моему семилетнему внуку Георгию Андреевичу Синдяеву с искренней гордостью во всёуслышанье заявить, что теперь у его мамы будет такая же фамилия, как у него самого и его папы. Да и для нас с Ириной Васильевной этот памятный день оказался не только очень радостным на 54-м году нашей совместной жизни, но и как-то особенно благостным и умиротворяющим наши души. Тем более, что глаза и лица, по-праздничному нарядных наших теперь уже узаконенных молодожёнов, светились таким же радостным солнечным светом искреннего счастья и доброты друг к другу. И ещё нам с бабушкой Ирой было особенно приятно осознавать то обстоятельство, что это праздничное действо происходит в том же Дворце, в котором четыре года тому назад мы отмечали наш собственный золотой юбилей, нашу золотую свадьбу. И сегодня, как и тогда, было много цветов и гостей и почти полностью два породнившихся рода Холенко и Синдяевых, проживающих не только в Москве, но и приехавших даже из довольного далека. Как, например, племянник Андрея Алексеевича Илья Зубков с женой Олесей, прибывший на короткий срок с места службы в Астрахани, а также наш первый и самый старший внук рок-музыкант Александр Холенко, прилетевший утром из Лондона и улетевший туда же вечером, где он участвовал в концерте известной в мире от Австралии до Америки рок-группы «Мумий-Тролль» Ильи Лагутенко. Завершился этот наш большой праздник недалеко от Дворца бракосочетаний в ресторан-гриле с очень близким моему сердцу именем – «Ностальжи», потому что именно так называется вот эта самая моя повесть-эссе «О времени, о жизни, о судьбе», которую я пишу потихоньку уже несколько лет. Вряд ли стоит считать подобные совпадения случайностью. Эта мысль пришла мне в тот момент, когда под мягкую джазовую мелодию живого оркестра мы с Ириной Васильевной танцевали со всеми вместе в ресторанном зале, и, растроганные ещё и этим неожиданным совпадением, мы подошли к танцующим рядом Андрею с Леной, обняли их и поцеловали. А ещё я вполне искренне сказал, что они самая красивая пара «в новом тысячелетии». Именно такими они и были, по моему чистосердечному мнению, в тот самый момент. А почему именно «в новом тысячелетии»? Не знаю, так вот просто выскочило. Значит, так оно и было на самом деле. Ведь я никогда никого не обманываю…

Ну а второе особенно памятное для меня событие связано с моими медицинскими «приключениями». С 26 января меня всё-таки уложили в урологическую клинику Первого Московского государственного медицинского университета под патронаж заведующего этим отделением довольно молодого профессора Михаила Эликовича Еникеева и лечащего врача Игоря Владимировича Фокина, тоже молодого, но очень толкового медика. Пробыл я там десять дней, в течение которых меня усиленно готовили к операции. Потом меня на две недели отпустили домой, озадачив добросовестно пить назначенные таблетки, прежде чем они договорятся с другой клиникой университета, в которой должны были проверить перед операцией моё сердце и сосуды: высказывалось опасение, что мне, по причине моего возраста, однако, будет сложно выдержать возможный общий наркоз. Недели через полторы мне позвонил Михаил Эликович и сказал, что «добро» получено, и что я должен с медицинской карточкой появиться в терапевтической клинике университета. Был вторник 17 февраля, когда перед обедом я появился на пятом этаже этой клиники и попал в руки лечащего врача, кандидата медицинских наук Ирины Сергеевны Щедриной, довольно молодой и очень тактичной и доброжелательной женщины. Она очень серьёзно занялась исследованием моего сердца, сосудов, печени, почек и прочих внутренностей. Утром 27 февраля, когда была пятница, и оставалось завершить исследование ещё только по двум позициям, я попросил Ирину Сергеевну отпустить меня на выходные дни домой. И добрая Ирина Сергеевна не стала возражать. А дома на меня дружно насели дорогие мои женщины – и Алёна, и Ирина Васильевна. Они были против хирургического вмешательства в области мочевого пузыря и простаты. Я и сам-то был не рад этому, поскольку совсем не чувствовал в этой области каких-либо болезненных ощущений и других трудностей. Как раз в это время в Химках, совсем недалеко от нашего дома в Куркино, снова начал практиковать китайский доктор-травник, профессор Харбинского медицинского центра Лян, у которого я был осенью на приёме, когда он принимал ещё на Сретенке. Тогда он всего лишь по пульсу и чётко определил степень «засорённости» бляшками моих шейных сосудов, посоветовал срочно сделать УЗИ в этой области, а для «прочистки» сосудов выдал пакет с шариковыми пилюлями с травными экстрактами по цвету и форме похожими на известные Болюсы Хуато, чтобы в течение месяца я их мог исправно пропить. Я выполнил все его указания. УЗИ, сделанное в Куркинской поликлинике, подтвердило диагноз доктора Ляна, а пропитые в течение месяца его пилюли в значительной степени уравновесили моё артериальное давление. Поэтому, когда супруга предложила мне ещё раз сходить к китайскому доктору, чтобы посоветоваться с ним на предмет необходимости предстоящей операции, я совершенно не стал возражать.

Перед обедом я был уже дома, а Ирина Васильевна к этому времени успела уже договориться с переводчицей доктора Юлей (профессор из Харбина не говорил на русском и общался с пациентами только через переводчика) о том, что он сразу после обеда примет меня. Так и случилось. Он снова взял мою руку и стал слушать пульс. Затем что-то стал мне очень горячо и быстро говорить, и Юля еле успевала переводить. Доктор Лян говорил, что русские врачи только и знают резать, когда есть и другие способы лечения. Тем более, что в этой области оперативное вмешательство вообще опасно: стоит попасть в этот крайне чувствительный аппарат, сказал он, и может случиться непоправимое. Его категорическое мнение: никакого оперативного вмешательства. По его опыту и ощущениям в данный момент можно вполне прожить без опасности пять-десять лет, а после операции счёт может пойти только на несколько месяцев жизни. По его мнению, опухоль, которая сейчас еле ощущается, вполне может быть и доброкачественной. Поэтому для более точного диагноза он хотел бы посмотреть выписку из урологической клиники. И тут же предложил мне пройти несколько сеансов лечебного массажа.

До понедельника я принял три сеанса довольно оригинального по своей специфике массажа, порой даже очень болезненного. Делал его довольно старательно крепкий парень с очень чуткими руками по имени Джо или Чжо, но ни слова не говорящий по-русски. И мне захотелось ещё хотя бы пару сеансов принять, так сказать, для убедительности процесса лечения. В понедельник, сославшись на симптомы начинающегося гриппа (слабые ощущения ОРЗ и в самом деле появились как по заказу, а в отделении