Когда Портнов удалился на почтительное расстояние и послышался его зычный командирский бас, откуда-то, как чертик из табакерки, выскочил Леонид. В руках камера, глаза ищут «картинку». Хищник вышел на охоту.

– Сколько у Бойченко времени?

– Минут десять. Уже меньше. Восемь где-то.

– Черт… Ладно, – оператор хлопнул по спине Родиона, – если что – я тут поброжу, поработаю. У меня еще свободного места на дисках часа на четыре хватит.

– Как Надя?

– Сидит как изваяние… Молчит. Нехорошо, в общем, – пожал плечами Леонид, – ну а перспективы… сами понимаете.

Оператор отправился работать.

– Вот человек… Все ему нипочем… Все у него «происходит где-то там»… А я так вообще не представляю, что делать… – вполголоса, практически шепотом проговорил Павел.

– А что ты делать-то собрался? – таким же образом ответил Родион. – Опять, что ли, помогать побежишь?

– Да не, я вообще… Скажи мне, брат, я правильно вообще сделал, что там… Ну, ты понял…

– Ты имеешь в виду уничтожение противника, оказывающего вооруженное сопротивление? Сам-то как думаешь?

– Вариантов было немного… два, – Павел посмотрел на Родиона, – либо… либо…

– Ну вот, ты же большой мальчик, все прекрасно понимаешь… Мы скажем, что они первые начали.

– Угу. Точно. Слушай, а я вот думаю. Бомбу они похоронят… Надолго ли?

– Надеюсь, навсегда.

– Чем бомбить-то будут?

Вопрос был задан так, чтобы занять напряженную паузу, чтобы не пустить внутрь холодное отчаяние, готовое заполнить собой весь объем сознания. Павлу даже слышался тихий перестук и легкий хруст, будто сталкивались друг с дружкой кусочки льда с большими и маленькими пузырьками воздуха в них, неподвижными и почти мертвыми – мыслями, чувствами и эмоциями, замороженными и застывшими.

Оба напряженно смотрели в конец улицы, туда, где в любой момент мог появиться знакомый силуэт. Уходили секунды, но улица была пуста. Только сейчас Павел обратил внимание на то, что все время, пока шли боевые действия и пока они торчали тут, в точке сбора, район не проявил никаких признаков жизни. Даже бездомных собак – и тех ни одной не видели… Разогнали всех своей стрельбой. Жители небось по подвалам сидят.

– Есть специальные бомбы для уничтожения бункеров.

– Я вот опасаюсь, что они заряд наверх поднимут…

– Не, вряд ли. Шахта… Ты же помнишь, что Серый сказал? Там есть какие-то заряды еще… Шахта глубокая. Завалит там все так, что лет сто не разгрести будет… Если и будут потом что-то строить, что маловероятно… Короче, засыплют щебнем, забетонируют заново…

– Пошли к Наде. Нечего ей там одной сидеть.

– Да, давай.

Девушка сидела на каком-то тюке, сброшенном на землю специально для нее кем-то из солдат, спиной прислонившись к шершавому боку «Хаммера».

– Привет… – осторожно поздоровался Павел и уселся прямо на землю рядом, – ты как? Нормально?

– Меня только об этом последнее время и спрашивают, – глядя перед собой в одну точку, медленно проговорила Курочкина, – все ли со мной нормально… Американцы спрашивали, Леня спрашивал, теперь вы спрашиваете… Со мной все нормально.

– Слушай, а эти бомбы-то они не из тех, что наводятся по лазерному лучу… – спросил после минутной паузы Павел. – Вопрос был обращен к младшему брату.

– …в оболочке из целлюлозы? – тот продолжил фразу, – в принципе, да. Майкман думал, как подсветить цель, но сейчас еще пыль эта держится, лазеры не применить. Мы, когда уходили, инфракрасных маячков на крышу накидали. Бомба умная, найдет. К тому же у нее привязка к точке по GPS, дублирующая система… Они их сбросят с пике, у бомб будет несколько секунд скорректировать траекторию… Сейчас на них подруливающие механизмы ставят.

– Круто, блин…

– Круто, блин.

Братья наблюдали, как два броневика роты «Альфа» тронулись в путь, увозя четырех раненых: Ховарда, того пулеметчика, получившего тяжелое ранение на крыше, двух солдат из «Хаммера», принявшего на себя первый удар боевиков, Паттерсона и Пирсона, а также рядового Метьюза, получившего множественные осколочные ранения ног. Это его пришлось выволакивать Павлу при уходе из бункера.

Клубы поднявшейся серой пыли как туман скрыли удаляющиеся машины. Было слышно, как где-то в стороне стрекотал вертолет. Может быть, тот самый, на котором пострадавших доставят в госпиталь.

– О чем вы говорите? – Надя вдруг резко повернулась и зло пнула Павла ногой в бок, неумело, неловко, но весьма чувствительно.

Тот никак такого не ожидал. От пинка он потерял равновесие и свалился, весьма чувствительно мазнув по гравию еще не успевшими зажить ладонями.

– Ты чего, эй… – в полном обалдении обернулся он к девушке.

– О чем вы говорите? – ее лицо исказила гримаса ненависти, а в голосе будто звенели осколки стекла. – Какие…

Из глаз полились слезы, Надя задрожала всем телом.

– …какие… бомбы… какие? Там же Сергей! Он же там, внутри! Зачем? Зачем он вернулся? Зачем? Вы знаете, я же вижу, что знаете! Вы… тут… – слезы растворяли слова, Надя говорила неразборчиво, – сидите… Все. А он… Один… Вернулся… Зачем… Зачем он вернулся…

– Ты сама у него спросишь, когда он вернется, – спокойно, даже чересчур спокойно ответил Родион, усевшись на корточки рядом с рыдающей девушкой, – ты слышишь меня? Он же за тобой вернулся туда? И еще раз вернется. К тебе.

– Иди к папочке, – Бойченко потянул за рукоятку ножа и вытер лезвие об одежду заколотого им бородача.

Вот дыра в стене. Куда большего размера, чем он видел ее в прошлый раз. Не-е-е, мысль о том, что он мог опоздать, надолго не задержалась, умчалась с диким визгом, как подбитая собака.

Тускло светились химические «карандаши», создавая атмосферу самой настоящей виртуальной реальности. Уперев в плечо деревянный приклад АК, Бойченко начал аккуратный спуск. Шаг за шагом, практически не дыша и не моргая, он спускался вниз, весь обратившись в слух и интуицию. В полумраке этого холодного бетонного склепа зрение играло минимальную роль. Сергей мог бы взять у американцев прибор ночного видения, но хитрый девайс на голове только бы отвлекал. Замирая после каждого шага на три-пять секунд, Бойченко все глубже уходил в подземелье бункера, приближаясь к главной цели своего путешествия. Неожиданно он поймал себя на мысли, что точно так же, размеренно, замирая после каждого движения, он поднимался на трубу, около суток назад… Тогда он двигался вверх, не зная, что увидит в конце. Сейчас – вниз и опять же… Полная неизвестность… Откуда-то снизу, из темноты подземелья, до него донеслись неясные звуки. Что-то металлическое, лязг какой-то, перезвон… Голоса… Они реальны или это сам бункер, хранящий тайну в своей черной утробе, хочет сбить его с толку, окутать тишиной, обмануть слух, лишить разума? Сергей вдруг понял, что в какой-то момент перестал считать ступеньки. Дьявол, это был хороший способ отслеживать свое местоположение! Конструкция подземных переходов была стандартной и, отмечая пройденные ступеньки, он мог точно знать, на какой глубине находится…