Останавливаюсь и просто падаю там, где стою. Раскидываю руки и ноги в позе морской звезды и смотрю в потолок, шумно дышу и ощущаю, как дрожит и колотит тело. Кружится голова, в ушах кровь грохочет. Ощущаю, как меня чуть подташнивать начинает.

Смотрю на свой браслет, который надела перед тренировкой и устало усмехаюсь.

Всё ясно, не рассчитала силы и перенапряглась. Ничего, сейчас всё пройдёт.

Зато разум прояснивается и весь негатив, что бурлил во мне, наконец, покидает меня. И когда вся эта шелуха уходит, словно мусор, я отчётливо вижу ответ, вижу выход из ситуации. Теперь я знаю, что должна сказать крёстному, чтобы он остановился, чтобы услышал меня. И он услышит.

Не успеваю додумать мысль, не успеваю даже понять, что происходит, как вдруг вижу перед собой обеспокоенное и при этом злое лицо адмирала. Он рывком вздёргивает меня с пола, держит на весу и смотрит на меня в буквальном смысле в ужасе.

— Арианна! Ты что, решила убить себя?!

Удивлённо спрашиваю:

— Рик, ты чего? Что за дикая мысль?

— Я чего? — шипит он и встряхивает меня, потом ругается и прижимает к себе, как куклу и орёт мне в ухо: — Да мой зверь чуть не разорвал меня на части, когда ощутил, что тебе плохо!

Едва не глохну от его рыка. Пытаюсь выбраться из его тесных, слишком жарких объятий, но адмирал мне и шанса не даёт, вжимает меня в себе лишь сильнее. Огромный, горячий, злой.

— Боже… — выдыхаю устало и прекращаю брыкаться, обнимаю за шею и объясняю ему: — Да я просто немного перебрала с тренировкой. Но это ерунда. Когда училась и когда спецподготовку проходила, то и не такие нагрузки выдерживала, тело помнит. Всё нормально. Рик… я серьёзно.

Он отпускает меня, и я дышу полной грудью. Адмирал держит меня за плечи, заглядывает в глаза и говорит, гневно раздувая ноздри. Вижу, что он буквально сдерживается, чтобы не наорать.

— Ари, ты не можешь наплевательски относиться к себе и своему здоровью. Если ты забыла, то у тебя есть ответственность. В первую очередь передо мной, как адмиралом и твоим мужчиной, твоей парой. И во вторую – перед всем экипажем. И не смей больше никогда подвергать себя даже малейшей опасности. Договорились? Обещай мне!

В груди зарождается новое раздражение – пока ещё глухое, но оно может со скоростью света разрастись как раковая опухоль и взорваться, вырваться наружу пробуждённым вулканом. И тогда хана всем.

Качаю головой и пока ещё спокойно говорю ему:

— Умоляю тебя, Рик, никогда… Слышишь? Никогда не ставь мне условий и требований. Я никогда не относилась и не отношусь к себе наплевательски. Моё тело выносливое и сильное. Уж я себя знаю. И тот факт, что я немного перетрудилась сегодня, не значит, что я вдруг решила самоубиться и забыла об ответственности. А про не подвергать себя опасности… Знаешь, если завтра зайдёт речь о жизнях моих родных и близких, то я не только подвергну себя опасности, если потребуется, то и жизнь отдам. Если ты ещё не понял, то ты тоже входишь в этот список, за кого я без раздумий пойду и в огонь и воду.

Он длинно выдыхает, сжимает руки в кулаки, очень сильно злится на меня. Я вижу, как желваки ходят на его лице, как серебром сверкают от бессильной ярости его глаза.

Чёрт.

И ведь в себе будет держать это негодование. Сегодня, завтра, послезавтра будет носить в себе эту злость, чтобы в один «прекрасный» день вырваться чем-то страшным и диким. И тогда уж точно хана будет всем.

Нельзя отпускать его вот так.

Беру его за руку, но адмирал не разжимает кулак, тогда просто беру и обнимаю его и говорю:

— Я тебе обещаю, что без должной надобности не стану подвергать себя риску и опасности. Обещаю, Рик. Клянусь тебе. Просто поверь мне, ведь я тебе не лгу и не лгала. Не мой профиль врать.

Его руки, наконец, обнимают меня и дракон произносит:

— Знаешь, на самом деле я как никто очень хорошо понимаю твоего крёстного. Сам бы с огромным удовольствием запер тебя в очень надёжном и безопасном месте в каком-нибудь труднодоступном замке, где стены толщиной в сотни метров, вокруг – вооружённая до зубов охрана. И ещё для надёжности силовой купол, чтобы даже с неба никакой угрозы не исходило.

Я издаю нервный смешок, заглядываю в его глаза и напоминаю:

— Ты обещал, что…

— Я помню, — опережает он меня. — Ты везде со мной. Я просто озвучил тебе свои чувства. Хочу, чтобы ты просто поняла, насколько сильно я боюсь тебя потерять.

Ох, мужики… Что люди, что драконы – ощущение, что на одной фабрике их выпускают и неважно, что расы разные.

— Не потеряешь, — заверяю его.

Потом отрываюсь от него, кривлюсь и говорю:

— Пойду в душ, а то я вся потная... Хочешь присоединиться и спинку мне потереть?

Адмирал хотел.

⅏

Остаток дня проходит спокойно.

Один раз, правда, случается небольшая заминка, когда я вижу странные лица драконов.

Обедаем мы в кают-компании, а не в личной каюте адмирала и я снова ловлю на себе заинтересованные и даже оценивающие взгляды. Нет, не как мужчины смотрят на женщину, а как на что-то удивительно забавное.

Когда ещё и Лукас вдруг говорит, что он впечатлён моими талантами, я не выдерживаю и строго спрашиваю:

— Так, в чём дело?

Адмирал хмыкает и отвечает за всех драконов. И вроде бы его тон спокоен, но вот взгляд мечет гром и молнии.

— Дело в том, что я всегда пишу свои тренировки, чтобы после просмотреть, есть ли слабые стороны и какие удары мне нужно лучше отработать. Твоя тренировка была записана на камеру и кое-кто…

Адмирал бросает взгляд на Лукаса, и едва сдерживая гнев, договаривает:

— … решил продемонстрировать твой бой с грушей.

Я обвожу всю команду удивленным взглядом. Они что посмеяться надо мной решили?

— Но вы не думайте, док, что мы смеёмся или осуждаем… Мы просто… удивились, — говорит Нил с самым серьёзным видом.

— Вы лихо отделали грушу… — усмехается Лекс. — Наши женщины и в страшном сне не представили бы, что будут драться. Для этого есть мужчины.

Я сделала вид, что не услышала последнего замечания.

— У вас хороший удар левой, — улыбаясь, произносит Дойл. — А вот правая слабее… Я бы показал пару приёмов и…

— Я тебе сам с удовольствием покажу пару приёмов, — рычит на него адмирал.

Дойл тут же затыкается.

Лукас едва сдерживает смех.

Остальные драконы старательно делают вид, что их вообще здесь нет. Я хмыкаю и улыбаюсь. Кладу ладонь поверх ладони Рикарда, сжимаю и говорю ему:

— Знаешь, я с удовольствием получила бы от тебя урок по рукопашному бою. У вас сто процентов другой стиль боя и приёмы есть такие, какие нашим только сниться могут. Покажешь? Как-нибудь.