Влюбленной девчонкой, которая сожалела о том, что объект ее любви – не простой человеческий парень.

Будто целую жизнь назад…

– Вот и все, – сказала я, заходя вслед за Кэйром в тихую гостиную. – Это так странно, правда? Словно готовилась биться в кровь, а не пришлось.

– Мою Темную королеву удовлетворил бы только эпичный бой на три стороны? – рассмеялся Кэйр, привлекая меня к себе и нежно целуя в волосы.

– Нет, конечно! Тем более на кровь и смерть я уже насмотрелась за эти дни.

По лицу мужа пробежала тень.

– Да… и я тоже.

– Мы справились, Кэйр. Мы справились!

– Да, Элла.

Чуть позже, когда я сидела, забравшись с ногами, на коленях мужа, он, будто почуяв мою тревогу, спросил:

– Ну что ты?..

– Знаешь… – прошептала я, укладывая голову ему на плечо. – В мире так много войн. В любом мире… Много страха, много крови и ужаса. И сейчас мне кажется, что самая лучшая война – это не та, в которой победили. Это та, которая не состоялась. Хотя я говорю глупость… война не может быть лучшей! Ее просто не должно быть.

– Ты права, милая… Но тебя тревожит что-то еще.

И тогда я задала вопрос, на который почему-то очень боялась получить ответ:

– Кэйр… Ты бы действительно разбил кристалл?

– Да, – спокойно признался король. – Я не видел иного выхода и был готов к любому исходу. И поверь, фоморы это поняли. Возможно, именно поэтому сразу пошли на обсуждение. А Оберон…

– Не надо, – попросила я. – Давай обо всем этом позже? Понимаешь, сейчас я больше не хочу обсуждать королевские вопросы… даже просто думать обо всем этом. Мне…

– Что? – улыбнулся Кэйр.

– Мне страшно даже представить, что я могла тебя больше не увидеть.

– Знаешь… лучше потерять себя, чем любимую жену.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Я так долго, так давно хотела это услышать, что сейчас на меня напал ступор. Я лишь гладила шею мужа, перебирала его темные волосы и пыталась не заплакать.

Наконец мой король тихо рассмеялся, взял меня за подбородок и, заставив поднять голову, серьезно сказал:

– Я люблю тебя, моя смелая девочка. Я счастлив, что Дану свела нити наших судеб вместе, и всегда буду беречь тебя. И да, я с радостью женюсь на тебе по законам твоего рода и твоего мира.

– С-с-спасибо, – почему-то растерялась я.

Прижалась сильнее и выдохнула, чувствуя, как уходит вся боль, вся горечь, все обиды… все плохое. Уходит навсегда.

– Я тоже тебя люблю, – ответила, наконец улыбнувшись. – Очень-очень!

И, целуя самого лучшего мужчину во всех мирах, я четко понимала, что такое хороший конец.

Это когда все впереди. Впереди любовь, дети, огромные возможности, впереди мир.

Мир, в котором столько чудес – и ни единой, даже самой лучшей войны!

Эпилог

Два месяца спустя

Фиона Мак-Ринон держала под руку мужа и с умилением наблюдала за танцем дочери и ее жениха. Ах, нет! Мужа, уже часа два как законного мужа! Но трудно уместить в голове и в сердце, что твоя маленькая, единственная, любимая, замечательная дочка – чья-то жена…

Элла в великолепном белом (жаль, не синем, по ирландскому обычаю) платье казалась совсем юной. Как и ее муж – очень симпатичный брюнет с роскошной гривой волос, всегда аккуратно убранных в хвост на затылке.

– Том, – шепнула Фиона мужу. – Правда, они прекрасная пара? Том!

– Что, милая? А-а, да! Я тоже засмотрелся!

Как и всякий любящий отец, Томас Мак-Ринон слегка ревновал дочь, в чем сам себе-то не хотел признаваться. Глупость же… Тем более что жених его полностью устраивал. Правда, не с первого взгляда. Это Фиона утверждала, что едва увидела детей вместе, то сразу поняла: вот он, их будущий зять. Может, и правду говорят, что материнское сердце не обманешь.

Но согласитесь: когда дочка не приезжает к родителям целый месяц, а потом вдруг является на пару со смазливым парнем, это подозрительно! В том плане, что скоропалительно… Сам Томас ухаживал за Фионой гораздо дольше – чуть не целый год.

Познакомившись с будущим зятем, дублинский адвокат мгновенно навел о нем справки и успокоился. Мальчик (ну как мальчик, двадцать шесть уже) успешно занимался инвестициями в недвижимость, не увлекался алкоголем, ни разу не был женат и явно обожал Эллу. Что же до внешности… слава богу, не каждый мужчина с длинными волосами имеет нестандартную ориентацию и не каждый красавец изменяет жене. А если вдруг, так тесть сумеет вправить ему мозги! Впрочем, Кэйр Воррейн так смотрел на драгоценную Томасову дочку, что действительно можно было умилиться.

– Но я все равно не могу понять, почему Элла категорически отказалась от соблюдения традиций. И ведь она всегда любила наши легенды! – вздохнула Фиона. – Какая-то уж слишком обычная вышла свадьба…

– Не могу себе представить этого парня в килте! – фыркнул Томас.

– Зато Элле пошел бы традиционный синий цвет платья. Нет, правда, Том, мне как-то не хватает всех этих обрядов, волынок, колокольчиков, наконец! Помнишь, на нашей свадьбе…

– Ну печеный гусь таки был и у Эллы! – ухмыльнулся Мак-Ринон.

– То до свадьбы… Все же жаль, что на «Айтин гусак» не смогла прийти бабушка Кэйра. Раз уж у них нет родителей, то хоть бы бабушка… Но мне нравится его старший брат! Видно, что очень привязан к Кэйру и незаметно опекает его.

Взгляды родителей Элеоноры обратились к весело болтающему кружку гостей, где безусловно царил Оскар – широкоплечий зеленоглазый блондин. Братья Воррейн были совсем не похожи друг на друга – по их словам Оскар удался внешностью в маму.

В этот момент Томас Мак-Ринон опять ощутил за воротом рубашки странную щекотку и машинально щелкнул по шее, сгоняя назойливого жучка. Жучок с негодующим писком взлетел вверх… только вовсе не жучок. Крошечное человекообразное существо с прозрачными крылышками. Странно, но почти никто не обратил на него внимания. Как и на стайку точно таких же крошек, вьющихся над родителями невесты.

Почти никто…

Кроме молодоженов, одновременно прошептавших что-то невнятное. Но пикси – а это были именно они! – сделали вид, что ничего не слышат.

А вот старший брат жениха одними словами не обошелся: легонько дунул вверх, будто бы на мешавшую прядь волос. Струйка воздуха со скоростью молнии метнулась к обнаглевшим пикси и произвела среди них сущий переполох. Крылатая мелочь заверещала и всей толпой ринулась к ближайшему дереву. Но ненадолго…

Видела пикси и подружка невесты, но только мельком улыбнулась – этой рыжеволосой девушке было не до мелких пакостников. Она очень старалась понравиться другим девицам, знавшим Элеонору не один год и слегка обиженных, что в свидетельницы она позвала какую-то незнакомку.

– Том…

– Да,