выше современными направлениями исследования личности, основанными, с одной стороны, на позициях рассмотрения человека как существа чисто биологического, с другой – на абсолютизации социального начала в человеке, сегодня отсутствует сколько-нибудь значимая связь, дискуссия, сопоставление результатов исследований и моделей. Представляется, что причиной этого является, с одной стороны, известная тенденция к узкой специализации в западной науке, с другой – исторически сложившаяся в западной психологии XX века традиция, где биосоциальной проблеме не уделялось существенного внимания в силу исторически объективных причин. Однако в обозримом будущем диалог представляется неизбежным. В контексте данного диалога опыт теоретико-методологической проработки проблемы соотношения биологического и социального может помочь предсказать как зоны «роста», так и пути разрешения конфликтов.

Реальное сопоставление теорий и эмпирических данных различных психологических школ, которого требует процесс интеграции науки, происходящий на рубеже XX–XXI вв., возможно лишь в структуре единого общенаучного контекста, своего рода общей системы координат, в рамках которой могут быть соотнесены и сопоставлены различные направления и школы. Формирование единого контекста требует от каждой школы специальной работы по уточнению значений используемых понятий и выявлению системы постулатов, лежащих в основе теорий. На основе этого становится возможным конструктивное обсуждение проблем предметных областей, которое должно привести к взаимному обогащению школ в структуре единой психологической науки и повышению уровня самосознания и рефлексии каждой.

Таким образом, можно заключить, что достижения отечественной биосоциальной теории, разработанной в советский период, актуальны в контексте проблем и дискуссий современной зарубежной психологии. В контексте актуальных направлений исследований просматривается общность предметной области с разработками советских ученых, при различных подходах к проблеме и различных теоретических моделях человека, заложенных в основу исследований.

Формирование единого контекста, в рамках которого могли бы быть адекватно соотнесены работы отечественных и зарубежных авторов, представляется возможным на основе общности предметных областей и требует от каждой школы специальной работы по уточнению значений используемых понятий и выявлению системы постулатов, лежащих в основе теорий.

4.6. Биологическое и социальное в человеке: современный методологический кризис и вечная проблема мировой психологии

В литературе последних десятилетий, как отечественной [Ждан, 2007; Кольцова, 2007; Мазилов, 2006; Мироненко, 2008; Юревич, 1999; 2001], так и зарубежной [Adair, Vohra, 2003; Essex, Smythe, 1999; Goertzen, 2008; Kolstad, 2010, Michell, 2000; Molenaar, 2004; Schwarz, 2009; Toomela, 2007; Toomela, Valsiner, 2010; Valsiner, 2010; 2012; Zittoun, Gillespie, Cornish, 2009], не утихает обсуждение проблемы методологического кризиса психологии. Дебаты о кризисе в российской психологии сегодня развиваются в относительной изоляции от англоязычного потока литературы, на котором сфокусирована настоящая статья, но здесь они рассматриваются как часть общемирового дискурса.

Методологический кризис в литературе все чаще обсуждается не только на уровне теоретических обобщений, но и применительно к принципам организации эмпирических психологических исследований. Основными причинами недовольства ученых является то, что горы публикуемых исследователями фактов недостаточно соотносятся с общепсихологической теорией, недостаточно подвергаются обобщению и уже не способствуют продвижению науки к истинному познанию своего предмета. Результатом этого является падение престижа психологической науки в общественном мнении и субъективная «кризисная» самооценка состояния профессионального сообщества.

Каковы же природа и причины настоящего кризиса и можно ли надеяться, что будут найдены пути выхода из него?

Доминирует в литературе представление о кризисе психологии как о перманентном и системном. Так, в качестве симптома кризиса, наиболее остро переживаемого, А. В. Юревич указывает отсутствие прогресса в устранении его симптомов: «Оценки методологического состояния психологии, которые давались У. Джемсом или Л. С. Выготским, ничем не отличаются от современных оценок» (Юревич, 1999, с. 4). Методологи говорят о перманентном кризисе, присутствующем в самосознании психологов на всем протяжении времени самостоятельного существования их науки.

Следует ли признать, что в психологической науке более чем за век ее развития не произошло изменений, достаточно радикальных, чтобы изменилось общее состояние дел? Возникали научные школы и направления. Научные революции изменяли представления о нормах и идеалах научного познания: на смену классической науке пришла неклассическая и постнеклассическая. Психология приобрела статус массовой профессии, что не могло не изменить существенно как качественный, так и количественный состав профессионального сообщества. И что же, в психологии все тот же кризис? Это кажется невероятным.

Следует отметить также, что дискурс известного кризиса конца XIX – первой трети XX века был и остается сфокусированным на проблеме раздробленности психологической науки, ее распада на школы, между которыми отсутствуют конструктивное взаимопонимание и взаимодействие. Эпистемологические аспекты кризиса поднимались и рассматривались преимущественно как следствие раздробленности школ [Hyman, Sturm, 2008]. В современном же мире информационный обмен и нужды практики, необходимость разработки единых стандартов профессий уже изменили то состояние мировой психологической науки, в котором она пребывала с конца XIX века на протяжении более ста лет, – состояние «феодальной раздробленности» школ, фактического отсутствия единого общенаучного контекста. В современной мировой науке сложились и упрочиваются устойчивые приемы сотрудничества представителей разных школ в рамках международных объединений, как практических, так и теоретических. Есть все основания полагать, что кризис раздробленности школ преодолен [Mandler, 2011]. Взаимодействие между школами активно и с неизбежностью налаживается, и ведущую роль в этом играет фактор институционализации психологической практики, становление психологии как профессии (как и предвидел Л. С. Выготский почти столетие назад), что настоятельно требует единого стандарта подготовки профессионалов в едином мире. Отечественная психология участвует в общем движении, она с неизбежностью интегрируется в мировую науку после периода относительной изоляции [Мироненко, 2008].

Сегодня уже не раздробленность нашей науки составляет причину кризиса – в настоящее время главным фактором, вызывающим его обострение, как нам представляется, являются эпистемологические проблемы, обсуждаемые в контексте кризиса.

Периодически кризисный дискурс возникает в литературе, однако он не является постоянным. Можно утверждать, что первые признаки современного методологического кризиса проявились в литературе не ранее конца 1980-х гг. В названиях публикаций, индексированных в системе Scopus с 1966 г., совместное появление слов «кризис» и «психология» появляется 49 раз. Двадцать из этих публикаций не относятся к нашей тематике, – это работы о психологических кризисах личности, психологии травматических переживаний и пр. Оставшиеся 29 публикаций, посвященные проблеме методологического кризиса в психологии, располагаются по времени равномерно, одна-две каждый год, начиная с 1987 года! С 1966 по 1987 нет ни одной! А начиная с 1987 г., публикации появляются регулярно. Факт формирования в литературе соответствующего дискурса мы считаем важнейшим проявлением наступившего методологического кризиса. Таким образом, по нашему мнению, причины современного кризиса в мировой науке следует искать, исходя из предположения, что кризис сформировался в конце 1980-х гг.

Представляется существенным, что современный кризис психологии протекает на фоне общего кризиса гуманитарного знания. С конца 80-х гг. в литературе явно проявляется дискурс последнего [Auerbach, 2006; Oak