Нокс подошел к ней сзади и нажал ладонью на дверцу, снова ее закрывая.

– Дай мне шанс. – Он произнес это, почти касаясь губами ее затылка и чувствуя, как крохотные волоски щекочут ему губы. – Ты сказала, что любишь меня…

– Не перекручивай мои слова. Я сказала, что, возможно, немного в тебя влюблена. Я ошибалась.

Нокс развернул ее к себе лицом и прижался к ней всем телом. Он изо всех сил пытался сосредоточиться на своих словах, не обращая внимания на отвлекающее его теплое и податливое тело.

– Неправда, ты меня не разлюбила. Ты злишься, и я тебя понимаю… и еще пытаешься защититься. Это я тоже понимаю…

– Ты прав: я пытаюсь защититься от тебя. А теперь отпусти меня.

Нокс наклонился, глядя ей в глаза.

– Я тебя люблю! – с мольбой прошептал он.

Что-то промелькнуло в ее глазах, но тут же исчезло.

– А я тебя нет, – произнесла Брайар. Так решительно, так твердо.

Впервые за все это время сердце Нокса похолодело от ужаса. Неужели он опоздал?

– Нет! – прорычал Нокс.

И тут он ее поцеловал.

Он прильнул к ее губам, изливая в этом поцелуе всю свою тоску. Он так хотел заставить ее смягчиться и ответить ему взаимностью.

– Пожалуйста, – шептал он в ее дрожащие губы. – Поцелуй меня, Брайар. Поцелуй меня.

Она застонала и уступила. Ее губы сдались под его натиском. По телу Нокса пробежала дрожь. Он обхватил ее лицо ладонями. Брайар оплела руками его шею и прильнула к нему. Она целовала его так же страстно и отчаянно, как и он ее.

– Вот видишь, – пробормотал Нокс, с трудом сдерживая самодовольство и желание. – Ты все-таки меня любишь.

Девушка напряглась и попыталась высвободиться из его объятий. Проклятье! Он разжал руки и не успел даже посмотреть в ее раскрасневшееся лицо, как она отвесила ему пощечину. Удар был такой сильный, что у него онемела щека.

Нокс схватился за вспыхнувшую огнем щеку и взглянул на Брайар. Ее грудь взволнованно вздымалась, глаза пылали гневом.

– Держись от меня подальше и прекрати мной манипулировать! Ничего не изменилось: ты по-прежнему дикое животное, которым так не хочешь быть. И я тебя не люблю.

Ее слова хлестнули его, словно плеть. Похоже, она на это и рассчитывала. Но Нокс все еще ощущал на губах ее вкус. Это и охватившая ее ярость лишь подтвердили то, о чем он догадывался. Она все еще хотела его. И любила.

– Нет, любишь.

Брайар топнула ногой. Из ее груди вырвался сдавленный стон.

– Ты сошел с ума!

– Я схожу с ума от тебя, – парировал он и, став серьезным, добавил: – Я знаю, что вел себя как последний мерзавец, но буду ждать, пока ты не поймешь, что сейчас я говорю совершенно искренне. Я умею быть терпеливым. В тюрьме я долгие годы ожидал свободы. Я ждал, хотя тогда еще не знал… тебя.

На лице Брайар отразилась внутренняя борьба, но девушка упрямо покачала головой:

– Это неправда…

– Нет, правда. И время это докажет. – Нокс медленно наклонился к ней и, почти касаясь губами ее уха, произнес: – И как только ты в этом убедишься, мы закроемся в твоей спальне как минимум на целый день… и я буду упрашивать тебя… снова и снова… пока мы не уснем от усталости.

Брайар отшатнулась, яростно сверкнув глазами. Она снова покачала головой, и на этот раз почти с сожалением. Рывком открыв дверцу машины, девушка скользнула внутрь. Нокс едва успел отскочить, прежде чем она сдала назад и едва не переехала ему ногу. Он смотрел вслед ее автомобилю, убеждая себя в том, что Брайар смягчится и даст им еще один шанс.

Выезжая с парковки, она ни разу не оглянулась в его сторону.

Прежде чем предпринять еще одну попытку, Нокс решил дать Брайар время на размышление. Два дня. Он рассчитывал на то, что этого будет достаточно, чтобы она начала задаваться вопросом: не отказался ли он от нее? Возможно даже, она начнет опасаться, что это действительно так. Вероятно, она успеет за это время соскучиться по нему.

Подъехав к дому Брайар, Нокс увидел, что ее машина припаркована на привычном месте. Он поднялся по лестнице и постучал в дверь.

– Брайар!

Ответа не последовало.

– Я знаю, что ты дома. Малышка, прошу тебя…

– Ее нет.

Резко обернувшись, Нокс увидел Шелли. Она стояла, опершись на косяк открытой двери. Рядом с ней стояли двое малышей. Они с любопытством смотрели на него большими глазами, так похожими на глаза матери.

– Где она?

Шелли долго смотрела на него, прежде чем ответить.

– Честно говоря, я не знаю, стоит ли тебе об этом говорить.

Он кивнул:

– Хорошо. Это справедливо. Я понимаю, что ты беспокоишься о подруге.

– Ага, твое поведение меня не особо впечатлило.

Он снова кивнул:

– Знаю. Мне хотелось бы загладить вину перед Брайар. – Нокс помолчал, собираясь с духом. – Я ее люблю.

– Да, мне известно, что ты ей это сказал. Но она тебе, конечно, не верит.

– Я пытаюсь ей это доказать.

– Хмм. – Шелли с сомнением смотрела на Нокса. – У Брайар мало опыта общения с мужчинами. Не то что у меня. Она не понимает, что обычно мужчины не признаются в любви после того, как получили то, что им нужно. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. – Она скосила глаза на детей и снова посмотрела на него, многозначительно подняв брови.

– Да, я тебя понимаю.

– Они не гоняются за женщиной, снова и снова повторяя три коротких слова, если это неправда.

– Это правда.

Шелли медленно кивнула:

– Я тоже так думаю.

Она положила ладони на детские макушки и подтолкнула малышей в квартиру.

Нокс развернулся, чтобы уйти, решив, что разговор окончен.

– Брайар пошла на свидание с братом моего бывшего мужа. В «Бин-хаус». Ты знаешь, где это? Маленькая кофейня на Пик-авеню.

Он остановился и посмотрел на Шелли.

– С братом твоего бывшего мужа?

– Ага. Я их познакомила. У моего бывшего вполне приличный брат. Я подумала, что Брайар не помешает взглянуть на других мужиков.

От возмущения Нокс потерял дар речи.

Шелли подмигнула ему:

– Может, тебе следует туда заглянуть? Заказать латте с ячменными лепешками…

Он еще ни разу не пробовал ячменных лепешек. Не говоря уже о латте.

– Хорошо, я так и сделаю.

Шелли была права. Дэниел был милым, простым, и от него приятно пахло. Как от свежевыстиранного белья. Он был владельцем магазина хозяйственных товаров.