– Буду рад засвидетельствовать вам свое почтение, – отвечал на это Лэй Хэн, – а сейчас прошу вас не беспокоиться и не провожать меня.

– Тогда разрешите довести вас хотя бы до ворот, – настаивал Чао Гай.

Они вышли из комнаты. Солдаты, выпив и закусив как следует, взяли свои палки, вышли из дома, сняли подвешенного ими человека и, связав ему руки, вывели из помещения.

– Какой здоровяк! – вырвалось у Чао Гая, когда он увидел пленника.

– Это и есть тот самый разбойник, которого мы захватили в кумирне, – сказал Лэй Хэн.

Но едва он произнес эти слова, как неизвестный закричал:

– Дядюшка! Спаси меня!

Чао Гай стал с нарочитым вниманием всматриваться в лицо этого человека и вдруг изумленно воскликнул:

– Да никак это Ван Сяо-сань?!

– Я и есть! – отвечал связанный. – Спаси меня, дядюшка!

Все присутствовавшие были поражены и молчали в замешательстве. Наконец военачальник спросил Чао Гая:

– Что это за человек и откуда он знает вас?

– Это – мой племянник Ван Сяо-сань, – отвечал Чао Гай. – Вот олух-то! И чего ради он остановился в храме? Это – сын моей сестры, – продолжал он. – Ребенком он жил здесь со своей семьей. Когда ему исполнилось пять лет, он с отцом и матерью уехал в Южную столицу. Правда, когда ему было лет четырнадцать – пятнадцать, он приезжал ко мне с одним купцом из Южной столицы, торговавшим у нас, но после этого я его уже больше не видел. Ходили слухи, что из парня никакого толку не вышло. Но откуда он взялся здесь, понять не могу! Я бы и не узнал его, если бы не красный шрам на виске.

Потом, обращаясь к пленнику, он крикнул:

– Сяо-сань! Почему же ты не пришел прямо ко мне, а шатался вокруг деревни и разбойничал?!

– Да не занимался я никаким разбоем, дядюшка! – ответил тот.

– Если ты не занимался разбоем, – продолжал кричать Чао Гай, – то почему же тебя схватили и привели сюда?!

С этими словами он выхватил у стоявшего рядом солдата палку и принялся бить мнимого племянника по голове и по лицу. Тогда Лэй Хэн и другие присутствовавшие стали увещевать Чао Гая:

– Не бейте его, послушаем, что он скажет.

– Дядюшка, не гневайся, выслушай меня, – сказал новоявленный племянник. – Ведь с тех пор как я последний раз видел тебя, прошло десять лет. Вчера я выпил лишнего в дороге и считал, что мне неудобно в таком виде приходить к дяде. Я решил проспаться в храме, а потом явиться к тебе. Я никак не думал, что меня схватят, даже ни о чем не спросив. Но поверь, что разбоем я не занимался.

Тут Чао Гай снова поднял палку и ударил мнимого племянника, продолжая бранить его.

– Скотина ты этакая! – кричал он. – Тебя так потянуло к вину, что ты не мог дождаться, пока придешь ко мне? Или в моем доме нечем тебя угостить?! Опозорил меня!

Тогда Лэй Хэн стал уговаривать его.

– Не сердитесь, староста, – говорил он, – ваш племянник не разбойничал. Нам показалось подозрительным, что какой-то здоровенный парень спит в кумирне. Поэтому мы задержали его и привели сюда. Но если бы мы знали, что это ваш племянник, разве поступили бы так? – И он тут же распорядился развязать парня и вернуть его дяде.

Приказание Лэй Хэна тотчас же было выполнено, и он снова обратился к Чао Гаю:

– Уж вы не сердитесь на нас, староста. Знай мы, что это ваш племянник, мы, конечно, не допустили бы этого. Ну а теперь мы должны отправляться обратно.

– Обождите немного, господин начальник, – сказал Чао Гай. – Прошу вас зайти в дом. Я хочу еще кое-что сказать вам.

Они вернулись в дом. Чао Гай достал десять лян серебра и, передавая их Лэй Хэну, сказал:

– Прошу вас, господин начальник, не побрезговать этим скромным подарком.

– Что вы, зачем это! – отказывался Лэй Хэн.

– Если вы не примете моего подарка, – сказал Чао Гай, – то обидите меня!

– Что ж, придется взять, если вы так настаиваете, – согласился Лэй Хэн. – Когда-нибудь я отблагодарю вас за щедрость.

Чао Гай заставил племянника поблагодарить командира Лэй Хэна за его милость. Затем хозяин достал еще немного серебра, раздал его солдатам и проводил их до окраины деревни. Здесь Лэй Хэн распрощался с Чао Гаем и во главе своего отряда двинулся в путь. А Чао Гай, вернувшись в дом, повел освобожденного им незнакомца в комнаты, достал одежду, косынку и дал ему переодеться. Когда незнакомец оделся, Чао Гай сказал ему:

– Ну а теперь рассказывай, кто ты и откуда?

– Зовут меня Лю Тан, – отвечал тот, – я из Дунлучжоу; из-за шрама на виске, обросшего рыжими волосами, народ прозвал меня Рыжим Дьяволом. Я пришел к вам, старший брат мой, с известием о большом богатстве. Но так как вчера я был пьян, да и время было позднее, я решил заночевать в храме. Мне в голову не приходило, что эти мерзавцы схватят меня и свяжут. Счастье еще, что они привели меня сюда. Я прошу вас сесть и позволить мне, как это положено, отвесить четыре земных поклона.

Когда церемония была окончена, Чао Гай снова стал его расспрашивать:

– Вы сказали, что пришли ко мне с вестями о богатстве. Где же оно?

– С малых лет брожу я по белу свету, – отвечал Лю Тан. – Много дорог исходил я за свою жизнь; но больше всего любил водить знакомство с добрыми молодцами. Часто слышал я ваше славное имя, но не думал, что когда-нибудь увижу вас. В областях Шаньдун и Хэбэй я встречался с вольными людьми, многие из них говорили, что побывали у вас. Вот почему я и решился прийти к вам с этим сообщением. Если здесь нет посторонних, я могу рассказать вам все, что знаю.

– Здесь находятся самые верные и близкие мне люди, – отвечал Чао Гай, – и опасаться нечего.

– Я узнал, – начал Лю Тан, – что правитель Северной столицы и области Даминфу – Лян Чжун-шу закупил на сто тысяч связок монет различных драгоценностей и редких вещей и отправляет их в Восточную столицу в подарок своему тестю сановнику Цай Цзину. В прошлом году он также посылал подарки и ценности на сто тысяч связок монет, но в пути кто-то захватил эти подарки, хотя до сих пор не известно кто. В этом году ко дню рождения тестя он снова закупил на такую же сумму разных ценностей и хочет доставить их к пятнадцатому дню шестой луны. Сейчас подарки уже приготовлены