Не видел и того, как около людей, командовавших канцелярскими принадлежностями, остановился небольшой, но очень объемистый автобусик, парни, наблюдавшие за Хозяином, быстро покидали в него свое имущество, и автобусик, взревев мощным мотором, ловко втиснулся в автомобильный поток и через несколько минут исчез.

Эксперты так и не смогли определить, из какого вида оружия был убит Хозяин, это было новое оружие, ранее еще не встречавшееся: тяжелое, бронированное стекло заряд прожег, будто обыкновенную пропарафиненную бумагу, тающую, едва к ней поднесешь спичку. Заряд обладал электронной системой наведения и, судя по всему, реагировал на взгляд. Так что хозяин видел свою смерть. Встретил же ее так и не поняв, что это.

В этом широком раскинутом пасьянсе у каждого была своя игра, свои карточки с раскладкой, — такая игра была навязана прокуратуре свыше. Имел в ней свою карточку и Вельский. Он поделил карточку на три графы: «преступники», «потерпевшие», «подозреваемые». В последнюю графу он занес всех, кто имеет отношение к убийству Влада и, боясь оказаться «на солнышке», очень активно мешает его раскрытию.

В графе «преступники» вторую строчку у него занимала фамилия Хозяина. Вельский вычеркнул ее из списка и на широком поле справа, оставленном для особых заметок, написал: «Убит».

Не хотелось бы писать такое в «особых заметках» — мороз по коже бежит…

«А ведь может случиться так, — отметил вечером в своем дневнике Вельский, — что «фигуранты», боясь засветиться, просто-напросто перестреляют друг друга. Москва набита киллерами, каждый из них, как на бирже труда, ищет работу.

Появилась особая статья киллеров, так называемые дети перестройки. При Горбачеве, в 1986 году, им было по пять-шесть лет, сейчас эти люди — взрослые, за двести долларов могут убрать кого угодно, даже маму родную. Голодные, хищные, необразованные, обкуренные наркотиками, они не имеют ни цели в жизни, ни царя в голове.

Более того, в Москве появились киллеры-малолетки, совершенно неуловимые — их не может взять милиция. Этакие пацанятки лет по двенадцать-четырнадцать, которым ничего не стоит разрядить обойму пистолета иному взрослому дяде в лоб — они часто даже не осознают, что творят, для них это некий героизм, шик, акт самоутверждения, — а потом исчезнуть. Милиция ищет взрослых убийц, с ног сбивается, а убийство, оказывается, совершили дети.

Братья Чебаковы, как ни странно, словно они ничего не понимают, настаивают на своем участии в убийстве Влада. Один из них, Андрей, утверждает, что находился за рулем «опеля» и привез на место убийства Влада трех стрелков, вооруженных пистолетами.

Подрядил его на эту непыльную «работенку» некий криминальный авторитет по прозвищу Шамал. Установочные данные на Шамала у нас имеются. Но, как всегда, мы опоздали допросить Шамала — к той поре, когда его нащупала милиция, он был убит.

Братья рассказали также о трех убийствах, совершенных ими в Липецкой области, в городе Коврове и в Луховицком районе Московской области, ранее неизвестных прокуратуре, поскольку об убийствах этих никто не заявлял, а трупы, как иногда бывает, не были обнаружены.

Вообще братья Чебаковы замазаны в крови по самую макушку. Только в «чистосердечных признаниях» они сообщили о 34 своих преступлениях. А о скольких промолчали, этого не знает никто. Тут даже полиграф не поможет.

Но к убийству Влада киргизские «братики» не имеют никакого отношения. Ни-ка-ко-го.

Расследование дела об убийстве Влада практически закончено. Уже ясно «кто есть кто», но у меня связаны руки, и боюсь, что будут связаны до самого конца пребывания моего на посту генпрокурора.

Тучи над моей головой здорово сгущаются».

Бейлис освоился с жизнью в офисе, отсюда можно было не выходить месяцами, офис был приспособлен не только для работы, но и для жизни — тут можно было чувствовать себя как дома, и даже для праздников — словом для всего. Бейлис был доволен тем, что в свое время переехал сюда, превратил офис в крепость. А крепости, как известно, можно брать только штурмом.

Один раз такой штурм был осуществлен — стены взяли спецназовцы из налоговой полиции, только стены, больше ничего. Такое никогда уже не повторится. Все, кто вздумает штурмовать офис, лягут на подступах к нему, а тем, кто будет особенно дотошен в своих расспросах — куда же, мол, подевались, спецназовцы, почему лежат бездыханные, — объяснят, что так оно и было.

Гостей Бейлис в офисе не принимал. Даже жену, и ту не захотел принять, приказал ей:

— Сиди пока на даче и никуда не высовывайся! Жена, и без того испуганная, перепугалась еще больше:

— Чего так?

— Тучи пройдут, тогда и приедешь… Вернее, я сам приеду. А пока сиди на даче. Понятно?

Жена захныкала:

— У тебя там явно завелась… в коротенькой юбочке…

— Ну и дура же ты! — грубо, с презрением произнес Бейлис и выключил телефон — жена его раздражала.

А в общем-то жена была права, нюх у нее развит здорово: в штате Бейлиса имелось несколько молоденьких, довольно симпатичных сотрудниц, действительно, в коротеньких юбочках. Услугами двух из них Бейлис пользовался регулярно.

Но сейчас Бейлиса ничего не радовало — ни молодые девочки, ни жена, которая не понимает простых вещей, ни холодильники, забитые заморскими деликатесами. Бейлис чувствовал себя так, будто ему сковали руки-ноги, надели обруч на грудь, как на бочку, отчего он не мог дышать в полные легкие и что вызывало только боль под мышками — больше ничего.

И еще внутри, где-то глубоко-глубоко, образовалась некая сосущая язва, которая по всему телу пускала волны и также мешала ему дышать, вызывала приступы тоски и тупого страха. Именно такие вот язвы разрушают человека, попавшего в переделку, ему еще жить бы да жить, загорать на солнце и трескать шашлыки, а он уже обратился в зеленый гриб, его дожирает рак либо какая-нибудь другая страшная болезнь, он загибается от тоски и секущего, пластающего ножом по горлу одиночества. Проходит еще немного времени, и нашего героя уже несут вперед ногами на ближайшее кладбище. Завелась такая болячка и в Бейлисе, он это чувствовал.

Но разрастись ей он не даст — прижжет чем-нибудь горячим, болью перешибет боль и отбросит от себя тоску.

В кабинет вошел начальник службы безопасности — как всегда, запыхавшийся, с красными потными щеками, с радостным пионерским блеском в глазах. Бейлис неприязненно глянул на него, но ничего не сказал. Начальник службы безопасности сдернул с головы пятнистую генеральскую кепку и, поправив рукой влажные волосы, приложил руку к виску:

— Ваше задание выполнено!

Дурак, хоть бы к пустой голове руку не прикладывал: в армии прежде чем вскинуть пальцы к виску, на голову фуражку надевают. А этот… Бейлис фыркнул. Переспросил: