Японский лук «кю» («юми») описываемой «классической эпохи» обладал двумя особенностями. Он был очень длинным (от ста восьмидесяти до двухсот двадцати сантиметров) и асимметричным.

Точка натяжения (место, с которого слетает стрела) находилась гораздо ниже середины тетивы. Луки «боевых холопов» державы Ямато «классической эпохи» делались из бамбука. Их дальность стрельбы и пробивная сила были колоссальны. Выпущенная из такого лука стрела могла поразить цель на расстоянии более трехсот метров. В движущуюся мишень размером с собаку опытный стрелок попадал даже с дистанции сто пятьдесят метров.

Боезапас для своего лука (примерно двадцать пять оперенных стрел) самурай носил за спиной в колчане, напоминавшем ящик. Большинство стрел было снабжено острыми металлическими наконечниками. Имелись на вооружении и зажигательные («огненные») стрелы с легковоспламеняющимися наконечниками (заимствованные из Китая). «Огненными стрелами» обстреливали деревянные палисады или крепостные сооружения, которые тут же загорались.

Третьим главным оружием «боевого холопа», наряду с луком и мечом, было копье. В качестве регулярного боевого оружия его начали регулярно применять лишь в XIV веке, когда «буси» все чаще вступали между собой не в конные, а в пешие схватки, и потому обе руки у них были свободными (при отсутствии необходимости держать левой рукой конские удила; от щитов «буси» державы Ямато уже давно отказались). Отныне копья играли важную роль во всех военных столкновениях и битвах. Знаменитые самураи, сражавшиеся на копьях, пользовались огромным уважением и непререкаемым авторитетом.

Древки японских копий изготавливались из самых высококачественных сортов древесины. Изящные стальные наконечники искусно выковались теми же мастерами-оружейниками, которые ковали и клинки самурайских мечей.

Наибольшим распространением среди древковых видов оружия в Японии описываемого исторического периода пользовалось обычное копье – «яри». Один конец древка «яри» был увенчан наконечником в форме обоюдоострого клинка, другой – коротким острым наконечником-подтоком, которым можно было втыкать древко копья в землю, выставляя его до диагонали, снизу вверх острием наконечника навстречу атакующему вражескому всаднику. В рукопашной схватке «боевой холоп» мог с помощью двуострого «яри» поражать противников по обе стороны от себя.

Существовало множество других разновидностей копья – с двумя или даже тремя остриями, с прикрепленными к древку под наконечником коваными крючьями (для стаскивания неприятельского всадника, как багром, с седла), лезвиями различной конфигурации, подобными клинку ножа или топора и т.д. Порой копья снабжались особыми иглами, оставлявшими на теле противника ужасные, рваные раны.

Парадные самурайские копья украшались длинными разноцветными перьями из хвоста петуха-феникса, специально выведенного в средневековой Японии с этой целью.

В «классическую эпоху» истории сословия японских боевых холопов копья достигли длины трех метров (превратившись, по сути дела, в пики – эти длинные копья назывались «наго-яри») и стали главным древковым оружием как конницы, так и пехоты (как уже говорилось выше, в нашем повествовании о битве при Сэкигахаре).

Похожим на «яри» видом древкового оружия была «нагината», своеобразная японская глефа, уже упоминавшаяся нами выше (аналог средневековой русской совни). Повторим для лчшего запоминания, что это оружие представляла собой древко с насаженным на него смертельно опасным, острым, как бритва, стальным наконечником, напоминавшим своей формой клинок меча (а не топора или секиры, в отличие от алебарды). Ловко орудуя «нагинатой», опытный «боевой холоп» мог заколоть противника, перерезать ему сухожилия ног, повергнув врага наземь, и даже отразить вражеские стрелы, как это делал, например, доблестный воин-монах Бэнкэй. Обращению с «нагинатой» – боевому искусству «нагината-до» – обучались не только мужчины, но также девушки и женщины из самурайского сословия, вплоть до самых знатных дам.

Был, кстати, в военной истории самураев и период, когда у них состояли на вооружении и своеобразные арбалеты (самострелы) под названием «оюми». «Оюми» использовались главным образом при осаде деревянных палисадов (первых фортификационных сооружений средневековой Японии). Из «оюми» можно было выпускать в неприятеля как стрелы, так и камни.

Впервые самураи «классической эпохи» познакомились с огнестрельным оружием (известным в Китае уже давно) лишь в 1543 году, когда к южному японскому острову Танэгасима причалил португальский торговый корабль (согласно другим источникам, это эпохальное для самурайского мира событие произошло еще раньше, в 1542 году, когда первые европейцы-«намбандзин», в лице команды португальского «черного корабля», прибыли на остров Кюсю). Как бы то ни было, наибольшее восхищение из всего португальского снаряжения у японцев вызвало огнестрельное оружие очередных «заморских дьяволов». И португальский капитан передал в подарок местному «даймё» несколько образцов этого нового для островитян (вероятно, давно забывших времена высадки в Японии в XIII веке монгольско-татарско-китайско-корейского экспедиционного корпуса каана Хубилая, также имевшего на вооружение огнестрельное оружие) – фитильных ружей-аркебуз. Кстати, португальцы же завезли на Японские острова траву «никоциану» (по-нашему – табак) и научили жителей Страны Восходящего Солнца искусству курения трубки. Впрочем, это так, к слову…

Название «аркебуза» или «аркебуз» происходит от… искаженного немецкого слова «гакенбюксэ», Hakenbuechse, то есть, «ружье с крюком») (Дело в том, что первоначально аркебузу держали двумя руками, упирали ее в крепостную стену или (когда стрельба производилась в морском бою) в борт корабля или доски палубы, или же клали на сгиб руки. Когда же со временем ствол аркебузы был удлинен, она стала тяжелее и, кроме того, увеличилась сила отдачи. Тогда к стволу был пристроен железный крюк (гак, гакен) у дульного среза, для пользования которым требовался упор. От этого крюка (гака) и произошли немецкое слово «гакенбюксэ» («ружье с крюком»), а также древнерусское слово «гаковница». Аркебуза уступала луку и даже арбалету (самострелу), господствовавшим дотоле на полях сражений, как в меткости попадания, так и в скорострельности. Однако преимущества аркебузы заключались в независимости ее действия от физической усталости стрелка, большей дальнобойности, пробивной силе и немаловажном по тем временам звуковом эффекте, пугавшем лошадей вражеской конницы. В XVI веке испанцы усовершенствовали аркебузу, улучшив ее баллистические свойства. Эта усовершенствованная аркебуза получил название «мушкет». Новое ружье имело, по сравнению с традиционной аркебузой, больший калибр и большую дальнобойность. Стреляли из мушкета с сошки (или вилки), представлявшей собой шест с заостренным внизу концом (для упора) и развилкой вверху, в которую помещался ствол мушкета во время стрельбы. Длина сошки определялась в зависимости от роста мушкетера. Дистанция стрельбы из мушкета достигала от двухсот до трехсот метров. Скорострельность мушкета, как и аркебузы, была небольшой, к тому же во время его перезарядки мушкетер оказывался беззащитным. Зато мушкетные пули пробивали даже самые прочиные и тяжелые латы, которых японские «буси» – и, тем более, «асигару», как правило, не имели. Аркебуза представляла собой обычное для Европы того времени ручное огнестрельное оружие, заряжавшееся с дульной части – в него забивали заряд пороха, свинцовую пулю, пыж, после чего поджигали фитиль и производили выстрел. Причем, в отличие от более тяжелого фитильного ружья – мушкета – аркебуза была достаточно легкой для того, чтобы целиться и стрелять из нее без опорной сошки. После того, как португальские корабельщики продемонстрировали изумленным «боевым холопам» возможности этого невиданного теми дотоле оружия и объяснили им, как делается порох, местный «дайме» из рода Симадзу, пройдя месячный курс обучения стрельбе из аркебузы, приобрел у португальцев за огромную сумму две аркебузы. Предприимчивый князь повелел своим кузнецам оружейникам, скопировав оригиналы, изготовить по португальским образцам свои, японские, смертоносные «огненные трубки». Высокоодаренные японские мастера на удивление быстро справились с поставленной перед ними задачей, вскоре наладив настоящее ружейное производство. Всего через шесть месяцев изготовленными ими аркебузами оказалось возможным вооружить уже шестьсот человек. Примерно тогда же появились в Японии и первые артиллерийские орудия. Однако пушки так и не нашли в самурайскую эпоху большого распространения (хотя и применялись – впрочем, реже в полевых сражениях, чем при осаде крепостей). Известие о новом, ни на что не похожем, оружии распространилось по всей Стране Восходящего Солнца со скоростью ветра. Технология изготовления «огненных трубок» распространилась очень быстро, и кузнецы стали отовсюду приезжать на остров Кюсю, чтобы учиться искусству изготовления нового вида оружия. Правда, «тэппо» поначалу считалось очень престижным и дорогостоящим оружием, поэтому оно далеко не сразу стало массовым.