Я, не моргая, смотрю в камеру. Пусть все посмотрят правде в глаза.

Каждый из вас, кто слышит меня в эти минуты, вы, кто, узнав о казни очередного Отброса или об очередной смерти артиста, погибшего на арене цирка, невольно начинаете задаваться вопросами. Вы, кого грызут подспудные сомнения о том, все ли правильно устроено в этой жизни, вы, кто слишком напуган и боится думать. Я разговариваю с вами. Пришло время заявить об этом вслух. Пришло время бросить вызов. Подвергнуть существующий порядок сомнению.

Да, это опасно. Да, это страшно. Но если мы этого не сделаем, если мы закроем глаза на зло и допустим, чтобы угнетение этих людей, надругательства над ними продолжились, вина за это ляжет именно на нас.

Моя мать… — Тут мой голос слегка дрожит, хотя я пытаюсь унять эту дрожь. — Моя мать, премьер-министр, полиция, все они не правы. Они творят зло. Их нужно остановить, мы должны отстоять правду. Мы не можем…

Картинка на экране теряет четкость. Мое лицо исчезает.

— Они вырубили тебя, — улыбаясь, говорит Джек. — Впрочем, это неважно, тебя видели, тебя слышали. Молодец, парень! Сказал все, что нужно сказать, и даже больше.

Он хлопает меня по спине.

— Ты сделал это, старина Бен! За пять минут ты сделал больше, чем мы за пятьдесят лет!

Я вздрагиваю. Наверное, я должен гордиться собой, но, увы, никакой гордости я не чувствую. Зато мне страшно. Страшно и одиноко.

Она бросилась мне в объятия. Всего минуту назад я думала, что ее постигла та же участь, что и Амину, и вот теперь она здесь, в этой комнате, со мной.

— Грета? Что ты здесь делаешь?

— Спасаю тебя! — Она улыбается мне. — Ты спасла мне жизнь вчера, на арене, а сегодня моя очередь. Теперь я спасаю тебя!

Выражение ее лица внезапно меняется, и она мягко поглаживает мое горло своими нежными пальчиками.

— Что случилось с твоей шеей? Почему она вся фиолетовая?

— О, ничего. Честно говоря, это не больно.

— Кто сделал это с тобой? Сильвио?

— Да, это был Сильвио. Все в порядке, могло быть и хуже.

Она складывает руки на груди и щурится.

— Я не позволю ему снова причинить тебе боль. Никогда не позволю.

Приятно понимать, что она хочет меня спасти. Я рада видеть ее милое личико здесь, и кажется, что рядом со мной она в безопасности. Увы, суровая реальность вычеркивает эту надежду. Оказавшись здесь, Грета подвергает себя еще большему риску и что бы ни думала, не сумеет меня спасти.

— Как ты попала сюда? Как тебе это удалось?

— Они заперли меня. Сказали, что ты плохая, что ты спелась с этим Чистым мальчишкой и предала нас, Отбросов.

Мы садимся, и она берет меня за руку.

— Я знала, что это неправда. Все знают, как ты ненавидишь Чистых. — Грета смотрит на меня с легким сомнением. Она хочет, чтобы я сказала ей, что это все ложь, просто такая большая ошибка; мы можем в ней разобраться, и с нами все будет хорошо.

— Некоторые из их слов верны.

Она округляет глаза.

— Я познакомилась с Чистым мальчишкой. Это долгая история, но, Грета, вот увидишь, он тебе понравится. Он не такой, как ты думаешь. Он очень милый.

Она, разинув рот, пару секунд смотрит на меня, затем задорно смеется.

— Он богатый и красивый?

Она думает, что это сказочная история, вроде сказки про Золушку. Как же приятно видеть ее веселой! Радость Греты такая заразительная, что невольно передается и мне. Пару мгновений я чувствую себя глупой девчонкой, потерявшей голову от любви.

— Он великолепен, Грета!

— Это потому, что ты тоже великолепна! — гордо заявляет она. — Второй такой красивой, как ты, нигде нет! Вы с ним целовались?

Ее щеки разрумянились от волнения. Я набираю полную грудь воздуха и шепчу ей на ухо:

— Да! Мы целовались и обнимались!

Она хлопает в ладоши и визжит от восторга.

— Как его зовут?

— Бен.

— Бен… а дальше?

— Бен Бейнс.

— О, Хошико Бейнс! Звучит неплохо! Ты его любишь? И он тебя любит?

Внезапно я воспаряю ввысь, словно бумажный змей. Нет, я знаю, что через минуту вернусь в суровую реальность, но мне очень приятно рассказывать ей о нем.

— Да! Я люблю его. Мы любим друг друга!

Я еще несколько секунд позволяю себе насладиться этим теплом, уютным самообманом, после чего возвращаюсь на грешную землю. Сейчас не время и не место для детских фантазий. Более того, что-то подсказывает мне, что счастливого конца у этой сказки не будет.

— Грета, расскажи лучше, что произошло. Быстро. За мной в любую минуту могут прийти. Вряд ли они обрадуются, увидев тебя здесь…

— Хорошо. — Она глубоко вздыхает и начинает тараторить: — За нами пришли полицейские, ты даже не представляешь, какие они ужасные. Они вывели меня и Амину из общежития. Они забрали Амину, и с тех пор я ее не видела. Меня посадили в крошечную комнату. Сказали, что им нужно со мной побеседовать, что я могу им помочь. Они отняли у меня куклу, а потом ушли. Несколько часов я сидела там одна.

Потом пришел Сильвио, он был в бешенстве. Заявил, что его терпение лопнуло и что он больше не намерен возиться с тобой. Он сказал, что мы с Аминой станем «необходимыми жертвами». Я не поняла, что он имел в виду, но мне все равно стало страшно. Я спросила у него, где ты и собирается ли он наказывать тебя. В ответ он сказал, что на время посадил тебя под замок, и пообещал мне, что я больше никогда-никогда тебя не увижу. Я еще ни разу не видела его таким злым, Хоши.

— Продолжай, — говорю я ей. — Знаю, это тяжело.

— Потом вошел этот противный громила. И сказал: «Готово, она болтается», и Сильвио ушел. Как только он ушел, я поняла, что должна сбежать оттуда и спасти тебя. Но дверь была заперта, окна тоже. Мне оставалось лишь прокрасться на чердак. Сделать это оказалось несложно, и я знала, что ты где-то здесь. Там, на чердаке, жуткая теснотища, но я, как червяк, пролезла и поползла дальше, приподнимая люки, пока не нашла тебя.

О, господи! Пусть ей всего шесть лет, но она намного умнее и храбрее меня. Мне бы и в голову не пришло взглянуть на потолок или убежать через чердак. Она же говорит об этом так, будто это очевидные вещи.

— Грета, — я осторожно пытаюсь вернуть ее в реальность, — ты молодчина. То, что ты сделала, это просто здорово, но ты меня не спасла.

— Почему нет? — растерянно спрашивает она.

— Потому что у меня ожоги на ногах. И даже если я вернусь с тобой на чердак, я не могу оставаться там всегда. Стоит мне появиться в этом здании, как меня тотчас заметят и снова посадят под замок. Сильвио наверняка уже заметил твое отсутствие и скоро догадается, где тебя искать.