– Как вы поняли это в шесть лет? – спросила Саманта, теребя хвостик косички. – Вы были вундеркиндом? Вы окончили медицинскую школу в восемнадцать?

– Что? Нет! Я сломала лодыжку, и меня положили в больницу. Доктор был очень внимателен ко мне и сделал все для того, чтобы у меня перестала болеть нога.

Саманта опустила глаза.

– Очевидно, он был не слишком хорош, если вы до сих пор в гипсе.

– Это ортопедический сапог и другая травма, – сказала Мак, внезапно переходя в оборону.

– Той же самой лодыжки?

«Засранка».

– Да, той же самой лодыжки.

– Вероятно, она неправильно срослась.

– Сомневаюсь, что это по вине доктора.

– Как вы ее сломали?

– Я выпрыгнула из окна второго этажа. – Не успев договорить до конца, Мак пожалела о сказанном, но Саманту это не расстроило.

– А этот шрам вы тоже получили тогда?

Мак стиснула зубы.

– Нет.

«Черт, мамаша и тетушки этой девчонки могли бы поучиться у нее, как вести допрос».

– Манта, ты терзаешь мою подругу?

Линк милосердно пришел ей на помощь, сунув голову в салон вертолета.

– Ты знаешь, что доктор Мак спрыгнула с окна второго этажа и сломала ногу, когда ей было шесть лет, и поэтому она решила стать врачом?

Чтобы не встречаться с Линком взглядом, Мак притворилась, что слишком увлечена тем, что пристегивает пряжки ремней безопасности.

– Это правда? – спокойно спросил он.

– Но шрам она получила не в тот момент. Она не захотела сказать мне, – продолжила Саманта.

– Манта!

Мак, против воли, рассмеялась, услышав по-отцовски предостерегающий голос Линка.

– Что? – в отчаянии проговорила девочка.

– Никто не обязан рассказывать тебе о чем бы то ни было, детка, – сказал он ей.

– Не кажется ли тебе, что мир был бы гораздо лучше, если бы люди были честны во всем?

– Нет, – хором ответили Линк и Мак, обменявшись затем ухмылками.

Саманта закатила глаза.

– Ребята, вы такие странные.

– Да-да, – сказал Линк, хватая племянницу под руки и снимая с носилок. – Теперь беги отсюда, чтобы я мог поцеловаться с этой красивой докторшей.

* * *

Они успели страстно поцеловаться, прежде чем их позвали. Они, основательно измученные, вместе с учениками и взрослыми толпой двинулись в школьный актовый зал. В нем пахло чем-то похожим на клей и равиоли.

Мак смеялась вместе с толпой, когда пожарные – разумеется, соревнуясь в скорости, – надевали свое снаряжение, а потом водили хоровод на сцене. Глядя на окружавшие ее ликующие лица, она думала о том, что, если во время чрезвычайной ситуации какой-нибудь ребенок столкнется лицом к лицу с пожарным, он почувствует радость, а не страх. Это было не только развлечение, но и разумный ход.

И Мак должна была признаться, что ее пожарный сделал не один удачный ход.

После танцев директор школы пригласил всех сотрудников оперативного реагирования на сцену, чтобы те ответили на вопросы детей.

Ученики спросили Линка, есть ли у него далматинец. К всеобщему ликованию Линк представил им Саншайн, которая обнюхивала помещение в поисках угощения.

Шерифа Эдлера они спросили о том, как он ловит преступников и приходилось ли ему когда-нибудь вести преследование на машине.

Мальчик в очках с толстыми стеклами и в майке с изображением Железного человека[24] поднял руку.

– Доктор Мак, я сказал папе, что хочу стать врачом, но он говорит, что это слишком большая ответственность, потому что речь идет о жизни и смерти, и что я должен стать бухгалтером или кем-то, кто не должен спасать жизни людей. Итак, вы когда-нибудь кого-нибудь убивали?

Учитель, державший микрофон у губ ребенка, отдернул его, прошипев мальчишке «это неуместно», а те из детей в толпе, кто был постарше, охнули.

Пожав плечами, мальчик выжидательно посмотрел на Мак.

Она открыла рот, но не находила слов.

Перед ее глазами со скоростью пули промелькнула вереница лиц. Это были не воспоминания о ее жизни, а кончина других людей. Одних она потеряла в пути. Другим не успела помочь. Третьи проиграли сражение после того, как она доставила их в больницу. А первый, чья кровь осталась на ее руках, умер в отделении неотложной помощи еще до того, как она окончила медицинскую школу.

Той ночью она потеряла пациента, и сама стала им за считаные минуты.

Ее пальцы, повинуясь собственной воле, коснулись шрама, как будто она до сих пор ощущала, как по лицу течет кровь. У нее дрожала рука.

Линк вырвал у директора микрофон.

– Отвечаю на твой вопрос, Тони Старк. Мы делаем все, что можем, чтобы спасти каждую жизнь. Иногда мы не в силах это сделать. Но чаще всего мы спасаем. Вот почему всем вам, – он показал на учеников, – так важно знать, что нужно делать в случае чрезвычайной ситуации.

– Что мы должны делать? – пропищала маленькая первоклассница в первом ряду. Ее волосы были зачесаны назад и завязаны в хвостик, состоявший из дюжины косичек.

– Ремни безопасности, – проговорил Линк в микрофон. – Повторяйте за мной, ребята.

– Ремни безопасности, – повторили они, как попугаи.

– Планы эвакуации при пожаре, – продолжал он. – Детекторы дыма. Если вы на дороге, съехать на обочину, чтобы очистить проезд пожарным машинам. Научиться делать искусственное дыхание и оказывать первую помощь.

Толпа ребятишек повторяла каждое слово, словно давая обещание запомнить его. И Мак надеялась, что они запомнят. Беспечность губит людей.

– Каждый из вас – будущий герой, – говорил Линк. – Просто вы должны знать, что делать, когда наступит чрезвычайная ситуация.

Вернув микрофон директору, он вернулся на свое место рядом с Мак.

– Ты – мой герой, – прошептала она.

– Давно пора признать это, – сказал Линк, положив руку на спинку ее стула и поглаживая пальцами ее шею.

После собрания Линк вывел Мак на улицу.

– Ты не должна лететь обратно в «птичке», – сказал он. – Я могу отвезти тебя, чтобы ты забрала свою машину.

Ему не понравилось, как Мак побледнела, услышав вопрос мальчишки, и как у нее затряслись руки. Тайны. Она хранила их.

– Ты на работе, – напомнила она Линку.

– Я – начальник. Какой смысл быть боссом, если я не могу прокатить свою девушку в машине ценой в миллион долларов?