Второе предостережение, которое также звучит очень знаково, состоит в том, что результаты любых научных исследований являются усредненными. Всегда бывают исключения, и обычно их очень много. Множество подростков, живущих со своими отцами и мачехами, например, имеют такую же или даже лучшую сопротивляемость наркотикам, как и у детей, живущих с мамой и папой.

В-третьих, я не говорю, что все эти отличия недостаточно велики, чтобы иметь значение. Я бы хотела ликвидировать все эти отличия, причем желательно, таким образом, чтобы уровень употребления наркотиков в любой семье равнялся нулю.

Наконец, результаты описывают, как дела обстояли во время опроса, и это вовсе не обязательно совпадает с тем, как они должны обстоять или с тем, как они разовьются в будущем. При рассмотрении расширенной таблицы у меня появилась одна мысль: пять типов семей с самым низким уровнем злоупотребления имеют кое-что общее: мать живет с детьми[391]. Если отцы стали более вовлеченными в дела своих детей, чем это было во время проведения опроса (1991–1993), тогда, возможно, ситуация уже изменилась.

Теперь я хочу вернуться к тем двум типам семей, которые вызывают больше всего шума, – к матерям, которых обязательно нужно заклеймить, к детям, чьи страдания необходимо признать, и к монстрам в процессе создания. Это семьи с одинокой матерью, в которых 5,7 % детей имеют проблемы со злоупотреблением запрещенными веществами, и семьи с матерью и отцом, в которых такие проблемы возникают у 4,5 % детей. Вот вопрос, который у меня возникает: почему эта разница так мала?

Давайте подумаем об этом так. Предположим, что есть городок, где 100 подростков живут в полных семьях, а еще 100 живут со своими матерями; в первой группе будет 4 или 5 наркоманов, а во второй, возможно, – 6. Подумайте обо всех преимуществах, которые подросток предположительно имеет в полной семье. В доме есть двое взрослых, чтобы помочь ему, заботиться о нем и проводить с ним время. Взрослые также могут поддерживать друг друга, и это тоже оборачивается преимуществами для детей. Есть два источника дохода. И нет никакого источника обвинений и стыда, когда ты растешь в доме со своими матерью и отцом.

При удвоенных деньгах, времени, любви и внимании дети из полных семей, кажется, не выглядят намного лучше, чем дети, живущие с одинокой матерью. Должно быть, что-то не так во всей моей болтовне об эмоциональном благополучии, которое имеют дети в полных семьях, и не имеют дети одиноких матерей.

Если бы действительно было правдой то, что дети одиноких матерей в своей жизни имеют только одного взрослого, который заботится о них, любит их, проводит с ними время и вкладывается в их благополучие и что у их матерей нет других взрослых, чтобы помочь им, и если бы также правдой было то, что дети в полных семьях имеют двух преданных родителей, которые любят их и любят друг друга, тогда бы такая маленькая разница в проблемном поведении двух групп подростков была бы удивительна.

Я думаю, есть несколько путей обойти эту дилемму. Первый из них – отойти от фантазии о том, что все дети в полных семьях имеют двух заинтересованных родителей, которые дарят свою любовь и внимание всем детям и друг другу в доме, где нет злобы, конфликтов и взаимных упреков. Второй – допустить другую возможность: многие дети, живущие с одинокими матерями, имеют и других значимых взрослых в своей жизни. Я не имею в виду (только) таких детей, как у Ашаки, с которыми живет бабушка. Я имею в виду всех детей, у которых есть бабушки, дедушки, тети, дяди, соседи, учителя, друзья семьи и другие люди, которые заботятся о них.

Действительно, другие значимые взрослые в жизни детей одиноких родителей не всегда живут в одном доме с детьми. Это означает, что они не всегда рядом, чтобы помочь с домашней работой или посидеть с ребенком, пока мама бегает в магазин. Но тут надо не забывать, что в семьях с двумя родителями взрослые тоже не всегда находятся в постоянном доступе. И надо помнить кое-что еще: хотя взаимная любовь и поддержка – это то, на что взрослые всегда надеются, когда живут вместе и растят детей, иногда вместо этого они погружаются в хаос, вражду и даже насилие.

***

Честно говоря, мне не нравится точка зрения сенатора Рика Санторума. Но я собираюсь удовлетворить его желание. Если вы помните, Санторум сказал: «Любая статистика, о которой мне известно – и я был бы рад услышать что-нибудь другое, – говорит, что брак лучше для любых детей, и обычно они имеют очень большое превосходство». То есть, здесь перед нами щедро представлено не одно открытие, а целый букет находок, о которых вы не слышали в сериале «На передовой».

Давайте начнем с «очень большого превосходства». В его Национальном опросе об употреблении наркотиков разница между подростками из полных семей и подростками с одинокой матерью составляет всего 1,2 %. Едва ли это можно назвать «очень большим превосходством». Более того, в среднем, брак давал самый плохой из возможных для детей результатов, когда их отец находил им мачеху.

Когда исследования показывают, что дети одиноких родителей каким-то образом оказываются хуже детей из полных семей, часто имеет место быть критическая разница между двумя типами семей: неполная семья имеет меньше доходов, меньше сбережений и меньше ресурсов. Это означает, что состоящие в браке родители с большей вероятностью могут позволить себе медицинскую страховку, безопасную среду и курсы по подготовке к SAT для своих детей. Проблема, короче говоря, не (только) в том, что на детей приходится меньше родителей, а в том, что денег меньше[392].

Вот еще кое-что, о чем, кажется, не знает сенатор Санторум: иногда количество родителей, их брачный статус и их биологические связи с детьми просто не имеют значения. Именно это выяснили четверо социологов, когда внимательно рассмотрели репрезентативную выборку различных типов семей по всей стране. Частью исследования стали семьи с двумя биологическими родителями, приемные семьи, семьи с мачехами, отчимами и одинокими (разведенными) матерями. Исследователи задавали вопросы об отношениях детей с их братьями, сестрами и друзьями и об их оценках. Они посмотрели и с другой точки зрения, задавая родителям вопросы о жизни их детей. Тип семьи не имел вообще никакого значения. Но вот несколько вещей, которые действительно оказывают влияние, и далеко не положительное: конфликты внутри семьи, несогласие между родителями и ссоры между родителями и детьми. Как заключают авторы, «наши открытия предполагают, что усыновление, развод и повторный брак не обязательно связаны с букетом сопутствующих проблем, которые порой описывались в клинической литературе… Недостаточно знать, что отдельный человек живет в определенной семейной структуре, не зная, что происходит в этой структуре»[393].