Иванов молчит. Потом разворачивается и идет к своей машине. Я стою еще пару вдохов, потом сажусь в «Спортейдж». Выдыхаю.

В тот раз отец увидел нашу ссору и выбежал спасать. Сегодня я, кажется, справился сам.

Жму педаль газа. Потряхивает. Надо успокоиться. Этот человек однозначно умеет подавлять, и после даже короткого простого разговора чувствуешь себя выжатым. Дал же бог тестя. А я думал, что Лида нервотрепку устраивала! По сути, с ней вообще никаких проблем никогда не было. Кроме тех, что она сама себе создавала.

Диана ждет у школы. Замечает меня издалека. Пульс вновь частит. Размазывает. Блядь. По стеночке. От того, какая она нежная, красивая, чувственная. От злости на тех, кто посмел обидеть. От желания себе присвоить. Какого-то неадекватного, внутреннего, но сильного. Просто ни о чем другом думать не получается. Хочу ее нестерпимо.

Сомов заявил вчера, что Диана сидит на моей шее, свесив ноги. Со стороны, дескать, видно. Он обратил внимание: одна ее улыбка – и я плыву. В каком бы состоянии ни находился. Что бы ни делал. Она появляется – и заменяет собой все.

Диана улыбается и машет. И я улыбаюсь в ответ.

Как только она садится в машину, обнимаю ее крепко сразу. Целую в губы.

– Привет, – говорит она. – Ты чего, жених? Соскучился?

– Ага. Ты поедешь со мной в Москву, если придется? В плане – жить.

Она серьезнеет. Облизывает губы.

– А придется? – спрашивает осторожно.

– Не знаю. Но Матвей поедет с нами.

– Да, – кивает Диана. – После свадьбы поеду хоть на край света. Если до, то нет.

– Хорошо. Свадьба не за горами.

– Не за горами, – соглашается она. Вздыхает. – Я поеду с тобой. Пора разорвать этот замкнутый круг.

Понимает все. Показывает правую руку – хвастается помолвочным кольцом, которое вчера для нее выбрали.

– К бабуле? – уточняет.

– Сначала за тортом.

– Я знаю одну пекарню по пути. Матвей оценит.

Я смеюсь.

А может, и неплохо, выражаясь языком Сомова, что Диана у меня на шее удобно устроилась? Может, она та самая особенная девушка, которой на моей шее самое место?

Глава 45

– Я на работу из-за тебя опоздаю, – говорит Паша. Впрочем, без укора в голосе.

– Тебе всего-то нужно оттолкнуть меня, горячую и сонную, – мурчу ему на ухо. Касаюсь языком мочки, прикусываю ее зубами. Посасываю. Дрожу, когда его пальцы впиваются в кожу. – Потом вылезти из-под одеяла, – продолжаю дразнить. – Из-под теплого и уютного одеялка в этот холодный и жестокий мир…

Паша смеется. Низко, хрипло. Обнимает крепче. Совершает рывок – я оказываюсь под ним! Ночная сорочка безбожно задралась до уровня груди. Белья на мне этой ночью не было. На нем, впрочем, тоже.

– Миссия импоссибл, – выдыхает на ухо и тоже прикусывает мочку.

Ответочка.

– Ох…

Кожа под его ласками становится чувствительней. Поцелуи в шею на грани нетерпеливой грубости. Глубокие, жадные. Я едва ли забочусь о том, оставят ли они следы на коже. Прогибаюсь в спине и послушно капитулирую, обнимая искусителя ногами. Паша чуть приподнимается. Направляет себя рукой. Толчок.

Я распахиваю глаза от вторжения. Слишком резкого для этого раннего утра. Слишком ощутимого для меня, пока не готовой.

Мой тихий стон просит его быть мягче. Пожалуйста. Но не останавливаться.

Паша тихо стонет. Проникает в меня до упора и замирает, опершись на локти. Закрывает глаза.

Мы чувствуем друг друга. Еще не проснувшиеся, но уже слитые воедино.

Он открывает глаза. Темные, полупьяные. Наклоняется и накрывает мои губы своими. Горячо.

Я скрещиваю лодыжки на его спине. Пусть так. Во мне. Хорошо.

Его утренняя жесткость требовательно растягивает. Самое любимое испытание.

Паша целует, пока я не расслабляюсь полностью. Отрывает мои руки от себя, поднимает и фиксирует над моей головой. А потом начинает двигаться. Размеренно, плавно, постепенно увеличивая амплитуду. Наши пальцы переплетаются. Я крепко держусь за него.

Дышу часто, рвано, пропитываясь его запахом. Недавно я познала, что такое быстрый секс и быстрый оргазм. Когда времени в обрез, а остановиться невозможно. Когда желание нестерпимо и от жажды развязки потряхивает. Внизу живота пожар и влажность. Когда тело требует. Когда не сомневаешься, что получишь удовлетворение. И вообще ни о чем не беспокоишься. Наслаждаешься любимым мужчиной и тем, что он делает.

Паша двигается резче. Дискомфорт от растяжения тает, остается лишь напряжение. Оно усиливается, концентрируясь на тех самых точках. Каждое движение ощущается острее предыдущего, каждое приближает к финишу. Быстро. Еще. Сильней.

Мои стоны тихие и жаркие. Жажда его тела становится болезненной. Я дергаюсь, но Паша крепко держит мои руки. Тогда изо всех сил сжимаю его пальцы и закусываю губу, отпуская контроль.

Несколько глубоких размашистых движений, выбивающих душу из тела. Несколько быстрых и мощных толчков в идеальном темпе – и меня накрывает. Я зажмуриваю глаза и расслабляюсь навстречу удовольствию. Пропуская через себя горячие волны, отдаваясь истинному кайфу. Непрерывно чувствуя его внутри – большого и твердого. Взрываюсь под ним и дрожу. Он отпускает мои руки, и мы тут же обнимаемся.

Догоняет он быстро. А потом лбом к моему прижимается. Вспотел немного, пахнет обалденно. Неописуемо вкусный. Мой.

– Доброе утро, – не шепчу, а мурлыкаю. Все еще как кошечка. Вокруг него все эти дни и так и этак. Саму себя не узнаю. Но ему нравится.

Паша до сих пор с закрытыми глазами. Кайфует внутри меня. Легонько царапаю его лопатки.

– Доброе, малышка. Я тебя чувствовал. Ты сегодня быстро.

– А я тебя, – шепчу в ответ смущенно.

Пока еще теряюсь, когда он вот так откровенничает. Стесняюсь намного меньше, чем раньше. Но ведь… не все сразу?

У Паши тоже есть комплексы. Его смущение, когда я после минета требую поцелуев, забавное, но отношусь уважительно. Он тоже живой человек.

– И ты быстро, – добавляю.

– Утром могу за две секунды с тобой.

Я смеюсь.

– Надо поэкспериментировать.

– Не веришь? Завтра докажу. Вошел, две секунды – и свободен.

– Я засеку время.

Паша тоже хрипло смеется, его довольный и беззаботный голос ласкает уши. Потом добавляет серьезнее:

– Утром все мысли только о тебе. За ночь жажда копится. Главное – не сдаться сразу. Потом уже можно растягивать процесс.

– Сдаться, – улыбаюсь я.

Он жадно проводит руками по моей груди, животу, бедрам.