сидели и любовались золотистыми водами каналов и проплывающими по ним гондолами. Он тогда пел мне колыбельную моей матери. Мелькает мысль: «Данте был прав». Раффаэле, добрый, прекрасный, чувствительный Раффаэле, к которому я привязалась всем сердцем и ради которого вернулась, дабы помочь его спасти… он никогда мне не доверял. «Доброта привязывает своими нитями». Он был последней ниточкой, связывающей меня с миром света. Без него я рискую камнем упасть туда, откуда мне самой уже будет не выкарабкаться.

– Даже ты, – шепчу я сквозь слезы. – Как ты мог?

Я не первая, кого Раффаэле советовал убить. Теперь я не сомневаюсь, что это он убедил Энцо избавиться от парня, умевшего вызывать дождь. В определенном смысле Раффаэле всегда был предводителем Общества Кинжала.

– Значит, мы с тобой никогда не были друзьями? – тихо спрашиваю я. – И твоя забота обо мне – всего лишь умелая игра?

Раффаэле морщится. Видно, что ему больно говорить мне правду и он стремится хоть как-то меня утешить. Но он оттесняет чувства и скрепляет сердце.

– Я лишь давал ему советы. Я обучал тебя медленно, поскольку не хотел, чтобы ты вошла в полную силу. Я уже тогда знал: быстрое обучение принесет вред всем нам, включая и тебя.

«Кому ты нужна, Аделина? Неужели ты всерьез думаешь, что сможешь убежать от своей участи? Тебе нигде не найдется места». Рядом со мной возникает призрак моего отца. Он тяжело дышит. Его дыхание холодно. Знакомый голос нашептывает мне на ухо. Никто из собравшихся не замечает его присутствия. Он иллюзия, которая терзает меня одну.

– Мы можем все исправить, – говорю я, еще сильнее сжимая руку Раффаэле. Последняя, отчаянная попытка. – Ты однажды рассказывал мне, что среди Молодой Элиты есть человек, способный воскрешать мертвых. Помнишь?

Раффаэле качает головой.

– Ты заблуждаешься, Аделина, – мягко возражает он.

Я понимаю: речь идет не о невозможности вернуть Энцо к жизни. Раффаэле имеет в виду мои заблуждения насчет любви Энцо ко мне.

«Неправда! – думаю я. – Я была ему небезразлична. Из-за меня он рисковал жизнью». В отчаянии я хватаюсь за нити силы и сплетаю иллюзию, убеждая Раффаэле, что Энцо меня любил… пусть это и были краткие мгновения. Пытаюсь убедить Раффаэле, что и он сам относится ко мне с заботой. Слова льются из меня все быстрее и быстрее.

– Я научусь управлять своей силой. Обещаю. В следующий раз у меня все получится. Дайте мне еще один шанс.

Раффаэле закрывает глаза. Он противится моей иллюзии.

– Не надо, – шепчет он.

– Пожалуйста, – сбивчивым шепотом прошу я. – Ты всегда был добр ко мне. Не выгоняй меня из Общества Кинжала. Прошу тебя. Я пропаду без вас. Что я буду делать? Как тогда мне учиться?