никакого органа, чтобы выводить из организма такую жидкость? Ведь для секреции мочи существуют целых два органа, и еще есть достаточно большой орган для выведения желтой желчи, а жидкость более вредоносная, чем те, проникает повсюду по венам, смешавшись с кровью? Впрочем, как говорит Гиппократ, «дизентерия приводит к смерти, если ее вызывает черная желчь», а если желтая — она совершенно неопасна, и большинство переболевших остаются в живых. Это доказывает, насколько губительнее и сильнее по своей функции черная желчь, чем желтая. Разве не читал Эрасистрат ни сочинение Гиппократа «О природе человека», ни другие его книги, чтобы так беспечно обходить вопрос о жидкостях живого организма? Или он знаком с этим вопросом и сознательно пренебрегает одним из самых блистательных медицинских учений? Так вот, лучше было бы ему вообще ничего не говорить о селезенке и не позориться, полагая, что такой внушительный орган был создан природой без определенной цели.

На самом деле, о том, что селезенка также является одним из внутренних органов, очищающих кровь, говорят не только Гиппократ или Платон, которые ничуть не уступают Эрасистрату в вопросах природы, но вместе с ними тысячи других древних врачей и философов. А благородный Эрасистрат, напустив на себя презрение ко всем вокруг, не только не стал им возражать, но вообще не упомянул их точку зрения. В действительности Гиппократ говорит, что селезенка истощается у тех, у кого тело процветает, и с ним согласны все врачи-эмпирики. Если же она вырастает большой и раздувается от внутреннего нагноения, то разрушает организм, наполняя его вредоносными соками, что опять-таки признает не один Гиппократ, но и Платон, и множество других врачей, не исключая врачей-эмпириков. И желтухи при страдающей селезенке приобретают более черный оттенок, и рубцы от ран чернеют. Ведь, вообще говоря, когда селезенка втягивает в себя меньше черной желчи, чем следовало бы, кровь не очищается, а все тело приобретает дурной цвет. А когда селезенка втягивает меньше черной желчи? Разве не очевидно, что тогда, когда она в плохом состоянии? Подобно тому, как почки, функция которых — притягивать мочу, делают это с трудом, если они сами в плохом состоянии, так же и селезенке, врожденная функция которой — притягивать черную желчь, не справиться с этой задачей, когда она больна, и уже от этого кровь становится более плотной и чернеет.

Все эти сведения, чрезвычайно полезные для диагностики и лечения болезней, Эрасистрат полностью пропустил и тем самым выказал пренебрежение к столь великим людям — он, человек, который и первых встречных не презирал, но всегда с большим рвением возражал хотя бы и на глупейшие пассажи. И вот, очевидно, не зная, что возразить древним по поводу функционирования и назначения селезенки, а собственных открытий не сделав, он закончил тем, что не сказал вообще ничего. Что до меня, то первым делом из причин, которыми управляется все в природе, я называю элементы горячего, холодного, сухого и влажного. А затем, исходя из процессов, которые очевидным образом происходят в организме, я показал, что должна существовать какая-то холодная и сухая жидкость. И далее, по порядку, я доказал, что это черная желчь, а селезенка — внутренний орган, который ее очищает, и, насколько возможно кратко упомянув о доказательствах древних авторов, перехожу напоследок к тому, о чем еще нужно здесь сказать.

А что еще остается, кроме как ясно истолковать, как древние представляют и доказывают процесс зарождения жидкостей в организме. Нагляднее всего это можно понять на примере. Представь себе молодое вино, недавно из-под пресса, которое начинает бродить и изменяться под действием внутренней теплоты. Затем представь два вида излишков, выделившихся в результате изменения: один более легкий и воздушный, а другой — более тяжелый и землеобразный; первый называют пеной, а второй — осадком. Ты, пожалуй, не ошибешься, сравнив первый из них с желтой желчью, а второй — с черной. Впрочем, вид этих двух жидкостей бывает разным, в зависимости от того, в нормальном состоянии находится организм или, как это нередко бывает, в болезненном. Ведь в этом случае желтая желчь делается похожей на желток — ее так и называют, потому что сравнивают с яичным желтком по цвету и плотности. А черная желчь становится куда вредоноснее, чем она была в нормальном состоянии. Этой жидкости еще не дали особого названия, разве что иные называют ее едкой и подобной уксусу, так как она становится едкой, как уксус, и разъедает тело живого существа и землю, если разлить ее по земле. И она производит некое брожение и бурление, образуя при этом пузыри, да еще добавляется сильная способность к гниению, по сравнению с тем, какой была черная желчь в нормальном состоянии. Мне кажется, что большинство из древних врачей называли просто черным соком, а не черной желчью небольшое количество этой жидкости, естественным образом извергающееся из кишечника или поднимающееся из желудка вверх. А черной желчью они называли то, что уже приобретало свойства кислоты, изменившись в процессе некого пережигания и гниения. Однако не следует вступать в прения из-за терминов, а нужно узнать истинное положение вещей, которое обстоит следующим образом.

При кроветворении селезенка втягивает в себя все то, что по природе есть в пище плотного и землеобразного, — то, что с трудом переваривается под воздействием природной теплоты, поступая в организм с питательными веществами. А та пища, которая, так сказать, «испеклась» и сгорела в организме (наиболее теплая и сладкая ее часть, вроде меда или жира), превратившись в желтую желчь, вычищается через так называемые желчные протоки. Это тонкое, влажное и текучее вещество, не похожее на ту желтую, огнеподобную и плотную субстанцию, напоминающую яичный желток, которой оно становится, после того как разогреется до крайнего предела. Эта густая субстанция — отклонение от естественного состояния, между тем как первая, о которой шла речь, остается в норме. Так и с черной желчью: если, разлитая по земле, она еще не бурлит и не бродит, значит, она в нормальном состоянии. А если она изменилась на вид и приобрела функцию брожения — это уже ненормальное состояние, ведь, перегорая под действием избыточного тепла, она приобретает едкость и становится чем-то вроде золы. Примерно так пережженный винный осадок отличается от необожженного. Ведь первый — это вещество, достаточно жгучее, чтобы сжигать, разлагать и разрушать плоть. Что до второго, необожженного, то некоторые врачи используют его с той же целью, что и так называемую гончарную землю или другие вещества, способные одновременно подсушивать и охлаждать.

Нередко и перегоревшая желтая желчь, напоминающая желток, приобретает вид перегоревшей черной