Инспектор заперся у себя в спальне, в уютной старомодной каморке, похожей на берлогу. Он раскурил трубку и принялся изучать, сортировать и сопоставлять данные, устанавливать связи.

Вместе с весьма обширной подборкой других материалов Скотленд-Ярд отправил фотографию Бейтса, грабителя банка, взятую из полицейского досье. Снимок сделали, когда преступника задержали за изготовление фальшивых денег. Внешность Бейтса трудно было назвать располагающей. Угрюмый темноволосый мужчина со сломанным носом и впалыми щеками. Форма головы и лоб выдавали, однако, недюжинный интеллект. Человек с мозгами, несомненно, большая находка для любой преступной шайки. Детектив внимательно рассмотрел фотографию, усмехнулся и отложил ее в сторону, чтобы изучить позднее.

Затем последовала карточка с фотокопиями отпечатков пальцев Бейтса. Далее – отчет об издательстве «Граймз и Уиллз» в Стокуэлле. Ознакомившись с ним, Литтлджон присвистнул. Райдер пользовался подставным адресом как абонентским ящиком, чтобы отправлять и получать почтовые бандероли. Граймз и Уиллз оказались парой мелких торговцев, хозяевами газетного киоска на Севен-Систерс-роуд! Более того, оба попали под подозрение в связи с махинациями банды фальшивомонетчиков, которая вскоре после вступления Великобритании в войну внезапно исчезла. Парочку «издателей» подозревали в причастности к изготовлению поддельной иностранной валюты, однако ограничительные меры военного времени помешали их преступному экспорту, лазейки на границах закрылись. Законы о всеобщей регистрации и военной службе тоже, наверное, сыграли свою роль, и банда мошенников распалась.

Литтлджон оставил на столе груду документов, снял ботинки, с наслаждением вытянул ноги и улегся на кровать с горящей трубкой в зубах. Теперь ему предстояло заняться фактами: тщательно расставить их по местам, подробно разобрать каждый, рассмотреть всю совокупность, установить логические связи и найти разгадку преступления!

Много лет назад, вскоре после налета на банк, совершенного неким Персивалом Бейтсом, в дом костоправа Уолла прибыл неизвестный пациент. Очевидно, он скрывался в клинике, пока проходил курс лечения, благодаря которому удалось восстановить его искалеченную правую руку. Вместе с тем костоправ исправил и сломанный нос, отчего отталкивающая внешность пациента стала самой обыкновенной.

У Бейтса была парализована правая рука и поврежден нос, так что, вероятно, тот пациент и есть Бейтс.

Костоправ, разумеется, не мог не знать, что укрывает у себя преступника, поскольку в то время все газеты публиковали подробности ограбления и фотографии с места событий. Почему же старый Уолл хранил молчание?

В отчете Кромвеля описывалось, как Бейтс до налета на банк, во время заключения в Дартмурской тюрьме, узнал о том, что доктор Джон Уолл, племянник убитого костоправа, оказался причастен к подпольной операции. Может, Бейтс воспользовался этим рычагом, чтобы надавить на старого Уолла? Так он заставил костоправа дать ему убежище и изменить его внешность?

«Нужно будет спросить об этом самого доктора Джона», – решил Литтлджон.

И наконец, оставался еще и Райдер, очевидно, как-то связанный с бандой фальшивомонетчиков. Металлический звук, который слышала почтмейстерша в его бандеролях, мог быть скрежетом от соприкосновения гравировальных пластин для изготовления поддельных банкнот. А если Райдер делал клише для печати в своем убежище в Столдене и отсылал готовые пластины почтой в Лондон? Бейтс отсидел срок за фальшивомонетничество! Райдер и Бейтс – одно лицо?

Если это так, зачем же он остался под самым носом у того, кто изменил его внешность? У единственного, наверное, человека, знавшего, кто он такой на самом деле? А если Райдер все это время шантажировал костоправа, а потом старик услышал, что девушка, которую он любил как родную дочь, собирается выйти замуж за преступника? Старый Уолл пригрозил раскрыть секрет Райдера, и этот опрометчивый шаг стоил ему жизни.

Литтлджон вскочил. Все, что ему требовалось сейчас, – срочно поговорить с доктором Джоном Уоллом и добыть отпечатки пальцев Райдера. Он поспешил к телефону и договорился о немедленной встрече с доктором, затем позвонил в местный полицейский участок и дал инструкции ошеломленному Меллалью.

Доктор Джон Уолл не заставил себя долго ждать.

– Я хочу задать вам вопрос деликатного свойства, доктор, – начал Литтлджон.

– Слушаю, инспектор, – отозвался Уолл, и глаза его блеснули.

– Вам приходилось когда-нибудь иметь дело с последствиями подпольного аборта? Я говорю об операции, которой подверглась сестра Гарольда Гринлиза, убийцы из Редстеда. Он отбыл заключение за убийство человека, виновного в несчастьях его сестры.

– Да, инспектор. – Доктор Уолл отвечал откровенно, без колебаний. – Меня попросил о помощи мой бывший сокурсник, мы вместе проходили практику в больнице, но потом он скатился на самое дно. На сей раз приятель попал в переплет. Меньшее, что я мог сделать, – это попытаться все исправить. Я провел операцию и сохранил девушке жизнь. Я ничем не нарушил нормы профессиональной этики, разве что не поднял шум вокруг этого. Тот врач вскоре уехал за границу, а затем умер.

– И все же, доктор, у меня есть причины полагать, что грабитель банка, скрывавшийся от правосудия, воспользовался тем случаем как средством давления, чтобы вынудить вашего дядю принять его у себя в клинике. В итоге внешность преступника изменилась настолько, что тот смог исчезнуть и уйти от наказания. Полиция потеряла его след.

Литтлджон рассказал хирургу все, что знал, и поделился выводами, к которым пришел, сопоставляя факты.

– Вы хотите сказать, что дядя безропотно согласился сделать все, о чем просил его этот негодяй, лишь бы сохранить мое доброе имя?

– Вероятно, доктор.

– Но Бейтс уже пытался подступиться ко мне, инспектор. Едва вышел из тюрьмы, как явился в мою лондонскую квартиру и открыто потребовал «помочь ему снова встать на ноги» – так он это назвал. Мерзавец пригрозил предать огласке случай с мисс Гринлиз, подробности которого раньше не выносились на публику, не говоря уж о полиции и медицинском совете. Я указал ему на дверь и предупредил, что сдам его полиции, если он снова вздумает досаждать мне.

– Тогда как же ему далось провернуть трюк с вашим дядей, доктор Уолл?

– Я могу ответить на этот вопрос, инспектор. Когда ко мне пришел Бейтс, я как раз собирался в морское путешествие. После университета мне предстояло продолжить образование, требовалось время на усиленное чтение и спокойные размышления. Что могло быть лучше места врача на судне, где не так много пассажиров? Я получал жалованье, размеренную, здоровую жизнь и досуг, чтобы заниматься и размышлять. Я выбрал корабль, который следовал на восток и должен был вернуться в Британию не ранее чем через год.

– Значит, ваш дядя не мог связаться с вами, чтобы подтвердить историю Бейтса, а написать не решился из опасений, что письмо попадет в чужие руки?

– Это похоже на правду. Бейтс вполне мог заметить бирки на моих чемоданах, которые в то время лежали повсюду, и воспользоваться этим позднее, когда полиция загнала его в угол.