Как Ты узнала, что он любит меня? – спросила я, вспоминая сказанное Ею на острове.

Она ответила, что редко пользовалась умением читать мысли, за исключением случаев, когда разговаривала с нами или выбирала новую сирену. Но в данном случае Ей было необходимо знать, о чем он думает. Она следила за ним и каждый раз, когда Акинли ступал в воду, внимательно прислушивалась в надежде, что сможет порадовать меня хорошими новостями. Сейчас Ей пришлось признаться, что его мысли переполняли боль и тоска по мне.

А потом, когда он упал за борт, Она не знала, парень он или девушка, и просмотрела его чувства. Хотя с четырьмя сиренами Ей пока не требовалось пополнения, давняя привычка давала о себе знать. Акинли думал обо мне, Она ясно это прочла.

Даже потеряв сознание, на пути к смерти, он думал только обо мне.

Я не могла подобрать слов, но рассказ Океан снова придал мне уверенности в себе. Она радовалась, что смогла подарить мне надежду. И тут, словно неожиданно придумав, чем снабдить меня в новой жизни, Она велела мне подождать.

Я думала, что Она собирает деньги. Где я буду их держать? В моем платье даже карманов нет. Но я ошибалась. Океан шарила в своих глубинах – я чувствовала Ее поиски. Через несколько минут на поверхность всплыл серебряный кулон. Сломанную течением застежку Она перевязала ниткой. Океан надела цепочку мне на шею. Из-за нитки кулон висел ниже, но таким он стал мне еще дороже.

Спасибо! Твой поступок так много значит для меня. Ох, как же я буду по Тебе скучать!

Она тоже будет по мне скучать. Мы проговорили много часов, почти сутки. Но я не могла молчать. Только я собиралась что-то сказать, Океан шикнула.

Она торопливо сказала, что любит меня.

Я тоже люблю Тебя, мама. И всегда буду любить.

Океан велела мне изо всех сил думать об Акинли. Повторять его имя, вспоминать лицо. Заполнить им все мысли.

Я послушалась. Вспомнила, что его имя стало моим самым любимым словом. Затем перешла к чертам. Акинли – прекрасные голубые глаза. Акинли – отросшие светлые волосы. Акинли – чудесная улыбка. Акинли – сильные руки. Акинли – золотой смех.

Акинли, Акинли, Акинли.

Океан прошептала: «Прощай».

Я не успела ответить.

Вода бросила меня вперед.

Меня несло так быстро, что соль царапала кожу. За много лет путешествий с помощью Океан я привыкла к этому ощущению, но сейчас все оказалось по-другому. Я чувствовала боль.

Вода сильно сжимала мое тело. Сам по себе рот открылся, из легких хлынуло что-то холодное. Темно-синяя жидкость излилась и растеклась по воде.

Впервые за последние десятилетия я ощутила потребность в воздухе. Жгучую потребность. Я судорожно пыталась понять, где верх, но справилась не сразу. Поворачивалась во все стороны, пока пробивающиеся лучи солнца не стали ярче, а вода мельче. Вдалеке к солнцу тянулись огромные листья водорослей. Слишком далеко.

Я не доплыву.

Изо всех сил я старалась не потерять сознания, но темнота накатывала неумолимо. Столько работы, столько потраченного времени, и я даже не увижу Акинли.

Я вцепилась в его имя. Оно стало последним, что я помнила. В тот момент, когда сознание ускользнуло, я почувствовала, что вынырнула на поверхность.

Меня накрыла чернота.

Акинли

Свежий. Соленый. Чистый. Сладковатый.

Запах океана знаком мне с детства. Мать с отцом часто навещали Бена и его родителей, по нескольку раз в году. Но теперь запах моря приобрел для меня совершенно иное значение.

Джулия твердила, чтобы я перестал думать о Кэйлен. Я честно пытался последовать ее совету. Но каждый день происходило что-то, напоминавшее о ней.

Прошел почти год, но легче мне не становилось. Я надеялся (и боялся), что со временем начну реже вспоминать Кэйлен. Но не стану обманывать себя, она так и не покинула меня.

Когда умерли родители, я тоже постоянно думал о них. Иногда меня что-то отвлекало, и некоторое время я чувствовал себя как обычно. А затем появилась Кэйлен, и боль отошла на задний план. Я не забыл о ней, но больше не сгибался под ее грузом. Впервые за несколько месяцев я ощутил себя нормальным.

Но сейчас я постоянно мучаюсь. Где она? Что с ней? Может, она меня ненавидит? Ответа не было. Я такой человек, что всегда переживаю. Когда Кэйлен пропала, она стала самой большой и приятной тревогой в моей жизни. Со временем становилось только хуже.

Намного хуже.

Стоило мне заметить девушку с каштановыми волосами, и я долго смотрел ей вслед. Ждал, пока она повернется, чтобы разглядеть лицо. Но все эти девушки с модными прическами были мне незнакомы. Если я слышал не громкий хохот, а еле слышный смех с придыханием, то тут же поворачивался и искал его источник. Но опять же не находил Кэйлен.

Хуже всего донимало навязчивое ощущение, что я чувствую ее запах. Его легко спутать, ведь он так похож на запах моря. Какие-то легкие арбузные духи. Порой, в самые жалкие моменты, я сидел на прибрежных камнях и вдыхал морской аромат, словно мне не хватало того, что я дышал им в лодке.

Как сейчас.

Я опустил ноги в воду, почему-то так я остро чувствовал близость Кэйлен. Словно впитывал этот запах, и мне начинало казаться, будто она где-то рядом. Может, если убедить себя, что она поблизости, мне удастся сегодня заснуть. Порой я сам пугался тому, как сильно по ней тоскую. Раньше я даже не замечал чужих запахов. От этого я ощущал себя… слабым, что ли. А ведь мужчина обязан быть сильным.

Но я согласен считаться рохлей, который скучает по женскому аромату, если это станет худшей из моих бед. На прошлой неделе тоска усилилась. Я был уверен, что видел Кэйлен. Я точно помню, как споткнулся о ловушку на дне лодки. В последнее время я стал таким неуклюжим. Но как я упал в воду и выбрался оттуда – понятия не имею.

Забавно, что именно так Кэйлен чувствовала себя постоянно. Она ничего не помнила. Это так странно. Ой, хватит, Акинли, лучше постарайся не думать о ней.

Я помню, как медленно пришел в себя в лодке. Или мне так показалось. Там была Кэйлен, мокрая с головы до ног. Мы поцеловались. Мне показалось, что это прощальный поцелуй. И тут раз – и я очнулся в больнице. Я не стал говорить Бену о той части приключения, где участвовала Кэйлен. Через пару месяцев после ее исчезновения он решил, что мне нужно забыть о ней. Конечно, он переживал за меня, но не знал, как мне помочь. Если бы мы поменялись местами, я бы, скорее всего, сделал то же самое: предложил ему еще одну банку пива.

Я рассказал Джулии, ведь она в чем-то заменила мне мать и хорошо отзывалась о Кэйлен. Джулия тоже скучала по ней. Но Джулия сказала, что я сильно ударился головой. Да уж, шишка осталась знатная. Она считала, мне все померещилось. И я не мог с чистой совестью утверждать, что если бы мне довелось выбирать галлюцинации, то в них не было бы Кэйлен.