Лицо её залил румянец, и она смутилась, словно до этого не думала, что я здесь.

— Эол, я тебя попрошу, выйди, пожалуйста, на время из пещеры, — голос Карины прозвучал просительно, даже умоляюще.

Почему она меня выгоняет в который раз из своего окружения? Стало так неприятно, но я подчинился воле жены. Хотел спросить снова, что она задумала, но раз она не хочет, чтобы я был с ней рядом, то так тому и быть, уйду и расспрашивать не буду.

Вышел на воздух, привалившись к скале и глубоко вдыхая свежий воздух. Свежий ли? Я задыхался от глотка воздуха, или, может быть, от жгучей обиды и непонимания, которые удушливой волной поднимались из глубины души. Психанул сам на себя. И пошел назад. Предаюсь тут самобичеванию, а может быть, там нужна моя помощь? Вдруг не получится то, что Карина там придумала?

Чем ближе я подходил к основной пещере, тем быстрее стучало сердце, тем медленнее становились мои шаги, тем громче раздавались сладкие стоны моей пары. Я зашел и остановился, поражённо наблюдая, как Шиан занимается любовью с моей женой. Лаская такое открытое тело, которое страстно отдается наагату в образе мужчины. Кровь внутри вскипела. В ушах стучало бешено колотящееся сердце, жар охватил меня, дикое желание затопило, мой орган налился и встал, требуя найти успокоение в жарких глубинах моей пары, причиняя боль от неудовлетворенного желания, но я не мог сделать и полшага, чтобы подойти к ним. Только увидел, как оборотни начинают трансформироваться, когда Шиан, оскалившись в их сторону, прошипел:

— Теперь ты будешь только МОЯ!

Берсайцы кинулись на наагата, сваливая его в воду, вместе с ним под воду ушла и Карина. А я сполз по стене пещеры на пол, совершенно опустошённый от понимания того, что произошло, и что девочка сделала, и почему она меня выставила за порог. Через секунду я уже подлетел к выбравшимся на берег и обнял со спины берсайцев. Я улыбался — всё получилось! Все живы и здоровы! И слёзы Карины — это слезы облегчения и радости, что всё закончилось. Как самый вменяемый, пошел, взял простынь и, растолкав всех, вытащил из крепких объятий друзей-мужей жену, завернул её и поднял на руки, заглядывая в заплаканные глаза.

— Эол, — тихий шепот на выдохе и нежные руки обвили мою шею. Жена с облегчением, но еще всхлипывая, вздохнула на моих руках. И вдруг САМА, робко и целомудренно, поцеловала мягкими сладкими губами, а я также робко, как мальчишка, который не знает, что делать с женщиной в своих руках, ответил ей.

— Не отпущу, никогда, — прошептал ей на ушко, вдыхая её аромат. Мои слова зажгли звезды в её карих, влажных от слёз глазах.

— Не отпускай… никогда, Эол, — прижимаясь ко мне и утыкаясь носом в шею, прерывисто прошептала она в ответ. Её слова звучали музыкой для души.

— Моя пара, — ещё тише говорю я, покрывая короткими поцелуями её мокрые волосы. На руках отношу в соседнюю пещеру, оборудованную на манер гостиной комнаты, чтобы удобно сесть на просторный диван и не отпускать её от себя, поглаживать и нежить, успокаивая. Прошло несколько минут, и Карина расслабилась от моих действий, но не отстранилась, а всё также льнула ко мне и ничуть не вырывалась, когда к нам присоединились остальные мужья, уже успевшие одеться.

Следующие два дня были спокойными и, в то же время, насыщенными впечатлениями от простого общения с четырьмя мужьями. Мы много разговаривали друг с другом, кроме этого, я наконец-то получила доступ к информации. Шиан передал мне три инфоносителя со словами:

— Мама просила на досуге посмотреть.

Это был гигантский пласт информации, грамотно подобранный. Первый инфоноситель был полностью посвящен своду правил СЕРР, при этом, многие пункты имели сноски, которые комментировались Ксенией, позволяя понять их суть благодаря переработанной информации по законодательству действующему у различных рас.

Разблокированные способности мозга позволяли запоминать чуть ли не дословно всё то, что я так тщательно изучала в свободное время. К тому же, если у меня появлялись вопросы, то мужчины охотно давали дополнительные пояснения.

В эти дни мои оборотни очень успешно тренировались принимать вторую форму и возвращать свой первоначальный вид. И очень быстро достигли прекрасных результатов по владению собственным телом в образе зверя.

Отношения с Эолом наладились. После тех искренних слов и эмоций, которые мы ощутили по отношению друг к другу, необходимость в разговоре отпала сама собой. Мы словно стали продолжением друг друга. Днём я часто искала его взгляд, а ночью ощущала под боком прижимающееся крепкое тело и дрожь обнимающих меня крыльев. Его взор не был задумчив, в нём не было нетерпения — только уверенность и сила, которые передавались мне. Его прикосновения по поводу и без повода, от которых кровь жидким огнём ускоряла свой бег по сосудам, говорили о такой же потребности, какая была у меня. Все чаще замечала его ответный взгляд, который не отпускал меня, затягивал в свою глубину, в котором мерцал клубящийся свет.

Теперь я знала, что мужчина не заявляет на меня свои права только по одной причине — первая близость должна состояться в Храме Предназначения на Эллении. Я предвкушала наступление этого момента. Мой страх потерять его, если я вдруг не его Таната, истаял. Мы стали чувствовать друг друга на каком-то новом уровне, словно ощущаешь, где находится в пространстве твоя часть, какое настроение у твоей половинки, что чувствует еще до того, когда увидишь воочию. Все это давало мне веру в то, что он мой и только мой.

И вот сейчас, забравшись с ногами на диван, погрузившись в изучение уже третьего инфоносителя с подробными описаниями правил этикета, принятого у разнообразных рас, я периодически залипала взглядом на своих мужчин, которые оживлённо обсуждали положение дел в СЕРР и вырабатывали тактику поведения на предстоящем выборном заседании. Все мои мужчины были значимыми фигурами на политической арене СЕРР. И на этих выборах должны были занять места в межгалактическом Совете.

Словно почувствовав мой взгляд, мужчины, как по команде, повернулись ко мне. В глазах застыл вопрос, мол, нужно ли мне что-нибудь. На это я только отрицательно мотнула головой и снова погрузилась в изучение информации, глупо улыбаясь, ощущая на себе их взгляды.

Утро третьего дня началось с нежных прикосновений и лёгких поцелуев. Сонно открыв глаза, поняла, что наагат утянул меня в другую пещеру и настойчиво и твёрдо, судя по тому, что упиралось мне в бедро, намерен заявить свои права на меня, как на жену. Сопротивляться я не собиралась, но настроения не было от слова совсем, тянул живот и ныла поясница. Предвестники женских радостей. Через несколько минут, когда я настойчиво снова попыталась слезть с рук Шиана, выражение лица мужчины изменилось. Глаза расширились, а зрачки сузились в узкую вертикальную щель. Язык нервно прошелся по скуле. И, словно осязая воздух, замельтешил, спускаясь ниже.

— Что с тобой? — раздалось удивлённо-испуганное шипение. Ноздри с шумом стали втягивать воздух. — Тебе неприятно? Почему тебе больно?