Долорес зло посмотрела на Длинного.

– Не надо было стрелять в него.

Безжалостный стрелок не счел нужным защищаться.

– Кому какое дело до этого тупого Щеголя, – усмехнулся Стиви.

– Тебе нет? – рявкнул Брент. – Он помог спасти наших сестер, а пулю получил только за то, что не хотел смотреть, как мучают невиновного.

– Он повернул оружие против Длинного, – возразил Стиви, – и получил по заслугам.

– Молю бога, чтобы ты не был настолько глуп, как можно предположить по твоим речам. – Ковбой вернулся к южной стене, повесил на плечо многозарядку и достал подзорную трубу.

– А ты хотел бы, чтобы победил Щеголь? – словно не замечая стрелка, спросил младший брат.

Ответить на этот вопрос честно было сложно. Брент понимал, что стрелок – единственный для Плагфордов шанс на спасение, но лично предпочел бы другой исход поединка.

– Я бы хотел, чтобы ничего такого вообще не случилось, – сказал он.

– Стиви, – подал голос стрелок.

– Да, сэр?

– Займи позицию у западной стены.

– О’кей.

Стиви забросил на плечо винтовку, собрал запасные магазины и направился к тому месту, где до недавнего времени нес караул джентльмен.

Брент поднял подзорную трубу и выглянул наружу. Половина луны клонилась к южным горам, и пейзаж укрылся еще более темной тенью.

– Который час? – спросил Стиви.

– Половина пятого, – ответил Брент, давно научившийся определять время по положению небесных тел.

– А кажется, прошел год.

– По меньшей мере, – добавила Долорес, стоявшая в дальнем конце.

– Брент, – окликнул ковбоя Длинный.

– Да?

– Поставь на стену два фонаря, чтобы всем были видны наши украшения.

– О’кей.

Брент взял фонари, вышел наружу, закрепил их над повешенными, зажег фитили и поспешил вернуться в форт, где встал у амбразуры, поднял подзорную трубу и быстро нашел индейца. Глубокие Озера ехал на сером мустанге, ведя в поводу белого жеребца, на спине которого лежало бесчувственное тело ослепленного и кастрированного вестника.

Минут десять обе лошади шли на юг, к заросшему полю между лесом и горами. На полпути они остановились. Глубокие Озера спешился, снял мексиканца с белого жеребца и поставил на ноги. В чахлом свете звезд были видны знаки на груди пленника и темные провалы на месте глаз и члена.

Индеец наклонился, снял проволоку с лодыжек Альберто, повернул его лицом на юг и толкнул в спину. Слепой евнух тут же упал на колени.

Глубокие Озера помог ему подняться, шлепнул два раза и снова подтолкнул в спину, направив обезображенного беднягу на юг, в сторону черного леса.

– Брент. Стиви. Долорес.

– Да?

– Да, сэр?

– Что?

Длинный поправил оптический прицел, и в его правом глазу мелькнул, будто катаракта, блеклый отсвет луны.

– Вам нужно понять тактику.

– Мы тебе доверяем, – заверил его Стиви.

– Вы должны всё знать, – ответил стрелок, – на случай если меня убьют.

– О’кей, – в унисон согласились Стиви и Долорес.

– Говори. – Брент не сомневался, что услышит о новых непотребствах.

– На инстинктивном уровне, – объяснил Длинный, – человек боится пыток и уродования больше смерти. Он может представить, что такое получить клеймо, потому что сам обжигался. Может представить, каково быть слепым, потому что ему приходилось пробираться через темную комнату и натыкаться на мебель, а если у него когда-либо болели интимные места, он может представить, как чувствует себя кастрат. Смерть – дело другое, потому что она – неведомое. Человек может даже верить, что она – начало некоего нового существования. Похожими фантазиями развлекает себя ваша сестра. Но никто не питает иллюзий насчет того, какая жизнь ожидает увечного слепого кастрата.

– Жуть, – покачал головой Стиви. – Я бы с собой покончил.

Брент о будущем Альберто старался не думать.

– Когда люди Гриса увидят нашего посыльного, наемники, у которых в этом деле нет личного интереса, либо потребуют у Гриса больше денег, либо уйдут независимо от того, сколько им предлагают. Следующим посыльным стать никто не захочет. Благодаря этой тактике Грис потеряет от четверти до трети своего отряда. Или даже больше.

– Провалиться мне на месте! – восторженно воскликнул Стиви. – Вот кого не хватало в Аламо[111].

Глядя в подзорную трубу, Брент видел, как движется слепой призрак.

– Оставшиеся в команде Гриса станут еще злее, – продолжал Длинный, – что тоже будет нам на руку. Злость мешает рассуждать здраво и заставляет людей принимать поспешные решения. Например, атаковать через минное поле.

– Надеюсь, так и случится. – На глазах у Брента Глубокие Озера развернулся и погнал серого мустанга к форту.

– Если отряд Гриса выберет осаду, они победят, – сказал Длинный. – У них численное преимущество, и они могут держать нас, получая неограниченные подкрепления и запасы. Нам нужно поторопить их с атакой, убить как можно больше, запугать остальных и добраться до Гриса.

– Я убью его, – сказала Долорес. – И я хочу, чтобы он страдал.

– Мы затеяли это не ради мести, – возразил стрелок.

– Грис заслуживает медленной смерти.

Отвечать на реплику Долорес Длинный не стал.

С северной опушки леса в направлении летящей снежинки, посыльного, полились чернила. Отдельные всадники в темноте выглядели единым целым, лапой некоего гигантского черного медведя.

Лапа захватила посыльного и утащила в лес.

– Забрали, – передал Брент брату и сестре.

– Долорес. Стиви.

– Что?

– Да, сэр?

– Идите к южной стене и приготовьтесь стрелять.

Высокие каблуки двух бежевых сапожек болтались в дюйме от коричневого коврового покрытия, расстеленного отцом и Штукарем по всему дому, когда Долорес Плагфорд и ее брат-близнец только-только начали ползать.

Сидя на краю кровати, двадцатисемилетняя женщина разглядывала темное пятно на знакомых волокнах и вспоминала историю его появления: тогда они с Брентом взялись открывать украденную бутылку вина карманным ножом.

Половицы скрипнули шесть раз, и здоровенный кулак мягко приложился к закрытой двери в спальню.