О-д-н-а.

– Тебе не холодно, любимая?

Любимая? Серьёзно? Он назвал тебя любимой после того, как игнорировал тебя больше недели?

Но я не обратила внимания на голос, как и на тёмные ощущения, в последнее время сильно мной овладевшие, и бросилась на шею Джозефа, который появился рядом с моим столиком почти из ниоткуда. Я крепко прижалась к его плечу, тогда как он держал меня за ноги, чтобы я не упала. На его чёрном свитере таяли медленно падающие снежинки, воротник белой рубашки приятно пах шишками и старыми книгами, каштановые кудри приятно ласкали щёку, тепло чужого тела передавалось мне: я и вправду замёрзла, точно в это утро болезнь решила передохнуть и пока меня больше не мучить. Я не могла поверить своему счастью: наконец-то увидела Джозефа, наконец-то оказалась рядом с ним, наконец-то ощутила всю нашу любовь.

Наконец-то.

– Я так по тебе соскучилась, – прошептала я, медленно слезая с парня.

Тот спокойно мне улыбнулся и привычно поцеловал меня в макушку, прижав к своей груди.

– Я тоже. Ты не представляешь насколько.

Всё забылось в этот момент, вся разлука, всё расстояние, все убийства, слёзы и мысли. Как я могла думать о том, что Джозеф меня бросил? Как я могла вообще допустить такую мысль? Конечно, Джозеф никогда меня не бросит: и сейчас, так крепко с ним обнимаясь, я верила в это как никогда сильно. Рядом с ним я чувствовала себя самым счастливым человеком, рядом с ним я ощущала себя полноценной, рядом с ним я вообще ощущала реальность во всех её мелочах: вот широкие пальцы перебирали чёрные волосы, вот горячее дыхание от макушки до ног наполняло меня радостью, вот деревянный крестик упирался мне в грудь, вот несколько маленьких снежинок плавно спустились на плечо и своими узорами смотрели то в белое небо, то в прекрасное точно очертанное лицо Джозефа. Сердце до боли сжималось в груди от счастья – я смотрела в эти тёмно-голубые глаза и словно парила в вечернем небе, тогда как длинные чёрные ресницы – как стая птиц, летевших куда-то на юг.

И моя душа, казалось, тоже попала куда-то в жаркое место – так стало хорошо.

Ну ты и дура.

– До встречи с тобой я даже и не могла понять, что значит любить и быть любимой. Мне казалось, что эти чувства мне никогда не будут знакомы. Но в один прекрасный момент в моей жизни появился ты – самый лучший мужчина, который не перестаёт делать меня счастливой. Я хочу попросить тебя только лишь об одном, чтобы ты всегда был рядом со мной, а всего остального мы добьемся уже вместе. Меня не пугает то, что на данный момент у тебя не всё так хорошо с делами, потому что я считаю тебя самым способным и трудолюбивым человеком, который добьётся всего того, о чём только можно мечтать. Я хочу, чтобы ты всегда чувствовал себя счастливым и уверенным в себе, а я ради этого сделаю всё, что только есть в моих силах. Родной мой, я приложу все усилия, чтобы наши отношения развивались и становились всё крепче и крепче. Моя любовь к тебе просто бесконечна.

– А моя – к тебе.

Джозеф неспешно наклонился и поцеловал меня в губы. Когда-то он делал это так часто, но за всё время нашего расставания я забыла, какие они были на вкус и по ощущениям: словно касался к чему-то мягкому и нежному, точно мороженое, каким-то образом оказавшееся тёплым – губы парня всегда были тёплыми. Я невольно сравнила их со своими – сухими и холодными – и с губами Филис – горячими, большими и немного жёсткими. За пять дней у меня было достаточно времени, чтобы изучить их, но как это ни странно, я не ощущала себя сейчас предательницей. Наоборот, такое впечатление, будто так и должно быть. И с тем же самым я столкнулась после первого поцелуя с Филис…

– Куда ты пропал?

Мне не хотелось разбивать волшебные эмоции этим вопросом, но любопытство мучило меня уже не первый день, как и тревога. И Джозеф это понял: он осторожно коснулся моей щеки и тяжёлым взглядом осмотрел моё исхудалое лицо.

– Готовил к отъезду в Единый Город Олин и маму, да и сам морально к этому подготавливался, – смирившимся голосом проговорил он.

– Они уезжают туда, потому что имеют иммунитет?

– Да.

Внезапно стало трудно дышать, а перед глазами поплыло из-за слёз.

– А ты с Хэмфри не поехал туда, потому что у вас нет…

Договорить я не смогла: рыдания засунули ком в горло. В груди разрасталась дыра, в мозгу копошились черви, воздух в моих лёгких был полон печали, а глаза – давно не пролитых слёз. Я сумела узреть рай, перед тем, как его сожгли дотла. И теперь я могла лишь наблюдать, как ветер уносил пепел из несбывшихся надежд, ушедших грёз и разбитых мечт. И рыдать, бесконечно долго рыдать, после стольких лет полнейшей засухи и удерживания себя от прыжка в солёный океан. Я не смела плакать, когда мама только что погибла, не смела плакать, когда узнала, что мои друзья оказались больны, не смела плакать, когда Мэйт внезапно пропал из всех социальных сетей и перестал разговаривать со мной, не смела плакать, когда тьма с приходом Адлера становилась во мне всё сильнее, а вместе с ней – и безумие.

Но сейчас я плакала как последний трус, потому что до самого конца хранила надежду на то, что Джозеф будет жить долго.

Хранила, хранила и наконец похоронила.

– Ты ведь… тоже заражена, верно? – так тихо спросил Джозеф, что я не поняла, дрожал ли его голос или это оказался всего лишь ветер.

– Да, – с трудом выдавила я из себя, часто моргая, чтобы избавиться от слёз и посмотреть в как всегда спокойное лицо, но с печальным взглядом голубых глаз.

Джозеф ничего не ответил, лишь крепко сжал мою ладонь и повёл куда-то прочь от кафе. От каждого шага во мне крепла уверенность в том, что всё как-нибудь наладиться, каким-то образом станет лучше, что мы не умрём сегодня вечером или завтра днём. И как бы я ни не любила своего отца, я всё же надеялась, что с помощью своего ума он найдёт лекарство, однако без моего участия. Подвергаться его экспериментам вновь я не собиралась, как бы мне ни хотелось спасти Джозефа и многих других – эгоизм смешался с самым сильным страхом.

Отогнать мысли, срочно отогнать – и наслаждаться тишиной и любовью. Подставив лицо снежинкам, я улыбнулась под пристальным взглядом своего спутника и большим пальцем гладила его горячую ладонь. Каждой клеткой, каждым биением сердца, каждым облаком пара, каждой частичкой тепла я ощущала нашу близость, родство и желание быть вместе. Наконец-то вместе.

В-м-е-с-т-е.

– А ты где была?

Я подняла на него взгляд и встретилась с такими спокойными тёмно-голубыми глазами, точно воды вечно тихого моря.

– Я…

– Просто я так скучал по тебе, – не дал ответить Джозеф, качая головой и убирая локон длинных волос с моего лица. – Я так хотел обнять тебя и никогда не отпускать. Хотел вечность слушать твой сарказм и неудачные шутки. Хотел всё это, даже несмотря на то, что ты убила трёх человек и не появлялась в моей жизни больше недели. Я устал выходить из дома, непрерывно вспоминая тебя на каждом закоулке и без того знакомых улиц. Здесь мы, пьяные и безумно счастливые, танцевали вальс на мокрой от дождя дороге, а здесь мы в три часа ночи лежали на траве и смотрели в звёздное небо. Возможно, я романтизирую, но время, проведённое с тобой, было для меня по истине волшебным. Мне не хочется говорить это, но где-то в глубине моей души живёт маленькая надежда на то, что ты поймёшь, что сделала, когда… когда убила тех людей и покинула меня. Я тебя не виню, но очень хочу тебя понять. К слову, прошла уже неделя, а я всё не могу пойти дальше. Всё живу в этом потоке мыслей и воспоминаний. Всё живу вокруг тебя. А я даже не знал, где ты…