– Там гром, – сказал Джаред.

Она шмыгнула носом и засмеялась.

– Думаешь о том же, о чем и я?

– Кушетка во дворе? Как в первый раз.

Я закусила губу, чтобы не расхохотаться, когда услышала ее визги и звук открывающейся, а потом закрывающейся двери из кухни на задний двор. Все произошло в считаные секунды.

Бедная Тэйт.

Ну, не бедная, конечно. Подругу словно отлили из титана. Но она скучала по нему. Ужасно скучала.

Я пошла к двери, но остановилась, внезапно услышав незнакомый голос.

– Алло! – Это был мужской голос, далекий, но спокойный и низкий.

В сердце прокрался страх, и оно заколотилось в груди.

Жутко.

И тут я подскочила, вспомнив о телефоне, который держала в руке. Я поднесла его к уху и сказала:

– Алло!

– Кто это? – спросил мужчина бесстрастным голосом.

– О, простите. – Я покачала головой. – Должно быть, я случайно нажала «ответить». Вы хотите поговорить с Джексом? Погодите минутку, сейчас передам ему телефон. – Я открыла дверь и вышла на крыльцо.

– А вы кто? – повторил мужчина.

– О, я Джульетта, – ответила я. – Я… – я замешкалась, – его подруга, наверное.

– Джульетта. Красивое имя. Я его отец.

Я застыла на месте.

– Скажи мне, – начал он, – сколько раз в день он тебя трахает?

У меня округлились глаза. О господи!

Я смотрела на Джекса, который разговаривал с Мэдоком и Фэллон всего в нескольких шагах. Мои губы дрожали.

Джекс.

– Ты знаешь, женщины его обожают. Столько энергии, – продолжал собеседник вкрадчивым голоском. – Сложно сосчитать, сколько телок прошло через руки этого парня.

Во рту у меня стало сухо, как в пустыне. Я сжимала телефон изо всех сил, боясь, что он выпадет из трясущихся рук.

– Могу предположить, – продолжал его отец, – что раз его телефон у тебя, значит, твоя киска пока еще кажется ему сладкой.

В глазах у меня все плыло.

– Да что с вами вообще такое? – выдавила я.

– Я пытаюсь просветить тебя на его счет, дорогуша, – сказал он, и его голос стал жестким. – Он не останется с тобой. Это ненадолго. Можешь быть уверена.

Джекс обернулся. Улыбка исчезла с его лица в то же мгновение, как он на меня посмотрел.

– Он уже рассказал тебе про подвал? Про то, что носит с собой нож? Про свою сучку мать, которая передала его в систему опеки, когда он был младенцем?

Я напряглась еще больше, увидев, что Джекс идет ко мне. Как отец мог говорить такое про сына?

– Если он не пускает тебя в душу, тогда он не твой, Джульетта.

Джекс не сводил с меня взгляда. Чем ближе он подходил, тем более обеспокоенный у него был вид.

– Он тебе не доверяет, – предостерег меня его отец.

Я набрала воздуха в грудь. В глазах стояли слезы, когда я передавала трубку Джексу.

– Твой отец.

Его взгляд стал ледяным. Он схватил телефон и прорычал в трубку:

– Что ты ей сказал? Алло! – Он заскрежетал зубами. – Алло! Мать твою за ногу! – заорал он, глядя на телефон.

Я вытерла слезы. От Джекса мне хотелось лишь одного. Он должен был рассказать мне обо всем немедленно.

Он стоял ко мне спиной, но я видела, как он провел рукой по волосам.

– Джекс!

Повернувшись, он покачал головой.

– Джульетта, прости. Мой отец… – Он умолк, словно не мог подобрать слов. – Мой отец – сущий дьявол. Все, что он сказал тебе, – чушь собачья. Он ничего не может. Он не может навредить тебе.

– Он не угрожал мне. Он говорил о тебе.

– Он не видел меня с тринадцати лет, – процедил Джекс сквозь зубы, распаляясь все сильнее. – Он ничего не знает. Просто треплет языком.

Я подняла подбородок.

– Я хочу знать.

– Что?

– Все!

Я видела, как завелся и тронулся с места автомобиль Мэдока.

Джекс смотрел на меня так, словно я его враг, словно это я причиняла ему боль. Затем с воинственным видом мотнул головой и развернулся.

– Стой! – крикнула я ему вдогонку, когда он сошел с крыльца и направился к своему дому. Я решительно последовала за ним. – Как насчет моих общественных работ? Можешь с этого начать.

– А что с ними? – бросил он через плечо.

– Ты все устроил, не так ли? – с упреком сказала я. – Чтобы я вернулась сюда. Чтобы я работала в школе. Откуда ты узнал? Откуда ты узнал о моих проблемах?

Он не ответил. Даже не посмотрел на меня. Открыв дверь своего дома, направился к лестнице. Но я шла за ним.

– Ответь мне! – заорала я, захлопнув за собой дверь и остановившись внизу возле лестницы. – Как ты узнал?

Он повернулся. Его лицо было искажено гневом.

– Я знаю обо всем, что с тобой происходит.

Я спустился с лестницы, остановившись на первой ступеньке, и склонился над ней.

– Помнишь штраф за превышение скорости, который ты получила в первый год учебы в колледже и который волшебным образом испарился? А экзамен по математике, к которому ты была не готова? По чистому совпадению его перенесли из-за того, что в школе случился сбой в системе пожаротушения.

Я видел, как она лихорадочно соображает.

– А книги, зарезервированные на твое имя в библиотеке, чтобы ты могла подготовиться к сочинению на тему «Англия Оливера Кромвеля»? Работа в книжном магазине, которая подвернулась очень кстати, когда мать заблокировала тебе доступ к кредитке за то, что ты поменяла свой непрофилирующий предмет на литературное творчество?

Я говорил, наклонившись к ней совсем близко:

– Все эти два года я был рядом. Каждый раз, когда ты нуждалась в чем-то.

Вид у нее был такой, словно она забыла, как дышать.

– Ты что, следил за мной?

– Ничего, переживешь, – бросил я, перемахнув через перила и направляясь в кухню. – Я не читал твои имейлы и не крал твое белье.

– Но зачем? – Она шла за мной. – Зачем ты это делал?

Я горько усмехнулся, подойдя к холодильнику.

– Это действительно так сильно тебя напрягает? – Взяв из холодильника бутылку воды, захлопнул дверцу. – Тебя настолько беспокоит чужое мнение, что ты не можешь переварить, как это я засовывал нос в твои дела без твоего ведома. Верно? Ты нервничаешь: «О чем ему известно? Что он видел?».