Уилл сразу же насторожился:

— Не уверен, что понимаю, о чем вы.

По знаку Блэкстрапа двое пиратов подскочили к Уиллу и связали ему сзади руки в запястьях.

— Если эти животные разумные, они способны думать, так?

— Конечно. — Уилл не понимал, что за причина заставила капитана неожиданно перейти от упрямства к логическим рассуждениям.

— Превосходно. Тогда почему бы нам не спросить того красавца, что еще у нас остался, что он сам думает по этому поводу? — Блэкстрап повернулся и ткнул пальцем в молодого тираннозавра.

Когда идея капитана наконец-то прояснилась, команда начала оживленно перемигиваться и подталкивать друг друга локтями. Уилла подвели прямо к связанному хищнику.

— Это она, — сказал Уилл, не зная, что еще добавить.

— Почему? — Смиггенс пристально посмотрел на пленника. — Как ты смог определить?

Не успел Уилл ответить, как двое пиратов схватили его под руки и толкнули вперед. Тем временем другие осторожно развязывали веревки, стягивавшие пасть тираннозавра. Их товарищи крепко держали другие веревки, которые ограничивали, но не совсем сдерживали движения животного.

Команда пришла в восторг от выдумки капитана. То и дело раздавались насмешливые выкрики:

— Ну, давай иди, мальчик! Поговори с ней!

— Да, спроси его… нет, ее, как она себя чувствует сегодня вечером? — сострил другой.

— Может быть, ты пригласишь ее на танец! — загоготал его сосед.

О'Коннор подталкивал Уилла вперед:

— Почему бы тебе не спросить у нее, может, она… голодна?

Снова воздух содрогнулся от взрыва хохота.

В положении на корточках Грызуня была чуть ниже ростом, чем Уилл. Когда его толкали и пинали, она горящими глазами следила за его вынужденным приближением. В этих глазах невозможно было прочитать ничего хоть чуточку похожего на сострадание или понимание. Тираннозавры — это ведь не стратиомимусы с их восприимчивостью.

— Давай, парень, — сказал подошедший Блэкстрап. Он даже не скрывал своего злорадства. —

Чего же ты ждешь? Покажи нам, какая она умная. Поговори с ней. — Широкая злорадная улыбка обнажила сломанные зубы. — Может, ей хочется вечернего чаю.

Уиллу было страшно. Он пытался говорить с Блэкстрапом и одновременно следить за молодым тираннозавром.

— Я… я не могу с ней поговорить.

— Как так? — Блэкстрап бросил своим людям многозначительный взгляд. — Ты не можешь с ней поговорить? По почему же, птенчик мой, а я-то думал, она такая же разумная, как и мы.

— Все большие хищники Динотопии живут недалеко отсюда, в месте, которое называется Дождливая долина. Они разумные, но их язык очень грубый и вместе с тем слишком сложный для понимания. И кроме того, они не приняли законов цивилизованной Динотопии. Это был выбор их племени.

— Да уж, готов поспорить на золотой кирпич! — радостно закричал какой-то пират.

Его товарищи дружно заорали.

— Я говорю вам, — с надеждой продолжал Уилл, — они тоже разумные! Только они выбрали другую жизнь, ту, которой жили их предки, — примитивную и вдали от цивилизации.

— Похоже, они поступили так же, как мы, — усмехнулся Смиггенс.

— Ну, давай же. — Блэкстрап снова подтолкнул его. Челюсти молодого тираннозавра раскрылись в ожидании, обнажив полный набор маленьких, но столь же острых, как и у ее родителей, зубов. — Разве ты не знаешь, что невежливо не пригласить даму на танец?

— Мой отец мог бы это объяснить лучше, — настаивал Уилл. — Он уважаемый ученый. В Америке он был преподавателем.

— Ученый, ты сказал. — Помощник капитана встрепенулся. Ему очень хотелось расспросить этого молодого человека поподробнее. Если он говорит правду и его отец на самом деле человек науки, он бы смог объяснить все те странные вещи, которые они пережили в этой удивительной, полной тайн стране.

Но Смиггенс прекрасно понимал, что желание пиратов — закон. Настроение у них изменчивое, сейчас они веселятся, и к тому же Блэкстрап полностью их поддерживает. Если помешать им развлекаться — они и его самого не долго думая бросят в пасть к хищнику, как этого беднягу. Смиггенсу вовсе не хотелось, чтобы события приняли такой оборот, так что он счел за лучшее помолчать. Его снедало любопытство, но даже оно не могло заставить его изменить своей обычной осмотрительности. Первый помощник никогда не мог похвастаться отвагой.

— Что там, что происходит? — волновался Чаз. — Будь прокляты эти короткие ноги!

Стратиомимусы не стали убегать далеко — ведь они знали, что в случае необходимости легко уйдут от любой погони. Они переживали за судьбу своего друга. Поэтому Хизалк и его семья спрятались за низкой полуразрушенной стеной из золотых кирпичей. Стратиомимусы прекрасно видят в темноте, ничуть не хуже, чем днем, а вот человеческим глазам ни за что было бы не разглядеть их во мраке. Даже на таком приличном расстоянии Хизалку и его родным хватало света пиратских факелов, чтобы видеть все происходящее.

— Сложно сказать. Они все столпились. — Хизалк встал на цыпочки, чтобы получше разглядеть. — Они связали руки твоего друга Уилла за спиной и, кажется, толкают его прямо к молодому тираннозавру.

— Грызуня, — пробормотал Чаз. — Она ведь связана и озлоблена. Кто знает, как она воспримет Уилла? Для хищника плен — это, наверное, еще ужаснее, чем для вас.

— Что ты сказал? — Шремаза изумленно уставилась на протоцератопса, пока трое ее детей обменивались взглядами.

— Грызуня. Ее так зовут.

Хизалк продолжал наблюдать:

— Как бы ее ни звали, мне кажется, они хотят скормить ей нашего друга.

— О нет! — Чаз непрерывно бил лапой о землю. — Это же варварство!

— Я уже ничему не удивляюсь. — Шремаза как могла старалась успокоить его. — Эти люди способны на все.

— У него есть шанс. — Чаз ходил по кругу. — Очень маленький и только в том случае, если она быстро соображает. Очень быстро. — Он снова обратился к Хизалку, который занимал самую выгодную позицию для наблюдения: — Что сейчас происходит?

— Пока ничего. О! Они сняли веревки с головы тираннозавра и развязали ее челюсти. Люди очень осторожны, они держатся подальше от нее.

— Еще бы. Что она делает?

— Пока ничего. Просто очень внимательно следит за Уиллом.

Чаз закинул голову назад, так что его костяной воротник ударился о спину.

— Надо было мне остаться с ним. Мне надо быть там! Я мог бы поговорить с этими людьми.

— Ты думаешь, они стали бы тебя слушать? — ласково говорила Шремаза. — Я провела много времени среди этих людей. Они совершенно уверены, что мы бессловесные и глупые. Если бы ты стал говорить, они бы подумали, что это какой-то трюк и Уилл говорит вместо тебя. Они скормили бы тебя тираннозавру еще до того, как ты успел бы вымолвить слово. Или сами съели бы тебя. Я поняла это по их взглядам, они и нас хотели съесть.