Как мы уже говорили, «боевые холопы» были изначально сельскими жителями – главами семейств, правившими своими имениями или поместьями. Они брались за оружие лишь по призыву своего господина и военного предводителя. Спустя столетия, после установления нового, внутренне стабильного, режима под началом «сёгуна» Иэясу Токугавы, условия резко изменились. Япония стала единым военизированным государством, беспрекословно подчинявшимся воле «сёгуна» и его «бакуфу». В Стране Восходящего Солнца быстро росли города. Этот процесс начался еще раньше, когда в условиях социальной нестабильности владетельные князья-«даймё» стремились укреплять свои резиденции, возводя замки. Так, «даймё» Ода, предок Нобунаги, в 1457 году основал замок Эдо, положив начало будущему Токио. Города такого рода назывались призамковыми, поскольку возникали вокруг укрепленных княжеских резиденций.

В результате из четырехсот тысяч «боевых холопов» в сельской местности осталось всего несколько тысяч. Гораздо больше представителей самурайского сословия переселилось в города. Те «боевые холопы», что постоянно состояли в свите «сёгуна», проживали в столице страны Эдо, в то время как подавляющее большинство самураев служило у местных «даймё» в столицах провинций.

Так самураи из некогда сельских жителей превратились в жителей городских. Происшедшие перемены отразились и на облике городов. Теперь в их центральной части, олицетворяя собой власть, возвышался замок-крепость владетельного князя. Кроме самого «даймё» и членов его семьи, в замке жили также его самые близкие слуги – министры, советники и т.д., самураи, занимавшие другие важные должности – конюшие, оружейники, зодчие, специалисты по фортификации, управляющие, смотрители и многие другие. Кроме того, в каждой крепости имелся военный гарнизон – офицеры и рядовые воины, которые денно и нощно несли сторожевую и полицейскую службу, а также дежурный отряд, находившийся в постоянной готовности на случай войн или мятежей, в целом не меньше нескольких сотен человек.

Замки строили вместительными и просторными – ведь места должно было хватить всем этим людям, составлявшим придворную челядь «даймё», и членам их обычно весьма многочисленных семейств (бездетные японские семьи обязательно принимали на воспитание чужих детей – причем не только осиротевших). Кроме дворца «даймё», с его нагромождением крыш и фронтонов, в кольце стен крепости находились несколько площадей и улиц с домами самураев, оружейными складами, хозяйственными постройками и конюшнями.

Если житья не хватало на всех, то оставшиеся без крыши над головой «боевые холопы» вместе со своими семьями селились у подножия крепостных стен. Их дома образовывали как бы внешнее кольцо города, вокруг которого, на подобающем расстоянии, теснились дома остальных горожан.

Одним из самой мощных крепостей средневековой Японии был заложенный в 1583 году замок в Осаке. Его сохранившийся по сей день цоколь был сложен из мощных валунов. С внешней стороны крепость опоясывал глубокий и широкий ров, заполненный водой, с земляным валом, за которым высились каменные стены с бойницами. Однако замок казался легким и светлым благодаря стройной белой сторожевой башне, в которой размещались личные покои «даймё». Из-за обилия золотых украшений на фронтонах ярусов крепость прозвали «золотым замком».

В 1672 году, в период нахождения у власти «сёгунов» из «воинского дома» Токугава, так называемый «период Эдо» (1603–1867), в Стране Восходящего Солнца появилась книга под названием «Онна Дайгаку» то есть «Великое наставление для женщин» – фундаментальное сочинение, приписываемое весьма уважаемому ученому Ёкикэну Каибаре (1630–1714) и запечатлевшее складывавшийся столетиями идеальный образ японской женщины (в первую очередь – женщины воинского сословия, «букэ-но-онна»). Вот несколько характерных фраз из этой книги:

«У женщины нет надлежащего повелителя (сеньора-феодала, сюзерена – В.А.). Значит, на своего супруга ей надобно смотреть как на своего господина и служить ему со всем уважением и почтительностью».

«Великий, вечный долг жены есть послушание».

«Жена всегда должна быть при деле, ей положено строго следить за своим образом жизни. Утром ей надобно пораньше вставать, а вечером попозже удаляться на покой».

«Жена пусть будет занята, подобно обычным служанкам, пусть никогда не перестает она хлопотать обо всем сама. Ей положено шить одежду своему свекру и своей свекрови, готовить им еду, всегда следовать повелениям своего мужа. Ей положено складывать его одежду и вычищать его покрывало, растить его детей, мыть, стирать и вообще пребывать в средоточии домашних забот».

«Если жена поступает так, то ее супружество будет… благостным и долгим, а дом ее станет вместилищем мира и покоя».

То есть, жене «боевого холопа» полагалось быть покорной, сдержанной, самоотверженной, верной своему долгу, беспрекословно повинующейся мужу.

Мир самурайских жен был ограничен домом и семьей, и в нем они пользовались доверием и уважением. Жена самурая обычно происходила из самурайской семьи, и, следовательно, всей своей жизнью в родительском доме была наилучшим образом подготовлена к роли матери и жены, считая эту роль наилучшей возможной для себя.

Впрочем, воспитание самурайской девочки не ограничивалось развитием у нее лишь добродетелей, воспетых в «Онна Дайгаку». Будущую жену «боевого холопа» с самого раннего детства, вместе с братьями, обучали обращению с оружием. Ведь в случае необходимости она была обязана, в отсутствие мужчин, сама с оружием в руках защищать домашний очаг и семью. Поэтому ее сызмальства приучали к обращению с прямым копьем-«яри», глефой-«нагинатой», коротким дротиком «ути-нэ» и коротким кинжалом-«кайкэном», который японские женщины самурайского рода с детства носили при себе в целях самообороны и, в случае необходимости, самоубийства (мечи, не полагающиеся им по положению, самурайские женщины использовали для самоубийства лишь в исключительных случаях – например, когда под рукой не оказалось «кайкэна», или в иных экстраординарных ситуациях).

Мы уже упоминали выше о японской «кавалерист-девице» – супруге Ёсинаки Кисо Минамото (согласно другим хроникам – его возлюбленной, а согласно третьим, не входящим в детали межличностных отношений – просто «девице неописуемой красоты») Годзен Томоэ, явившейся ярчайшим примером «самурая женского пола» – «онна-бугэйся». О том, как эта превосходившая всех дочерей Ямато красотой отважная «девушка-воитель, равная по доблести тысяче воинов» (по поэтическому выражению современников) сражалась, как пешей, так и верхом, не уступая самым опытным в боевых искусствах мужам ни во владении мечом и нагинатой, ни в стрельбе из лука, в составе «бусидана» Ёсинаки Кисо Минамото, во многих битвах, поднося ему, как и самураи мужского пола, в качестве трофеев и наглядных свидетельств своих военных заслуг, отрубленные головы побежденных в честном рыцарском единоборстве противников. О том, как она, когда военное счастье отвернулось от Минамото, хотела лишить себя жизни, и как Ёсинака (возможно, руководствуясь не столько чувством жалости, сколько далеко не чуждыми самураям чисто эстетическими соображениями), лично настоял на том, чтобы столь же отважная, сколь и прекрасная «истинная дочь Ямато», сохранив свою жизнь, искала спасение в бегстве.