– Я как-то уже говорил вам, Роджер, что ваша беда – чрезмерное хитроумие. Никакой простой план вас не устраивает, в том числе обычная ложь. У вас отличный быстрый ум, который мог бы быть чрезвычайно полезным, если бы вы направили его на что-нибудь стоящее. Вы же только и делаете, что изобретаете замысловатые схемы, которые обычно рушатся под тяжестью собственной изощренности.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – едва ворочая языком, вставил Стейнз.

– Объясню. Записка, которая попала к Хозеру, была, разумеется, подлинной. Он был слишком опытным манипулятором, чтобы пользоваться подделкой. Что бы ни решил римский суд, в первую же минуту знакомства я понял, что вы именно тот человек, который с удовольствием поучаствовал бы в относительно безопасной контрабанде, особенно если это можно сочетать с катанием на небольшой яхте. В то же время, думаю, о том, что Донати украл «Нэнси Мод», вы сказали правду.

Роджер открыл было рот, чтобы что-то произнести, но передумал и закрыл.

– Вы, конечно, намеревались совершить путешествие сами и наняли Донати и остальных в качестве команды, потому что одному вам было бы не под силу загрузить и разгрузить яхту. Вы написали Донати записку на листке, вырванном из вашего именного еженедельника – кстати, вы каждый год пользуетесь одинаковыми еженедельниками, не так ли?

Нехотя молодой человек признал:

– Мой букмекер присылает их на каждое Рождество.

– Но, – продолжил Генри, – Донати перехитрил вас. Он не только отчалил раньше времени, надеясь продать груз и присвоить всю выручку, но также использовал вашу записку, чтобы обезопасить себя, если вы предпримете какие-нибудь действия.

– Тогда почему он не предъявил ее в суде? – вспыхнул Роджер.

Генри догадался, что это был момент, который чрезвычайно беспокоил Стейнза.

– Потому что, – ответил Тиббет с улыбкой, – к тому времени записки у него уже не было. Хозер забрал ее еще до суда. Именно Хозер был его настоящим боссом, а вас намеренно заманили в сеть. Видите ли, убитый любил, чтобы его подельники были полностью у него под каблуком. И он понял: раз вы охотно согласились нелегально возить часы и сигареты, то, вполне вероятно, пойдете и дальше, к наркотикам.

– Наркотикам? – переспросил Роджер. Теперь он выглядел искренне потрясенным.

– Конечно, – сказал Генри. – Это был его настоящий бизнес. А тут вы – оправданный по делу «Нэнси Мод», но, словно наскипидаренный, горящий желанием еще раз рискнуть. И Хозер с помощью Россати в прошлом году заманил вас сюда.

Стейнз беспомощно кивнул.

– Россати прислал мне проспект отеля, приложив к нему письмо, в котором говорилось, что они установили специальные цены для привлечения английских туристов. Те цены, которые он указывал, были смехотворно низкими, а поскольку я безумно люблю горные лыжи, но стеснен в средствах… – Он сделал паузу. – Но почему Хозер ждал так долго после дела «Нэнси Мод», чтобы связаться со мной?

– По двум причинам, – объяснил Тиббет. – Во-первых, чтобы затих интерес к тому делу, и во-вторых, потому, что он думал, будто здесь у него уже есть надежный исполнитель. Но в прошлом году у него зародились сомнения. И тогда Хозер вспомнил о вас. Следующий эпизод вы описали нам вполне достоверно. Все было оговорено. Вы несказанно радовались. Вам было велено приехать сюда снова на следующий год, а прикрытием служила респектабельная компания англичан. А когда Хозер предъявил записку, это стало для вас неприятным сюрпризом.

Генри вопросительно посмотрел на Роджера, ожидая подтверждения, но тот хранил угрюмое молчание, поэтому Тиббет продолжил:

– Большинство людей на вашем месте удовлетворились бы кражей записки. Но ваш не в меру хитроумный мозг выработал схему позаковыристей. Вы решили поменяться с Хозером ролями. Для этого вы уговорили Каро сделать фальшивую копию записки на страничке из вашего еженедельника и подменили оригинал. В сущности, вы сделали то, в чем сами обвиняли Хозера, – только наоборот. Потом вы бы спровоцировали его обнародовать записку. Ничто не могло доставить вам большего удовольствия, чем предъявление этой бумажки полиции. Она являла собой очевидную фальшивку, и Хозер попал бы впросак. Разумеется, вы рисковали тем, что руку Каро идентифицируют, но это было маловероятно. Чудовищным невезением оказалось то, что вы забыли о надписи, которую мисс Уиттакер сделала на обороте вашей багажной описи. Я вам еще не наскучил?

– Продолжайте, – сказал Роджер.

– Ваш план провалился, так как вы недооценили Хозера. Он был для вас слишком умен. Заметив подделку и обратив внимание на оброненное Каро в баре замечание о ваших «играх с карандашом и бумагой», он сложил оба факта. Не особо рискуя ошибиться, Хозер предположил, что Каро сделала это для вас. Таким образом, он мог теперь еще более надежно прижать вас, когда понадобится. Во время того знаменательного чаепития, о котором вы нам поведали, думаю, он пригрозил вам представить в полицию фальшивую записку вместе с образцом почерка Каро. В конце концов, ему не составило бы труда завладеть книгой регистраций отеля. Когда Герда увидела вас выходящим из комнаты Хозера, вы наверняка предприняли последнюю лихорадочную попытку найти подделку и уничтожить ее. Записку вы не нашли, но… пистолет лежал на столе.

– Я его не брал! – закричал Роджер.

– Возможно, не брали – тогда. Но у вас возникла идея. И на следующий день, увидев багаж Хозера в «Олимпии»…

– Неправда! – вскрикнул Стейнз. – Ладно, все остальное признаю, но пистолета я не брал! Я не убивал его!

– Но вы согласитесь, не правда ли, – мягко сказал Генри, – что у вас не то что не отсутствовал, а напротив, был самый сильный из всех возможных мотивов. Единственный, полагаю, какой может довести человека, подобного вам, до насилия: безопасность Каро.

– О господи! – Роджер тяжело опустился на кровать. – Говорю вам, я не брал пистолета… Что вы хотите, чтобы я сделал теперь?

– Хочу, чтобы вы написали заявление, – быстро сказал Генри, – с признанием… всего, в чем вы готовы признаться. Остальное можно добавить потом.

– Но… Каро? – Было очевидно, до какой степени Стейнз расстроен. – Что будет с ней?

– Вы сказали мне, – вкрадчиво произнес Генри, – что играли в игру, когда попросили ее написать ту записку, и что девушка не знала, зачем вам эта записка нужна. Если вы упомянете это в своем заявлении, это снимет с нее всякую вину. Конечно, в таком признании есть очевидные неудобства для вас самого, но…

– Я сейчас же все напишу. – Роджер встал, внезапно сделавшись спокойным и решительным. – И на сей раз это действительно будет правдой.

– Очень на это надеюсь, – без особого оптимизма ответил Генри.

Оставив молодого человека бешено строчащим, он пошел в бар.

В холле его поджидала Герда. На ней были облегающие черные брюки и белая хлопчатобумажная блузка, что делало девушку похожей на черно-белую фотографию.

– Герр Тиббет, – сказала она. – Я хочу попросить вас о помощи.