Но разговаривать по душам нам было трудно. Каждый сидел в своем прозрачном пузыре и смотрел оттуда на другого. Не зря мы столько времени не могли сказать две фразы, которые разрешили бы все недоразумения. Потому что считали: ну как же я скажу, если не спрашивают. Моя исповедь в Змеином мху ничего не значила. Я рассказывала о себе не ему. Он был лишь свидетелем моего душевного стриптиза, направленного в мировое пространство.

Бывали дни, когда меня бесило в нем все. И тогда я недоумевала, что же такого нашла в нем? Что притягивает и держит, заставляет отбрасывать горы пустой породы в поисках золотой искры? Что я люблю в нем?

Я знала, этот человек меня никогда не подведет, можно положиться на него полностью, без колебаний. Если пообещает – сделает, даже если для этого придется расшибиться в лепешку. Отдаст мне последний кусок хлеба, последнюю рубашку, вытащит из горящего дома, рискуя сгореть. Чувство долга, ответственности в нем было развито настолько, что иногда вредило ему самому. Я завидовала его воле и целеустремленности, хотя и сама была женщиной, вроде, не слабой. Из таких людей нередко получаются вожди и религиозные фанатики, но у него, к счастью, имелся некий внутренний стоп-кран.

Несмотря на то, что он порой меня раздражал, я уважала его и восхищалась. Оставив, конечно, за скобками ту историю с Алисой. Ну да, и на солнце есть пятна. Но при этом допускала, что жена ушла от него не только потому, что надоело жить на заставах. С Денисом было трудно. Очень трудно. Притираться к нему, привыкать, приспосабливаться – это была работа.

Вот когда я наконец поняла, зачем понадобилось мое бегство к морю. Иногда делаешь какие-то вещи и объясняешь их себе, а потом проходит время, и понимаешь, что они нужны были не для этого. Или не только для этого.

Я ведь еще там, толком его не зная, думала, что с ним будет нелегко. Но… хотела быть с ним. Хотела, чтобы мы стали одним целым, а не просто двумя особями, которых по какой-то неведомой причине тянет друг к другу.

Рик стал фокусом, сосредоточившим на себе наше общее внимание. Хотя относились мы к нему по-разному. Как-то раз я возмутилась, что Денис с ним слишком строг, и получила в ответ довольно резкое:

- Не вздумай вмешиваться, Надя. У собаки только один хозяин. Рик может тебя любить, но подчиняться должен мне одному. Безоговорочно.

- Ты и с детьми так будешь обращаться? – вспыхнула я.

- Не путай жопу с пальцем, - отрезал он. – Это для тебя Рик ребенок. А для меня нет. Он мне друг, но в то же время – подчиненный. Я командир, он солдат. Скажу, в огонь или в воду - он пойдет. Не за страх, а за совесть. По любви. Так воспитывают служебных собак, а не диванные подушки. Запомни, мы для него – стая, в которой я – вожак. Придет время, когда он попробует это положение изменить. Через это все собаки проходят, это норма. Инстинкт. И тогда, извини, я буду очень жестко ставить его на место.

Тем не менее, из-за Рика мы время от времени ссорились. И тогда на первый план выступал секс. Нет, мы не сливали в него свое недовольство, не выпускали таким образом пар. Просто это были моменты, когда мы полностью раскрывались, не только телом, но и душой. А потом хоть и уползали каждый обратно в свою раковину, но все же оставляли створки чуть более приоткрытыми. Все больше и больше. Пока вдруг не оказались вдвоем в одной раковине. Все так же за семью печатями для внешнего мира, кроме немногочисленных друзей, и абсолютно распахнутыми друг для друга.

Обычно я видела его невозмутимым, сдержанным, иронично-насмешливым. Но оказалось, что в нем предостаточно тепла и нежности – и не только в интимные моменты. Вот так и вышло, что мы пошли против шерсти. Не от задушевных разговоров и съеденного вместе пуда соли к постели, а наоборот: от секса – к доверию и открытости.

После приезда из Сочи к теме свадьбы мы не возвращались. До самого Нового года. О моей работе тоже вопрос не поднимался – я слишком была занята Риком и ждала отмашки из «Петровича». Нет, вру, однажды Денис спросил, не хочу ли вернуться, но я наотрез отказалась. Славка был прав: уходя, уходи. С деньгами проблем не возникало. Денис щедро выдавал мне на хозяйство и на Рика, а на личные нужды и на Игуану я тратила со своей карточки, где лежал стабфонд, позволявший не работать как минимум полгода.

Кстати, я понятия не имела о его доходах. То есть знала, сколько получает по ведомости как гендиректор, но об остальном могла лишь догадываться. Сам не говорил, а я не спрашивала. Но, судя по сережкам, подаренным мне на Новый год, с доходами все было в порядке.

Отмечали праздник из-за Рика у нас. Мы, Славка с основательно беременной Мариной, Варежка с Виталькой и еще несколько знакомых. После того как Денис отвез Маринку в больницу, общаться мы с ней начали более тепло, хотя подругами все же не стали. Да и в целом отношения между нами четверыми перешли на новый уровень.

За столом я заикнулась о «Петровиче», который ни мычал ни телился, и Денис загадочно переглянулся со Славкой.

- Надюш, я хотел до конца праздников подождать, но раз такое дело… - сказал он, держа в руке бокал. – Забей ты на этого «Петровича». Мы будем полностью разделять внутренние и международные перевозки. Откроем филиал только на международку. В другом здании. Возьмешь под себя? Начальником?

- Ты серьезно? – в замешательстве пробормотала я.

- Вполне. Не прямо сейчас, где-то к марту. Рик уже будет достаточно взрослым, чтобы оставаться дома без нас.

Но это было еще не все. Через три дня мы отмечали сорокалетие Дениса. Он придерживался распространенного суеверия, что мужчинам эту дату праздновать опасно, и поэтому мы пошли вдвоем в маленький ресторанчик на Лермонтовском. Впервые оставив ребенка одного и в ужасе представляя, во что он превратит квартиру.

- Надюш… - заметно нервничая, сказал Денис, когда мы выпили по бокалу. – У нас все непросто складывалось, и я не хотел торопить. Но сейчас… вроде, ничего не мешает. Выйдешь за меня замуж? – он достал из кармана пиджака синюю бархатную коробочку.

- Ну разве могу отказать в твой день рождения? – рассмеялась я.

- Только поэтому? – приподняв брови, Денис надел мне на палец кольцо с голубым камнем.

- Нет, - я вытянула руку, любуясь его переливами. – Потому что люблю тебя.

Ну а дальше начался сумасшедший дом. На следующий день мы подали заявление в обычный загс, решив ограничиться скромной церемонией и банкетом для самых близких.

- Представляю, какой траур будет на работе, - хихикнула я, когда мы вышли на улицу. – Мало того, что женишься, так еще и на ком! Боюсь, тетки массово займутся изготовлением кукол Вуду по имени Надя.

Наверно, больше всех радовался Аркадий. Денис разговаривал с ним по скайпу почти каждый вечер, иногда и я подходила поздороваться, хотя это было слишком тяжело. Я его совсем не знала раньше, видела несколько раз – здоровенный мужчина, полный сил, с копной седых волос. Сейчас это был сморщенный, совершенно лысый старик с запавшими глазами. Он умудрялся шутить, смеялся, а у меня сердце разрывалось.