Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ага-ага, мовда фейская, мы тебе покавем! — проквакал он.
На растянутой футболке у толстяка красовалось перекошенное изображение злого робота Далека, вопящего: «Уничтожить! Уничтожить!», а в руках он вертел шест с заостренным наконечником.
Я прикусила губу, подавив истерический смешок. Уничтожить эту парочку — какая отличная мысль!
Пиццерожий сдвинулся влево, и я оказалась между ним и Жирдяем.
Сердце заколотилось, я попятилась и сошла с тропинки на траву. Переводя глаза с одного на другого, я гадала, кто нападет первым — толстый или тощий?
— Иди, иди сюда, уродина, — позвал Пиццерожий.
Жирдяй неуклюже подбежал к нему:
— Ну и фто мы с ней будем девать, а? — Он помахал шестом.
— Делай, как я сказал, понял? — Пиццерожий пихнул его в плечо. — Иди обратно, мы ее в клещи возьмем, ясно тебе?
— Ага, ага. — Жирдяй захихикал. — Чичас.
Я вздохнула и сосредоточилась. Пиццерожий прыгнул вперед, обеими руками крутя биту. Я пригнулась — бита просвистела над головой. Жирдяй попытался подкосить меня под коленки, но я перепрыгнула шест, будто скакалку, и ноги так и хрустнули, когда я приземлилась каблуками на истосковавшийся по дождю газон.
— Фплофное вефелье, — снова захихикал Жирдяй.
Зар-раза! Надо искать себе оружие. Очарование? Но для этого надо приблизиться к ним на расстояние вытянутой руки, так что начинать с него не получится. А вот крепкая деревянная палка мне бы очень пригодилась, а стараниями Пиццерожего под деревом валялось в изобилии сучьев, надо было только до них добраться.
Жирдяй ударил меня шестом, словно копьем, я увернулась, и тут на плечо мне обрушилась бита Пиццерожего. Руку пронзила боль, я закричала и перекатилась назад, подальше от них. Присела на корточки, левая рука бессильно повисла.
Грудь мне сдавило ужасом — удар был нанесен с нечеловеческой силой, к тому же этот гад наверняка сломал мне руку.
— Давай вторую руку, пацан! — заорал Пиццерожий.
Жирдяй двинулся ко мне ошеломляюще быстро и ударил еще раз. Я дернулась, но опоздала — «копье» разодрало рукав и вонзилось в сломанную руку. Я снова закричала, только на сей раз от облегчения: Жирдяй выломал свое оружие из железной ограды и от прикосновения железа рука начала неметь — и боль приутихла.
— Да не эту, козел, другую!
Жирдяй снова поднял шест, замахнулся им, как топором. Я отпрянула, уповая на то, что онемение пройдет еще не скоро, и шест вонзился в траву прямо передо мной.
— Голову не трогай! — заорал Пиццерожий. — Говорю тебе, гораздо лучше, когда они визжат! Ломай ей руки-ноги, чтобы не убежала!
Шатаясь и задыхаясь, я встала на ноги. Пиццерожий подбросил биту в воздух и поймал ее.
— Иди-иди ко мне, кис-кис-кис, — заворковал он и толкнул Жирдяя локтем, отчего тот едва не завалился. — Понял, а? У этой уродины глаза как у кошки, вот я и позвал ее — кис-кис-кис!
Жирдяй заржал:
— Ага-ага, квёво! Уводская кофка, уводская кофка!
Эти придурки чем-то то ли накачались, то ли обкурились и стали сильнее и проворнее, так что шансы мои были невелики, и надо было их срочно сравнять, а для этого мне требовались кровь и немного времени, чтобы активировать чары моей альтер-вамп. Крови было сколько хочешь — она текла по руке из раны от «копья» Жирдяя. Нужно было выгадать время.
Они молоденькие. Они мальчишки.
Я подняла здоровую руку ладонью вперед.
— Стойте! — крикнула я, выпрямляясь. — Я сдаюсь!
— Фдаеффя? Ува, ува! — забулькал Жирдяй.
— Заткнись, козел! — прорычал Пиццерожий. — Нам не надо, чтобы эта уродина сдавалась! Мы хотим отыметь ее во все места!
— Так и я этого хочу, мальчики. — Я попыталась выдавить соблазнительную улыбочку, но получилась гримаса боли. — Вы же слышали, как мы, феи, хороши в койке? Какие мы резвушечки? И что нам всегда хочется, круглые сутки?
Жирдяй кивал как заведенный, глаза за толстыми стеклами так и таращились.
Пиццерожий похлопал битой по ладони:
— Говори-говори, уродина.
Я нагнула голову, не спеша расстегнула жакет и распахнула его:
— Видите, мы все можем повеселиться. — Я скинула жакет с плеча, вытащила из рукава здоровую руку и осталась обнаженной выше пояса. — И незачем меня для этого бить.
Челюсть у Жирдяя отвисла, он не сводил глаз с моей груди.
Пиццерожий облизнулся:
— Это что, фокусы? Обмануть нас хочешь?
— Обмануть? Зачем? — Я стянула жакет со сломанной руки. — Мы все хотим одного и того же. — Втянув побольше воздуху, я выпятила грудь, покрутила бедрами, словно танцевала шимми. — Сам понимаешь, ты ведь большой мальчик. — Я продемонстрировала каблуки и расставила ноги пошире. — Если решу бежать от вас, недалеко уйду.
Пиццерожий кивнул:
— Соображаешь, уродина. — Он поманил меня пальцем. — Ну так и иди сюда, если тебе так уж приспичило.
— Ну-у. — Я провела пальцами между грудей и уронила руку на завязки юбки. — Какой нетерпеливый. — Кровь из раны на плече дотекла до локтя. — Хочешь, остальное покажу?
— Ага-ага, ефё! — Жирдяй так увлекся, что даже «копье» уронил.
Я дернула завязки, и юбка упала на газон. Струйка крови, извиваясь, добралась до запястья, а на мне остались только черные трусики и туфли. Зар-раза! Надо было одеваться подробнее. Одежда уже почти кончилась, а с ней и время. Я потрясла рукой, чтобы заставить кровь бежать быстрее.
— Клевая у тебя тату, уродина. А еще где-нибудь есть? — Пиццерожий шагнул ко мне.
Кровь пробежала еще два дюйма. Ну, еще парочку...
— Не спеши, мой кролик. — Я натужно улыбнулась. — Ты еще не видел самого интересного.
— А мне уже хватило, — ответил Пиццерожий, часто дыша.
— И мне, — пискнул Жирдяй.
Очарование их отвлечет, а я выгадаю несколько секунд, хотя покорить этих гаденышей мне уже удалось. Я втянула воздух, сосредоточилась — и моя кожа засияла, окутав меня золотой дымкой.
— Магия! — завопил Жирдяй, молотя руками воздух. — Уводина ковдует!
Кровь смочила запястье.
— А ну-ка без фокусов, уродина! — приказал Пиццерожий и поднял биту.
В воздухе разлился аромат медуницы. Кровь потекла мне в ладонь.
— Хватит! — Пиццерожий рванулся ко мне.
Я отпрянула в сторону, бухнулась на колени и принялась лихорадочно размазывать кровь по татуировке на боку. Меня обхватили за пояс и повалили навзничь. Я закричала от боли, пронзившей плечо, Очарование разом потухло. Почему чары не действуют?!