– Вот это да-а-а, надо же! Стихи. – Она помолчала. – Я могу зарифмовать несколько слов. – Признавшись в этом, Мэриан слегка покраснела, как будто стыдилась того, что пренебрегает этим божественным даром.

Уит выдержал паузу секунд в двадцать, пока Мэриан наконец не забеспокоилась и не улыбнулась ему.

– Насколько мне известно, вы были знакомы с Кори Хабблом в детстве, – сказал Уит.

– Теперь это уже древняя история, как Вьетнам или Ренессанс.

– Его брат Пит недавно погиб, но перед этим он работал над фильмом об исчезновении Кори. Мы интересуемся людьми, с которыми он мог говорить о Кори.

– Мы – это кто? Полиция?

– На самом деле, мы – это, собственно, я. – Уит подозревал, что она недолюбливала полицию. – Мое дознание определяет, несет ли кто-нибудь ответственность за его смерть или нет. Моим боссом являются избиратели. Я работаю на округ и его жителей.

– Так вы не работаете на Дэлфорда Спаерса?

– Он не взял бы меня на работу, даже если бы речь шла о том, чтобы подтирать ему задницу, – грубовато ответил Уит. Мэриан, которая была неуправляемым подростком, должна была не любить многолетнего шефа полиции. – Я не отношусь к его любимчикам.

Мэриан резко встала со своего кресла и снова налила себе бордо. Изящной тонкой струйки не получилось, и вино выплеснулось из бутылки прямо на пол. Она слизнула капли вина со своей руки, затем осушила бокал и, прежде чем неверной походкой вернуться в свое кресло, вновь доверху наполнила его.

– Вы настолько расстроились или вас просто мучает жажда? – спросил Уит.

– О Кори Хаббле рассказывать нечего.

– Пит так не думал.

– Ну да, а теперь его кремируют, и он скоро предстанет перед вечностью. – Она пожала плечами. – Нет уж, спасибо.

Уит молчал. В такой ситуации Мэриан Дачемп вряд ли можно было считать надежным свидетелем. В суде, по крайней мере. Уит решил действовать несколько иначе. Он вдруг встал, нашел себе бокал, налил глоточек вина и снова сел на диван.

– Знаете, я помню Кори, – сказал он. – Я был с ним знаком, не очень близко, правда.

Глядя, как он прихлебывает вино, Мэриан заметно расслабилась. Она провела по ободку своего бокала ногтем.

– Он… он завидовал вам, – сказала она и мягко рассмеялась. – Вас это удивляет?

– Конечно, удивляет. Я не представлял собой ничего особенного.

– Ну, у вас была куча братьев. Вокруг вас всегда были близкие. У Кори после смерти отца никого не осталось. Пит не в счет, он был любимчиком. А вот их мать просто помешалась на своих законах, которые так любила писать. Она постоянно околачивалась в Остине, ей больше всего на свете нравилось, блин, служить народу.

– А разве он не считал вас своим другом?

Она рассмеялась.

– Друг! Какое, красивое чистенькое слово. Мы перепихивались с ним время от времени, – Она следила за реакцией Уита на ее грубость.

– И он время от времени бил вас?

Она хихикнула.

– О! Я всегда давала ему сдачи. Когда Кори получал отпор, он превращался в маленькое заурядное дерьмо.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы он был груб с другими женщинами?

Она коснулась ободка своего бокала языком.

– Я была единственной, у кого хватило глупости встречаться с ним.

– Так что же, по вашему мнению, с ним все-таки случилось, Мэриан?

– Я действительно не знаю. – Она отхлебнула немного вина, глядя куда-то в сторону. – И почему я, собственно, должна вам что-то рассказывать?

– Мне нужна ваша помощь, вы единственный человек, который может мне в этом помочь. Никто другой не в состоянии этого сделать.

– Это слабый довод.

– Перед этим вы упомянули Дэлфорда Спаерса.

Мэриан пожала плечами.

– Вы думаете, что Дэлфорд плохо справился со своей работой при расследовании дела Кори?

Она засмеялась, но в ее смехе была неприкрытая злость.

– Это была лиса, охраняющая курятник.

– Почему?

– Кори ненавидел Дэлфорда Спаерса каждой своей клеточкой.

– То же самое можно сказать о любом подростке в городе, – заметил Уит и пригубил еще вина, решив ей подыграть. – Я сам был в той команде террористов, которая покрасила его дом в розовый цвет. Помните?

Она резко засмеялась, вспомнив широко полюбившуюся – или, по крайней мере, широко обсуждавшуюся – выходку, совершенную много лет назад братьями Мозли.

– И все-таки, чего же Кори так взъелся на Дэлфорда?

– Я думаю, – медленно произнесла она, – Кори смылся, потому что Дэлфорд пронюхал о его затее.

– А о чем речь?

– Ну, Кори, видимо, шутил. Знаете, как могут болтать дети. Как-то он сказал мне, что хочет убить Дэлфорда Спаерса. – Она держала свой стакан совершенно неподвижно, двумя руками.

Уит тоже замер.

– Как же он собирался осуществить это?

Она пожала плечами.

– У него был отцовский дробовик.

Уит внимательно посмотрел на нее: женщина сидела неподвижно, уставившись на бахрому своих шорт.

– Как вы думаете, почему он поделился своим планом с вами, Мэриан?

– Наверное, чтобы произвести на подружку впечатление. У него в котелке было десять фунтов дерьма.

– Почему он хотел застрелить Дэлфорда?

– Не знаю. Он никогда об этом не говорил… потому что я не воспринимала его всерьез. И вообще, мне кажется, он просто нафантазировал. Ведь Дэлфорд Спаерс до сих пор жив.

– Но зато Кори, видимо, нет, – сказал Уит. И тут Мэриан разразилась слезами. – Так вы думаете, что это Дэлфорд убил Кори? – спросил он.

Рыдая, она пожала плечами.

– Блин. Я не должна была вам ничего говорить…

Дэлфорд мог быть кем угодно – интриганом, бесцеремонным типом, добрым парнем, слишком старым человеком, чтобы менять этот мир, но не хладнокровным убийцей. Уит не мог поверить, что Дэлфорд способен убить человека, тем более убить ребенка.

– Почему вы об этом никому не рассказали?

– Почему же? Я рассказала обо всем матери Кори. Я боялась идти в полицию, потому что не верила Дэлфорду Я не знала, что мне делать. Поэтому я позвонила сенатору и рассказала о том, что задумал Кори. Она поблагодарила меня, а потом… Потом ничего не произошло. Знаете, я еще долго представляла себе, что Кори придет домой и миссис Хаббл позаботится о том, чтобы он не попал в беду.

Мэриан Дачемп осторожно поднялась и, спотыкаясь, прошла в кухню, чтобы снова плеснуть себе вина.

«Мы сами строим для себя наши маленькие мирки, – вспомнил Уит слова Велвет, – а потом никогда уже из них не выбираемся».