Майя тяжело вздохнула, эта история и сейчас сильно расстраивала, как будто не она ее рассказывает, а в первый раз слышит.

– Известно, что Великий раскол по-разному прошелся по тем или другим провинциям. У нас, здесь, это были волны крупных тварей разного вида. От которых можно было защищаться в подземных городах. На Ниоле основная атака пришлась на эпидемии. Все остальное не шло с этим ни в какое сравнение. В общем, позже, когда проследили архивы, выяснилось, что данный район провинции подвергся удару эпидемии, одной из разновидностей чумы бездны. Переносчиками вируса оказались даже не мелкие грызуны или насекомые, а можно сказать, микронасекомые из бездны. С чумой сумели справиться быстро. Но во время зачистки площадей разносчика удалось только загнать на глубину тридцать – сорок метров, в некоторых местах и меньше. Там они и закапсулировались. Во время раскола в Ниоле были места и пострашнее. Нужны были земли для сельского хозяйства. Район признали ограниченно годным к проживанию. Запреты оформили в виде рекомендаций. Но местная администрация за сотни лет несколько раз сменилась полностью в результате разного рода местных реформ. Формуляры были отправлены в архив. Лаборатории в городах ни разу не потребовались на полную мощность и содержались на консервации. В конце концов, стало считаться, что они работали на соседние районы. О запрете помнили местные племена. Но во времена Раскола это были малограмотные и очень религиозные земледельцы. Поэтому, не без помощи их жрецов, запрет у них закрепился в виде табу, не требующего логического объяснения. Время от времени вспыхивавшие эпидемии легко купировались эпидемиологической центральной службой провинции и беспокойств не вызывали. Специалисты сваливали все на мелкие прорывы, которые там случались часто. В общем, причины запрета забылись довольно прочно. Тем более что территории Ниола с куда более серьезными проблемами были давно очищены. Запрет у местных жителей сохранился только в виде религиозного табу, с угрозой прихода божественной кары. Там еще много чего можно рассказывать, но вы упоминали о времени урока, мой господин.

Верентаэл слегка поморщился, но сказать ничего не успел.

– Так чем же там все закончилось? – Аллоиса с ужасом смотрела на Майю. Ее пограничная империя имела целых три устойчивых перехода с мирами бездны, которые контролировал ее отец.

– Ученые и сейчас посещают этот район только в полной бактериологической защите с замкнутой системой дыхания.

– Но почему? Ведь вакцина была известна! – По классу пронесся возбужденный шорох и сразу стих.

– Атака была слишком внезапной, – после неохотного кивка учителя решила продолжить Майя. – Началось строительство сразу нескольких судоходных каналов. В существующую оросительную сеть запустили роботов для дноуглубительных работ. Но что хуже всего, началось устройство глубоких котлованов в центрах всех трех городов сразу. Эпидемия началась сразу везде, разрыв в два или три дня роли уже не играл. На складах всей провинции просто не хватило запасов вакцины. Поставки из центра потребовали почти двух суток. Для той ситуации слишком много. Да и собранной вакцины оказалось недостаточно. А ее эффективность едва превышала порог в восемьдесят процентов. Во время Раскола и это было благом. Умирали даже привитые сотрудники расконсервированных лабораторий, хоть и двое из десяти. Мощности местных лабораторий не могли одним махом перекрыть недостачу в лекарстве. В общем, наиболее эффективным средством была признана тотальная эвакуация населения на изолированные острова. Там организовали карантин. А район закрыли для проживания. Сейчас это научный полигон для эпидемиологов. Территорию решено не зачищать, а оставить для научных разработок.

Майя перевела дыхание и продолжила:

– В общем, как я уже сказала, это классический пример катастрофических последствий законов эволюционщиков. В этой провинции до сих пор отказываются рассматривать предложения, хоть в какой-то мере затрагивающие традиции местных общин. Можно еще добавить, что в некоторых случаях противоречия привели к затяжным войнам. Для империи это оказалось слишком болезненно. Эпоха войны законов завершилась созданием Совета традиций при императоре. В него вошли наиболее консервативные сторонники традиций из высших сословий. Первоначально Совет обладал только правом совещательного голоса. По сути, Совет вел научно-исторические исследования с целью расследования исторических предпосылок возникновения разных традиций.

– Отлично, благодарю вас за интересный рассказ, можете садиться. Ваше высочество, вы можете нас просветить о том, как Совет традиций стал четвертой ветвью власти в нашей империи?

– Да, лорд-учитель. – Иллис слегка поежилась. Манеру преподавания этого учителя она уже успела изучить. Он всегда старался заключительное слово в новой теме давать ей. Но преподавал он хорошо. И это как-то примирило ее с ним.

– Несостоятельность самой идеи Совета традиций стала ясна довольно быстро. Найти логическое объяснение многим традициям оказалось крайне затруднительно. Это привело к формальному подходу на местах при разработке новых законов. Были как трагические, так и курьезные ситуации. В результате Совет традиций получил право технического вето на принимаемые законы. Оно может быть отменено решением самого императора или правящими членами его семьи, вошедшими в активную фазу.

– Если не трудно, хотелось бы закончить эту тему на немного более веселой ноте. Можете рассказать про курьезный случай? – Учитель слегка склонил голову.

Кивнув, Иллис продолжила:

– Например, в той же провинции Ниол на южном побережье проживает небольшая община куакш. Это земноводные разумные, которых обычно описывают как гигантских лягушек, вставших на задние лапы.

– Да-да, но виды разумных вы проходили на уроках географии объединенных миров. Уверен, что все присутствующие помнят данный раздел этой дисциплины. Расоведение у вас будет отдельным уроком, – немного поторопил события Верентаэл.

– Да, так вот, женщины этого вида никогда не участвовали в общественной деятельности общины. На государственной службе видели исключительно мужчин. Которые объясняли все это приверженностью к устоям своего народа и веками сложившейся традиции. Никаких других пояснений они не давали, ссылаясь на закон о праве расы иметь свои секреты. Закон касался ситуаций, когда та или иная неисправимая особенность расы могла привести к этическому конфликту с соседями. На это обратили внимание борцы за равные права разумных. В словах мужчин куакш они усмотрели ущемление прав по половому признаку. Началась кампания, дошедшая до столичного мира. Совет традиций не заинтересовала сложившаяся ситуация мелкой общины. В то время были вопросы и более сложные. Вместо научного подхода был выпущен закон об обязательном квотировании рабочих мест в госслужбе поселений компактного проживания куакш. К счастью, додумались в качестве пилотного эксперимента ограничиться только одним городом и пограничным селом.

– Почему только там? – снова спросил кто-то из класса.

– Куаши-мужчины категорически отказались следовать закону и допускать своих женщин до службы в своих поселках. Так как их не послушали, то они просто сказали, что не против отпускать своих дам на работу в другие селения. Это также послужило доводом в пользу половой дискриминации. О том, что такое поведение для куакш вообще обычно, и они просто позволяют каждому учиться на своих собственных ошибках, никто не вспомнил.