И сам врач мужчина симпатичный. Далеко за тридцать, но бодрый и стройный. Правильные черты лица, римский нос, чуточку раскосые глаза, умный вдумчивый взгляд. Руки у него сильные, но нежные. Не красавец, но в него можно было бы и влюбиться.

Впрочем, Яна за себя не опасалась. Глеба она любила по-настоящему, и это чувство было панацеей от случайных увлечений. Не нужен ей Горлов, и она точно не западет на него.

— Предрасположенности нет, а инфаркт есть, как это объяснить?

— В двух словах не объяснить, — врач отвел в сторону глаза.

— А вы куда-то спешите?

— Не то чтобы…

— А вы в двух словах попробуйте. Скажите, меня отравили или нет?

— Я не думаю… — Горлов снова посмотрел куда-то в сторону.

— Что вы не думаете?

— Да нет, не могли вас отравить.

— Но вы же сами сказали Розе, — не унималась Яна.

— Розе Эдуардовне?.. Ну, не то чтобы говорил… Она спросила, я ответил… Потом ваш муж появился, он такой резкий… — Артем Олегович провел пальцами по лацканам халата, за которые, возможно, хватал его Глеб.

— И чего он хотел?

— Ваш муж?.. Он спрашивал, могли вас отравить или нет. Я не должен об этом говорить! — спохватился Горлов.

— Почему?

— Ваш муж просил помалкивать.

— О чем?

— Ну, не было никакого отравления…

— Он сказал, что не было?

— Да, и я сам это понимаю, что нужно помалкивать из-за вашего состояния. Не было никакого отравления! — Артем Олегович решительно разрубил воздух ладонью.

Горлов пытался ее обмануть, Яна точно это знала и собиралась вырвать у него правду. Но врач сделал хитрый ход — он просто ушел, плотно закрыв за собой дверь.

А вскоре появился Глеб. Он поцеловал Яну в губы, и она ощутила, как внизу живота всколыхнулась волна возбуждения. Он как будто почувствовал это и отстранился. Не в том она сейчас состоянии, чтобы заниматься этим…

— Я смотрю, ты на поправку пошла, — сказал Кайманов, выкладывая из пакета продукты.

Из реанимации Яну перевели в одиночную палату, ремонт в которой когда-то провели за счет отца. И в палате, и во всем отделении. Знал бы отец, для кого он готовил эти апартаменты.

— Ну, жить можно. Скорей бы домой.

— Обещают?

— Обещать — не мешки ворочать… А меня там не отравят?

— О чем это ты? — нахмурился Глеб.

— Ну, меня же траванули…

— Я разговаривал с Розой. Она осознала свою глупость.

— Глупость?

— Траур у нее, мужчины давно не было. А без мужчины… Мужчина ведь не только пашет, — усмехнулся Глеб. — Он еще и сеет. Разумное, доброе, вечное. Мужчина для женщины муж, товарищ и психоаналитик. Теперь понимаешь?

— Хочешь сказать, что крыша у нее без мужика сдвинулась?

— И без мужика, и на почве детективов. Сериалов насмотрелась.

— Надеюсь, ты ей крышу не поправил? — невесело усмехнулась Яна.

Роза жила одна, а женщина она интересная. Вдруг он у нее на ночь остался?..

— Ну почему же, поговорил, сказал, что зря она так… У тебя сердце, а она такую чушь сморозила.

— Разве?

— Никто тебя не травил.

— И ты ни в чем не виноват? — вырвалось у девушки.

Глеб устало и с укором посмотрел на нее.

— Извини!.. Мне тут какую-то гадость колют, такое чувство, как будто в голове туман, — в оправдание сказала она.

— Нельзя быть такой внушаемой, — покачал головой Глеб. — Нельзя всему верить.

— Я же говорю, извини!

Яна чувствовала себя виноватой… Ну зачем Глебу травить ее? Какая ему от этого выгода? Да никакой!..

— Я тебя давно уже простил. Ты, главное, не волнуйся.

— Да я в порядке!

Яна пыталась успокоиться, но вместо этого еще больше возмущалась.

— Просто вопросы в голову лезут. Где Валдай и Джонсон? Почему их со мной нет?

— Нет их сегодня.

— А кто есть?

— Рябцов и Бабаев.

— Да мне по барабану, Рябцов там или Дубцов! Это твои люди! И они подчиняются только тебе!

— И что в этом плохого?

— Ничего!.. Ты изолировал меня здесь! — психанула Яна.

Она ревновала Глеба и совсем не прочь была за ним проследить, но как это сделать? Она могла бы приказать тому же Валдаю, и он бы сел Глебу на хвост, посмотрел, где и с кем он проводил время. Вдруг он с Розой крутит? Или со своей сукой Аллочкой?

— Хорошо, завтра будут Валдай и Джонсон.

— И еще мне нужен телефон!

— Да, конечно… Все, мне пора.

Глеб наклонился, чтобы поцеловать Яну, но она оттолкнула его.

— Куда тебе пора? К кому ты торопишься?

— Не к кому, а от кого. Я тебя раздражаю, и мне лучше уйти.

Яна закусила губу. Действительно, она вела себя по-свински.

— Ну, прости!

Она повисла у Глеба на шее, расцеловала его и чуть ли не уложила его к себе в койку.

— Я больше не буду! Честное слово, не буду!

Он поверил ей и остался. А она действительно успокоилась. И оставалась пай-девочкой, пока он не ушел.

Машина остановилась у главного входа в больничный корпус. Глеб не ждал, когда ему откроют дверь, да и не будет этого. Молодой он, рано еще обзаводиться барскими замашками.

К Яне он шел с чувством исполненного долга. Бобрик уже за решеткой, дает показания. Он уже признался в содеянном, но Розу пока не сдает. Но Скиба знает, кто за ним стоит, и он обязательно его дожмет.

Глеб и сам хотел бы поговорить с Бобриком, но ему лучше не светиться. Не было у Розы против него доказательств, да и виновный по делу об убийстве Роберта установлен, однако волну лучше не поднимать. Как бы она до Яны не докатилась. Она и так не в себе в последнее время… В общем, к аресту Бобрика он не имел никакого отношения. Менты сами нашли труп Арепьева, сами установили виновного, а Глеб не при делах.

На самом деле труп нашли его люди, в горах, неподалеку от того места, где обнаружили его телефон. Тело сбросили в трещину в скале, забросали ветками и прелой листвой. Если бы труп не искали, то, возможно, никогда бы и не нашли.

Глеб оповестил Скибу, тот выслал следственно-оперативную группу, сам подключился к этому делу. Под ногтями у покойного нашли содранную кожу, и Глеб вспомнил про царапину на лице Бобрика.

Экспертиза ДНК еще не готова, но Бобрик уже раскололся. Он уже в изоляторе, но Роза еще пока ни сном ни духом. Хотя, возможно, уже догадывается. Или даже знает… Но если вдруг, далеко она не уйдет. За ней наблюдают.