Брат Солтайс немного наклонился к нему и тихо проговорил:

— Плохо, когда разговор между старыми знакомыми начинается со лжи.

Коннавар улыбнулся, причем глаза остались совершенно серьезными.

— Знаете, как говорят, брат. Беда, разделенная с кем-то, — беда вдвойне. Поэтому прошу вас принять мою ложь.

— Как хочешь, друг мой. — Друид глянул на бегунов. — Это ведь твой брат, Браэфар?

— Да. Думаю, он хорошо покажет себя. Он всегда быстро бегал.

Распорядитель поднял руку. Тридцать бегунов выстроились около неровно прочерченной линии.

— Пошли! — закричал он. Когда молодежь сорвалась с места, Коннавар с друидом отправились к торговым рядам. Брат Солтайс купил кувшин эля, но Коннавар отказался присоединиться к нему.

— Я очень рад, что Руатайн и Мирия снова вместе, — заметил друид. — Одни подходят друг другу.

— Да, приятно видеть Большого Человека счастливым, — согласился Конн. — А где же Длинный Князь? Я надеялся поговорить с ним.

Брат Солтайс указал на группу знати в дальнем конце поля, собравшуюся под черным балдахином.

— Видишь женщину в зеленом с длинными рыжими волосами с проседью?

— Да.

— Это Лизона, жена князя. Они… расстались. Сегодня ее день. По их соглашению князь не присутствует. Они не виделись восемь лет, ведь она живет на восточном побережье.

Коннавар промолчал. Он не сводил взгляда со знати.

— А что это за высокая девушка рядом с ней? В белом платье?

— Таэ, ее дочь.

— Очень красивая.

— Да, несомненно. А могучий мужчина рядом — это Фиаллах. Некоторые говорят, что они поженятся весной.

— Тот здоровяк в красной рубахе? — спросил Конн. Друид кивнул, глядя на высокую фигуру рядом со стройной и грациозной Таэ. Фиаллах был чуть выше шести футов ростом и великолепно сложен, грудь колесом, широкие плечи. Светлые волосы гигант собирал в хвост и не носил ни усов, ни бороды, что было редкостью среди риганте. У него были широко расставленные глаза и густые брови. Казалось, лицо создано для драк — кулак противника найдет не много костей, которые можно легко сломать.

— Так это человек в красной рубахе? — повторил вопрос Конн.

— Да. Ты еще увидишь его в финале кулачных боев. Он их выиграет.

— Кажется, он довольно стар.

— Да, ему тридцать, — рассмеялся брат Солтайс. — Могила близка.

— Я имел в виду, стар для нее. Сколько ей? Шестнадцать?

— Семнадцать. Хочешь, я вас познакомлю?

Конн покачал головой. К ним подошел Паракс. Коннавар познакомил его с друидом. Брат Солтайс внимательно посмотрел на него, заметил острые глаза и то, что новый знакомый тоже смотрит на него оценивающе. Друид улыбнулся.

— Крепок, как старый дуб. Хороший друг.

— Знаю, брат.

— Я еще здесь, — проворчал Паракс. — Не могли подождать, пока я уйду, перед тем как начать меня обсуждать?

— Иногда он становится очень раздражительным, — продолжил Конн. — Думаю, это признак старости. — Паракс выругался. Юноша изобразил ужас на лице. — И манеры никуда не годятся: где это видано, так выражаться при друиде? Позор.

Брат Солтайс похлопал следопыта по плечу.

— Прости меня. Я не хотел обидеть. Приятно видеть, что Конн нашел достойного друга.

Друид отправился на другую сторону поля смотреть, как кидают копья. Меньше чем через час брат Солтайс вместе с другими приветствовал окончание шестимильного забега. Браэфар поднялся на холм вторым, но перед финишем нагнал своего соперника, из южного племени риганте. Потом подошло время финала кулачных боев. Фиаллах выиграл их, проявив немало жестокости — удар за ударом приходился в лицо его противника. Он был быстр и силен. Брату Солтайсу не нравилось смотреть на эту драку. Ему казалось, что светловолосый Фиаллах получает удовольствие, причиняя другим боль. Он мог победить противника быстрее, но предпочел помучить, не только победив, но и унизив. Друид жалел, что сам уже не может сражаться. Ему хотелось бы ступить в круг и дать этому грубияну почувствовать вкус собственной жестокости. Закрыв глаза, брат прошептал успокаивающую молитву.

Когда Серебряный Жезл вручили Фиаллаху, он прошел через толпу, обнял высокую и стройную Таэ и поцеловал ее в лоб. Друид заметил, что она слегка оттолкнула его, и, хотя на губах играла улыбка, прикосновение ей было неприятно.

Над полем поплыл аромат жарящегося мяса. Брат Солтайс тосковал по его остро-соленому вкусу, от которого слюнки текут. Он попытался вызвать энтузиазм при мысли о горячей соленой овсянке, ожидавшей его вечером. Жизнь друида непроста.

— Благословение Даана да будет с вами, брат Солтайс, — сказала Таэ, подходя к нему.

Она была достаточно высокой для женщины — чуть ниже шести футов. Друид смотрел в ее темно-карие глаза и старался не обращать внимания на округлости, явно обозначенные под белым шерстяным платьем. Он старательно перевел взгляд на серебряный обруч, охватывающий лоб и удерживающий темные длинные волосы.

— Да благословят тебя духи, дитя мое, — ответил он. — Тебе нравятся Игры?

— Было бы интереснее, если бы мне позволили принять участие в соревнованиях.

Восхитительная мысль, решил брат Солтайс. Женщины, принимающие участие в соревнованиях по легкой атлетике. Услужливое воображение немедленно подкинуло несколько картин, и друид в очередной раз задумался над недостатками своего призвания.

— Как поживает твоя мать?

— Хорошо. Ей всегда нравились Игры. Думаю, ей не хватает гор. А я вот люблю море. Могу сидеть и смотреть на него часами, особенно когда штормит, а небо становится цвета железа.

Брат Солтайс вежливо улыбнулся, ожидая, когда она перейдет к делу.

— Скажи мне, — девушка постаралась изобразить равнодушие, — с кем ты разговаривал перед шестимильными бегами? Такой юноша.

— Я говорил со многими юношами, госпожа моя. Как он выглядел?

— Высокий. И с проплешиной в бороде.

— Ах да. Это Коннавар, из Трех Ручьев.

— Тот, что убил злого короля?

— И сражался с медведем. Тот самый. Хочешь, я познакомлю тебя с ним?

— Нет, нет. Мне просто было любопытно. — Она постояла еще несколько секунд молча. — А его жена здесь?

— Насколько я знаю, он не женат и даже не помолвлен.

К ним подошел Фиаллах. Он снова облачился в красную атласную рубаху.

— Привет тебе, друид. Смотрел на.бои?

— Да. Поздравляю.

— Приятно слышать такое от бывшего чемпиона. Как думаешь, смог бы ты меня победить? В лучшие годы, конечно.