– Так ты мужчина или женщина?

– Я и то и другое.

– Как это?

– В каждом есть мужские и женские качества. Обычное дело.

– Первый раз слышу.

– Что ты решила насчет слияния, Дерри?

Я поерзала в кресле, покосилась на Мерфи. Он кривовато улыбался, полицейская фуражка была надвинута на правый глаз. Совсем как у Фреда. Даже мороз по коже. Я поправила фуражку. Стало немного легче.

– Так что ты решила, Дерри?

– Пока ничего. Мне страшно. Я не хочу умирать.

– Ты отлично знаешь, это вовсе не смерть. Доктор Эш говорил тебе, что ты просто станешь частью Салли.

– Все равно, это похоже на смерть. Потому что я не знаю, буду ли я бодрствовать или спать. Или, может, у меня будут видения. Кто будет думать? Я? Или кто другой? Вдруг я исчезну без следа? Ни с Нолой, ни с Беллой у меня не получается связаться. Они бы мне рассказали, каково им. Да, конечно, их качества появились у Салли. Но это все равно что смотреть на сироту и узнавать в нем черты покойных родителей.

– Я буду рядом, Дерри. Я буду держать тебя за руку. Я покажу тебе дорогу. Не думай о смерти. Думай о воскресении.

– Это я уже слышала.

– Да, но не от меня. Я – на твоей стороне.

– На моей стороне? А может, ты хлопочешь о Салли?

– Ну да, я хлопочу о Салли и о…

– Вот видишь!

– На самом деле вы с ней – одно целое.

– Неправда! Зачем ты лжешь? Так другие говорят, те, которые не понимают, что в одном сознании может умещаться несколько личностей. Но ты-то понимаешь! Ты следишь за нами, тебе известны наши мысли и чувства. Ты в курсе, что мы – не одно целое. Я – это я.

– Тут все зависит от того, как определять реальность.

– Погоди. Салли тоже сказала «реальность» – и целую проповедь от тебя выслушала. Нечестно меня этим словом в заблуждение вводить.

– Если ты не послушаешься доктора Эша, то сама расщепишься.

– В смысле, Нола и Белла вернутся?

– Нет, им назад ходу нет. Они уже слились. Однако могут появиться другие альтеры. Совершенно новые.

– Незнакомые?

– Вот именно. Согласись, удобный способ избегать огорчений и приступов ярости. С альтерами всегда так: только начнешь их создавать – сразу входишь во вкус. Остановиться очень трудно, и альтеры множатся день ото дня.

– Какой ужас!

– Без лечения человек, склонный к расщеплению личности, создает альтеров бесконтрольно, в огромных количествах. В итоге его существование становится невыносимым.

– Они что же – вроде раковых клеток?

– Да, механизм их появления очень похож на механизм роста раковых клеток.

– Понятно.

– Тебе выбирать, Дерри. Вот мы и посмотрим, есть у тебя воля или нет.

– Что, прямо сейчас?

– Да.

Я сидела в темноте, уставившись на экран телевизора. Почему-то очень хотелось узнать, мужчина или женщина этот внутренний помощник. Голос был чертовски знакомый. Хоть я и увиливала от ответа, но понимала: решаться придется, ведь так хочет Роджер. Еще недавно я рассчитывала дотянуть до последней минуты, может, поторговаться с Роджером. И вот я приперта к стенке.

– Ладно. Сольюсь.

– Ты приняла правильное решение, Дерри. Тебе не придется об этом жалеть.

– Если придется – я тебе покою не дам. Буду во сне являться, как привидение.

Я выключила телевизор и легла спать.

* * *

Я проснулась ни свет ни заря и скорей потащила Мерфи обратно в ателье, пока мистер Гринберг не обнаружил пропажу. На прощание чмокнула холодную, твердую щеку Мерфи и сказала:

– Если б не внутренний помощник, ты бы ожил. Ладно хоть одна ночь тебе перепала, бедняга!

Мерфи не ответил, но, когда я его установила на место, еле заметно подмигнул. Я поправила на нем фуражку, подняла его правую руку, будто он на перекрестке дорожное движение регулирует, и поспешила в квартиру Салли. Я очень надеялась, что после слияния хотя бы эти, последние воспоминания о Мерфи останутся при мне. Вообще, интересно, что я буду помнить? Например, Нола, Белла, Джинкс – они что же, канут в небытие, не сохранятся даже в закоулках моей памяти? А я сама? Буду ли я помнить себя или со мной случится то же самое, что с главным героем фильма «Небеса могут подождать»? Там безвременно погибший парень получает новое тело и новую жизнь, однако лишается памяти. Начисто. Не дай бог, и со мной так произойдет! Как же я буду – без прошлого? У человека должно быть прошлое, иначе он не человек, это же ясно! Ох, почему я не спросила об этом внутреннего помощника?

Салли принимала душ.

– Значит, решено, да, Салли? Сливаемся?

Она кивнула.

– Сливаемся. Вчерашний вечер показал, что мы способны поладить. Мы разные, но о несовместимости речи нет. Сейчас позавтракаем и отправимся к Роджеру.

– Ты иди, а я тебя догоню. У меня еще кое-какие дела не сделаны.

* * *

Было безветренное, звонкое октябрьское утро. Небо синело, солнце сияло. Салли решила шикануть и поехала на такси. Молодец Роджер, что дал ей целые сутки на размышления. Теперь она не сомневалась: слияние принесет пользу.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Роджер, меняя Салли повязку.

– Превосходно.

Роджер попросил Салли написать ее имя, остался доволен.

– Расскажите, как вы провели вчерашний вечер и что решили, Салли.

Она ничего не утаила – ни про двойное свидание, ни про похищение манекена. Роджер улыбался.

– Вижу, вы неплохо ладите с Дерри.

– Так и есть.

– Что вы решили насчет слияния?

– Мы готовы.

– Очень хорошо. Сейчас я введу вас в состояние гипноза и вызову Дерри.

– Я запомню сам процесс?

– Частично. Воспоминания Дерри перемешаются с вашими воспоминаниями. Впрочем, едва ли вы запомните о слиянии больше, чем ребенок помнит о своем рождении.

– Некоторые люди утверждают, будто помнят травму рождения.

– Таких – единицы.

Роджер взял свою золотую ручку и произнес:

– Сейчас я хочу поговорить с Дерри. Дерри, выходите на свет.

– Привет, Роджер! – сказала я. – Здорово, что вы меня вызвали.

– Дерри, вы, вероятно, слышали мой разговор с Салли. Вы согласны на слияние?

Я кивнула.

– Только у меня к вам просьба, Роджер. Знаю, у вас врачебная этика и все такое. Но пожалуйста, поцелуйте меня. В последний момент. Только по-настоящему поцелуйте. Тогда все будет как в сказке – заколдованная красавица, прекрасный принц, поцелуй, который разрушает злые чары.