– Понятно. Что по ситуации с пленными?

– Всего сто тридцать восемь человек, из них пятеро офицеров – наш парламентер лейтенант Ейнринг, обер-лейтенант Ауст, лейтенант граф Байссель и инженер-механики Мерк и Бек. К сожалению, старший офицер обер-лейтенант Борне, принявший командование кораблем после ухода из Виллемстада, погиб. И какие инструкции он получил от Келлера, неизвестно.

– А каким же образом Келлер связался с ним?

– До смешного просто – с помощью лодочника, который доставил пленных на борт. Каким-то образом он успел с ним связаться и передать записку. То ли сам лично, что маловероятно, то ли через кого-то из голландцев. Получается, что мы сами ему помогли. Но в любом случае выходит, что Келлер находился рядом с портом и отслеживал ситуацию. И сразу понял, что вернуться обратно на крейсер уже не получится.

– Да-а, очень похоже… И что-то мне подсказывает, что на Кюрасао его уже нет. Удалось выяснить, кто из офицеров убыл на берег вместе с Келлером?

– Да. Капитан-лейтенант резерва Фрезе, лейтенант Энссен, лейтенант Шмарц и врач Варнеке.

– Ну что же. По крайней мере мы точно знаем, что подобное мероприятие Келлер не планировал. Скорее всего, просто загулял, так как подготовку временного руля на крейсере еще не закончили. А может, какой гешефт с губернатором допоздна обсуждали и заночевали. В любом случае, знать о высадке нашего десанта он не мог и к такому повороту событий не готовился. То есть ничего, что имеет стратегическое значение – вроде каких-нибудь технических справочников или чертежей, у него с собой нет. И немцы могут рассчитывать только на то, что у них в голове.

– Так, может, прямо сейчас «Беркут» пошлем и «ноту протеста» губеру вручим? И потребуем выдачи Келлера и компании?

– Увы, время упущено. Я уверен, что даже если немцы еще в Виллемстаде, то губернатор скажет, что это не так. Вплоть до того, что они сами захватили лодку и бежали. А прессовать губернатора нам сейчас невыгодно.

– Так что же делать?

– С Келлером? Ничего. Будем ждать, где он вынырнет. А вынырнет обязательно. Скорее всего – в Голландии, так как добраться до Пруссии прямо сейчас, без помощи голландцев, ему будет затруднительно. Если только он не собирается их в наглую кинуть. Но тут есть еще один нюанс – доказать пруссакам, кто он есть на самом деле, ему будет сложно. Думаю, в Европе уже появились аферисты, выдающие себя за посланцев с Железного корабля. Для Голландии же губернатор снабдит Келлера всеми необходимыми бумагами, которым поверят. Поэтому вернемся к нашим баранам, то есть к «Карлсруэ». Лейтенант, расскажите все с самого начала, как вы вернулись на борт…

Рассказ Ейнринга был немногословным, так как рассказывать ему было особо нечего. Вернулся на корабль, за отсутствием командира на борту вручил письмо старшему офицеру, рассказал все, что знал, и передал радиостанцию для связи, показав, как ей пользоваться. Старший офицер очень удивился и сначала даже не поверил, но после ряда приведенных доказательств был вынужден изменить свое мнение. Беседа проходила без посторонних. Когда после доклада Ейнринг вернулся в свою каюту, то почти сразу же был арестован и ни с кем больше поговорить не смог. Что успели рассказать матросы, он тоже не знал, так как его изолировали от всех контактов. Когда «Карлсруэ» снялся с якоря и попытался уйти, лейтенант уже распрощался с жизнью, почувствовав взрывы мин. Но вскоре выяснилось, что тонуть крейсер не собирается и это не диверсия, направленная на уничтожение корабля, а всего лишь «последнее китайское предупреждение». Лейтенант воспрял духом. Поэтому события сегодняшней ночи не стали для него неожиданностью. Чего-то подобного он и ожидал. Его и остальных вернувшихся из плена освободили из-под ареста уже когда все фактически закончилось. Командующий кораблем старший офицер обер-лейтенант Борне и еще несколько офицеров, желающих вести войну «до победного конца», попытались заставить матросов воевать, но просчитались. После таких серьезных неудач и потери более половины экипажа хваленый немецкий орднунг дал сбой, да и старые накопившиеся обиды тоже сыграли не последнюю роль. В итоге, после попытки «закрутить гайки» последовал обычный матросский бунт, в ходе которого обе стороны пустили в ход оружие. Кончилось это для сторонников «войны до победного конца» очень плохо – их просто перебили. Всех. Уцелевшие офицеры остались живы только потому, что отказались от продолжения военных действий, признав их полную бесперспективность, и не пытались помешать матросам. Свежую информацию лейтенант получил уже после того, как его освободили из-под ареста, поэтому ничего о планах Келлера и Борне он не знал.

Неожиданно раздался телефонный звонок из рубки. Звонил вахтенный офицер. Извинившись, он выдал неожиданную новость.

– На палубе «Карлсруэ» что-то непонятное. Скандал какой-то.

– Какой еще скандал?! Стрельбы нет?

– Стрельбы нет. Но явно какой-то скандал, и похоже, до драки немного осталось.

– Твою мать, этого только не хватало…

Все трое направились в рубку, и Ковальчук сразу начал вызывать своих, а Леонид взял бинокль и попытался рассмотреть, что же творится на палубе «Карлсруэ». Но кроме сгрудившейся группы морпехов, которые явно хотели кого-то разнять, ничего не увидел. Пленные немцы сидели в сторонке и с интересом наблюдали за разворачивающимися событиями. Наконец Ковальчук дозвался своего заместителя, и тот попросил помощи, не зная, как поступить. Намечался международный конфликт – бывший капитан «Сан-Аугустина» сеньор Саэнс поднял бучу, требуя сатисфакции. Только тут до Леонида дошло, какую глупость он совершил, отправив спасенных испанцев на «Ягуар». Кляня себя последними словами и сказав, что сейчас лично приедет и во всем разберется, направился на палубу к шлюпке, прихватив Ковальчука с Ейнрингом. Вот уж действительно, проблема возникла на пустом месте…

Моторная шлюпка быстро доставила трех пассажиров на «Карлсруэ». Еще поднимаясь по трапу, они услышали негодующие возгласы на испанском. Увидев начальство, морские пехотинцы расступились, и Леонид увидел перед собой взбешенного испанца в офицерском мундире, которого пытались успокоить командир «Ягуара» Родригес и майор Мендоса. Причем успеха в этом они не добились и все говорило о том, что скоро за словами последует что-то более серьезное. Вежливо поздоровавшись на испанском, Леонид поинтересовался, что собственно случилось? Ответ поверг всех в шок. Презрительно смерив Леонида взглядом, сеньор Саэнс недовольно процедил:

– А это еще кто такой?

Леонид улыбнулся. Он уже привык, что старый армейский камуфляж без знаков различия, в каком он обычно ходил в боевой обстановке, не вызывает должного пиетета у тех, кто не знает его в лицо. Кобура с «Глоком» на поясе погоды не делала. Пожалуй, надо будет и себе повседневную адмиральскую форму пошить, чтобы не попадать в подобные ситуации. Все уже носят установленную форму одежды Вооруженнных Сил Русской Америки согласно родам войск, а у командующего все руки не дойдут, чтобы к портному сходить. Да и ходить-то никуда не надо, сам придет, только скажи. Непорядок, ваше превосходительство! Какой пример вы своим подчиненным подаете?