– Простите, экселенц, я не понял. Что значит «заварим»?

– Это способ соединения листов металла без заклепок, который уже массово применялся в нашем времени. Выбраться на палубу вы не сможете. Это на тот случай, если вы решите затопить корабль в надежде, что мы вас спасем. Так вот не надейтесь, пойдете ко дну вместе с ним. А по приходе на Тринидад просто выкурим вас оттуда, применив отравляющие газы. Терять своих людей в борьбе с вами я не намерен.

– Но это же попахивает средневековым варварством! Так не воюют! Кто вас научил этому, экселенц?!

– Вы и научили, лейтенант. Не вы лично, конечно, а ваши соотечественники в двух мировых войнах. Первой – с 1914-го по 1918-й, с которой вы попали сюда. И Второй – с 1939-го по 1945-й, когда зверства немецкой солдатни превзошли даже то, что творилось в средневековье. И после разгрома Германии ее правители были осуждены международным трибуналом, как военные преступники. Небывалый случай в истории. Так что не вам рассуждать о варварстве. Хотите сказать что-то еще?

– Нет.

– Вот и хорошо. Подробности обсудите с оберстом Ковальчуком. Если сдадитесь по-хорошему, никто вас не тронет. Как мы живем на Тринидаде, вы уже знаете от своих товарищей, кого мы отпустили. Поэтому не делайте глупостей. Вам все понятно?

– Да.

– Жду вашего ответа до девяти ноль-ноль. Время согласуете с моими людьми. С рассветом мы начнем приготовления к буксировке. После девяти ноль ноль никто из вас на палубу не выйдет до самого Тринидада. Так что поторопитесь с принятием решения.

– Но вдруг корабль начнет тонуть во время перехода?!

– Значит, вы утонете вместе с ним. У вас есть еще вопросы?

– Нет…

– В таком случае до свидания и спокойной ночи, лейтенант! Дайте рацию оберсту Ковальчуку.

Перейдя на русский и переговорив с Ковальчуком, Леонид в сердцах высказал.

– Ишь гейропейцы долбаные – «так не воюют»! Я вам покажу, как у нас воюют…

Уйдя в каюту и уже особо не надеясь, что его опять не поднимут, устроился на диване, готовый в любой момент вскочить и бежать в рубку. Какое-то время было тихо, и он снова задремал. Однако через пару часов его снова разбудил телефонный звонок.

– Ваше превосходительство, там какая-то стрельба на «Карлсруэ»!

Сон мгновенно улетучился. Подробностей вахтенный офицер не знал, и Леонид, едва примчавшись в рубку, тут же стал вызывать «Карлсруэ». Но там тоже не смогли до конца прояснить обстановку.

– Как парламентеры ушли, сначала тихо было. А тут ни с того ни с сего внизу стрельба началась. Похоже, немцы между собой разборки устроили.

– Понятно. Сами вниз не лезьте. Ждите, чем за кончится.

Та-ак, похоже, немцы разделились на клубы по интересам. Кто-то согласен капитулировать, кто-то нет. Все еще на что-то надеются. И договориться по-хорошему у них не получилось. Возможно, еще и что-то личное добавилось. Ну-ну, подождем…

Время шло, и вот наконец раздался очередной вызов с «Карлсруэ». В голосе Ковальчука слышалось нескрываемое облегчение.

– Все, Леонид Петрович, сдаются немцы. Выходят на палубу и бросают оружие, у кого есть.

– А что у вас там за стрельба была?

– Так это они к консенсусу не пришли, как у нас говорили одно время. Самые буйные попытались устроить войну до победного конца, вот их и успокоили. Совсем. Кстати, первым делом «потемкинцы» своих камрадов-арестантов освободили. Их лейтенант здесь, хочет поговорить.

– Давайте.

Спустя несколько секунд в эфире раздался голос на немецком, и Леонид узнал лейтенанта Ейнринга.

– Доброй ночи, экселенц! Приношу извинения за столь ранний подъем, но команда «Карлсруэ» уполномочила меня сообщить – война между нами закончена. Мы не хотим воевать непонятно ради чего со своими потомками.

– Доброй ночи, лейтенант. Что же, я рад, что здравый смысл в наших отношениях все же восторжествовал. Оказывайте всяческое содействие моим людям. Если у вас есть раненые, скажите оберсту Ковальчуку, мы организуем их доставку на «Тезей». А утром прошу ко мне. Расскажете все подробно.

– Слушаюсь, экселенц!

Уточнив еще ряд вопросов, Леонид устало улыбнулся. Все-таки пришельцы из двадцать первого века одержали победу над пришельцами из двадцатого. И это очень скоро станет самой обсуждаемой новостью во всех портах Нового Света. А теперь осталось самое малое – отбуксировать свой трофей на Тринидад. Ценнейший трофей в семнадцатом веке, какой только может быть. Гораздо дороже всех «золотых» галеонов Испании, вместе взятых. И если им умело распорядиться, то… Впрочем, не надо слишком забегать вперед, стараясь объять необъятное и впихнуть невпихуемое, как говорит сеньор Карпов. Что там у нас на очереди? Барбадос? Самое время им заняться. А по пути можно в Виллемстад завернуть, трофеем похвастаться. Вот будет номер, если Келлер еще там! Но это уже его проблемы и проблемы губернатора Кюрасао. А пока… Дадут сегодня командующему поспать, или нет?! Ох, и ночка выдалась…

Наступившее утро не преподнесло сюрпризов. «Карлсруэ» и «Тезей» стояли на якорях неподалеку друг от друга, «Ягуар» и «Беркут» по-прежнему стояли под бортом у крейсера, а остальные корабли патрулировали мористее, чтобы в случае надобности дать понять потенциальным любителям чужого добра – тут ловить уже нечего. И как доказательство свершившегося, на корме «Карлсруэ» развевался Андреевский флаг. Следы ночного боя на палубе были уже убраны, и сейчас на крейсере вовсю хозяйничали моряки «Ягуара» и «Тезея». Здесь же, на палубе, под присмотром морских пехотинцев находились пленные немцы, коих набралось аж сто тридцать восемь человек. Решили развезти их по разным кораблям, но чуть позже. Леонид дал приказ отобрать из немцев группу человек пятнадцать – двадцать, которые останутся на крейсере во время перехода и будут оказывать помощь перегонной команде. Хоть самостоятельно «Карлсруэ» идти сейчас и не может и его придется вести на буксире, но следить за водотечностью необходимо, как и обеспечивать работу водоотливных средств. А то обидно будет потерять такой ценный трофей уже после боя. Как минимум один котел придется держать под парами и присматривать за динамкой и насосами, а без помощи немцев это будет сделать несколько сложнее. Шлюпка «Тезея» была спущена на воду и совершала периодические рейсы между ним и крейсером. В один из таких рейсов на борт «Тезея» прибыли лейтенант Ейнринг и полковник Ковальчук, сразу же направившись к Леониду с докладом. Работы по подготовке к буксировке пока еще не были закончены, вот и можно не торопясь обсудить ситуацию. Ковальчук кратко охарактеризовал состояние крейсера.

– Сейчас «Карлсруэ» небоеспособен. Топки погашены, рулевое управление неисправно и отремонтировать его в море своими силами невозможно. В первой кочегарке имеются две пробоины в днище, цементные ящики на них уже установлены, водотечности нет. Но это в тихую погоду на якоре. Как выйдем в море, придется следить за ними. В остальном повреждения некритичные.