Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 108
Перейти на страницу:

Доверить ведение следствия и вынесение приговора обычным судебным инстанциям, в частности Парламенту, было слишком рискованно. Не все председатели и советники были у Людовика в кулаке и не все повиновались его приказам. Некоторые старались соблюдать закон и правила судебной процедуры, требуя по меньшей мере формальной независимости. Поэтому некоторые дела, и далеко не самые незначительные, у них забрали и произвольным образом передали на рассмотрение комиссаров, назначаемых для каждого конкретного случая, — на рассмотрение людей, которые хотели только выслужиться.

Конечно, королю не удалось отстранить Парламент от всех дел, но он всеми силами к этому стремился, с завидным упорством используя давление всякого рода, громко объявляя свою волю, засыпая упорствующих советами и угрозами. 7 июля 1467 года он строго запретил Парижскому парламенту вести процесс над Жаном де Бово. Сын сеньора де Пресиньи, избранный епископом Анжереким благодаря вмешательству Карла VII, он был отлучен от Церкви архиепископом Турским, обвинившим его в отравлении одного из каноников кафедрального собора. Папа подтвердил приговор и лишил его епископства и всех бенефициев за «проступки и прегрешения» и за «срам его сословию, жизни и славе». Король, которому поручили исполнить приговор, не заставил себя упрашивать: де Бово вовсе не принадлежал к числу его друзей и верных слуг. Избавиться от него и назначить на его место другого — это вполне устраивало короля. Он громко заявил, что, как добрый сын Церкви, лишь исполняет волю Святого престола. Пусть советники Парламента и не думают заниматься этим делом; оно не входит в сферу их компетенции. Дело было в его руках, и он постоянно вмешивался, чтобы все решить самому. 12 августа 1467 года он сообщил канцлеру, что необходимо привлечь к следствию слуг Жана де Бово, также изобличенных как злодеи. Король настаивал: «Вам ведомо, что дело касается нас, нашей особы и нашего государства; велите же вершить его со всею поспешностью».

Виновные в мятежах, захваченные с оружием в руках или недвусмысленно обличенные усердными доносчиками, очерненные в глазах общественности и обвиненные в ходе скоротечного следствия конечно же не могли рассчитывать на настоящий судебный процесс: наказание настигало их прямо на месте преступления. Ни Большой совет, ни Парламент о них даже не знали. Так стало с рыцарем, сыном испанца Салазара, долгое время служившего графу д'Арманьяку, который поднял восстание в городах Берри против налога на соль и бросил в тюрьму всех королевских чиновников; король велел повесить его самого и его сообщников: «И не скрывайте ничего и никого не бойтесь, ибо я предпочел бы потерять десять тысяч экю, чем чинить над ним суд».

Король и верные исполнители его воли утверждали, что Шарль д'Альбре, приговоренный к смерти в 1473 году, был судим «в Парламенте». Это в большей степени было игрой в слова, чем попыткой успокоить чью-то совесть и унять ропот. Следствие Парламенту не поручали, и только первый председатель и малое число советников состояли в коллегии комиссаров, сплошь назначенцев. Трое из них, которые, несмотря ни на что, отказались поддержать обвинительное заключение, считая Альбре невиновным во всех преступлениях, лишились своей должности. Правда в том, что большая часть имущества осужденного была обещана следователям, в частности сиру де Боже, зятю короля, который председательствовал на суде, Бофилю де Жюжу, главному обвинителю, и Жану де Дайону, которому часто поручали подобные дела. Допросы вел канцлер Пьер Дориоль, безраздельно преданный королю, уже неоднократно испытанный при подобных обстоятельствах; он окружил себя высокопоставленными чиновниками, назначенными и созванными по приказу короля.

Процесс Рене Алансонского велся не только без участия Парламента, но и без помощи совета комиссаров. Король не постеснялся применить свою власть, застращать судей, держать их под колпаком, диктовать им, что нужно делать и как вести допрос: «Вы позволяете себя обманывать! Рене говорит вам, что в тот день, когда его арестовали, он ехал в Бретань, и вы ему верите. Но это ложь: он направлялся в Англию, чтобы совершить измену».

Расследования, проводившиеся твердой рукой, не раз задействовали всех агентов, которые должны были установить свидетелей или соучастников, предотвратить их отъезд, выявить тех, кто скрывался. Этому преследованию, направляемому непосредственно королем, его приказами, подвергались прежде всего друзья и слуги, априори виновные в тех же проступках, или, по меньшей мере, хранители секретов, а потому способные заговорить, свидетельствовать против обвиняемого и обличить другие преступления или интриги. Требовалось помешать им сговориться, оказать помощь своему господину и подготовить побег. Охота за слугами и оруженосцами часто походила на полицейские облавы, которые не давали роздыху ни подозреваемым, ни ищейкам. Жан де Бово был уличен благодаря королю Рене, который велел схватить и допросить одного из его близких, но и другие явно могли многое порассказать, и Людовик все настойчивее напоминал о своем приказе захватить некоторых слуг Бово, дабы «выведать правду». Он велел немедленно отправить комиссара, чтобы найти этих людей.

Жак де Немур должен был быть заточен в Бастилию, но прежде чем он туда прибудет, Пьеру Дориолю было приказано захватить его слуг, находящихся в Париже, и держать их под замком, а также усилить обычную охрану Бастилии отрядом из двенадцати лучников. Сир дю Бушаж, которому в 1474 году поручили наказать «изменников, виноделов и прочих ремесленников и простолюдинов, избивших и изувечивших почтенного и мудрого Филиппа Буэра, товарища королевского прокурора», целых два месяца получал по этому поводу письма, из которых на него сыпались упреки: разведайте и постарайтесь разыскать тех, кто стоял за этими волнениями, узнайте, кто из богачей поддерживал беспорядки, ибо бедняки не могли учинить их сами. Никого не щадите. Дознайтесь, были ли у тех пятерых, что вы уже захватили, соучастники, ибо я считаю, что были. Покарайте этих узников так, чтобы другим было неповадно. Вы поместили их в большую башню в Бурже и в Мене; там они находятся слишком близко от своих друзей, нужно разлучить их и отвезти в Венсенский замок. Напрасно вы включили в следственную комиссию Тома Трибона, ведь он один из главных зачинщиков бунта в Сансе; немедленно исключите его. Наместник губернатора Берри сообщает, что после восстания черни в Бурже отправился поговорить с судейскими, чтобы те действовали поскорее, они же ответили, что не смогут, и торопиться не стали. Это недопустимо; отправьте их всех ко мне, и если будут упрямиться, то принудьте. Пришлите ко мне также того человека, который сказал, что не сумевшие избежать ареста были дураками, и дознайтесь, кто он таков, от донесшего на него.

Антуан де Бурбон, сначала служивший герцогу Бургундскому, а потом примкнувший к Людовику XI, в 1477 году вернулся к своему прежнему господину. В общем, совершил предательство. Поползли слухи о том, что некоторые его слуги все еще проживают в Сен-Кантене. Людовик озабочен: пусть мэр, эшевены, мещане, крестьяне и жители города постараются их разыскать, «а ежели вы их отыщете, то немедля пришлите их к нам, где бы мы ни находились, под доброй охраной, дабы не сбежали». Король беспрестанно призывал своих агентов к бдительности, чтобы они были готовы разоблачить подозрительных. Франсуа де Жена, председателю Счетной палаты Дофине, он писал: Понсе де ла Ривьер, которого мы хотим предать суду, намерен бежать, нарядившись монахом-кордельером; установите дозоры на всех дорогах страны и назначьте в них людей, которые его знают, чтобы ему не удалось скрыться.

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 108
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?