За разговором Цикута дошаркал напильником лыжу и отдал подошедшему пареньку лет десяти. Тот привинтил ее к высокой, в человеческий рост решетчатой деревянной вышке, увенчанной рычагом с захватом на конце.

– Поехали, если тебе интересно.

– Поехали.

Испытуемое сооружение взгромоздили на вьючное седло, снабженное опорами. Несколько парней и девушек-подростков уселись на лошадей и тронулись в путь. Традиционные переглядки по выбору лидера группы завершились тем, что «повел» младший – мальчишка лет десяти. Он распределил сектора наблюдения. Ничего примечательного в дороге не произошло, и вскоре кавалькада прибыла на край поля, засеянного подсолнечником.

Здесь их уже ждала пара юношей лет по семнадцати и примерно метровой длины кузов на гусеницах. Комбайн сгрузили и включили.

Рычаг на вершине его вышки ухватился за головку крайнего растения, подсек и сбросил добычу внутрь самого себя. Чуть погодя оттуда посыпались семечки прямо в установленную тут же коробку, а шлейф шелухи, сдутой вентилятором, отлетел в сторону. Верхний рычаг продолжал деятельность сам по себе, опорные лыжи переступали в собственном ритме, а захват и нож, пристроенные снизу, крошили обезглавленные стебли. Под конец этот захват вырывал из земли узловатое корневище, обстукивал от налипшей земли и опять подавал под нож. То есть все, кроме семечек, оставалось на поле. А семечки время от времени пересыпали в кузов на гусеницах, следовавший за комбайном.

Когда заполненный снятым урожаем транспортер в третий раз пересыпал свое содержимое в мешок, оставленный на краю поля, Степан понял, что пора закрыть распахнутый от удивления рот. Распахнутый при виде пары манипуляторов, которыми «самосвал» при разгрузке поддерживал края мешка, чтобы семечки не просыпались.

– Как ты понимаешь, систем управления на каждом агрегате установлено не по одной, – Цикута выглядел довольным. – Работа их согласована, но не синхронизирована. С этой задачей трудней всего было справиться, там сложная система плавающих приоритетов, зашитая в матрицу соподчинений. Вообще-то, у тебя, видимо, легкий глаз. Я не думал, что все с первого раза получится, а смотри-ка ты, можно сразу переходить к ресурсным испытаниям. Функционал-то действует безупречно.

То, что парнишка младше него ведет себя покровительственно и даже наставнически, Степу напрягало на полном серьезе. Но информация была интересной, и он держал себя в руках. Ему спокойно, можно сказать, в рабочем порядке показывали аборигенское воспиталище – полигон, на котором создавался тот характер, который он бы и сам не прочь иметь. Ведь было уже понятно, почему отсюда удалены все взрослые. Вернее, сделан вид, что удалены: он ведь заметил, что за детьми присматривают подростки, за которыми, в свою очередь, приглядывают юноши. Легко можно было предположить, что и народ постарше где-то тут водился в некотором количестве.

Так вот, взрослые не мозолили никому глаза для того, чтобы уважение к возрасту и опыту перестало иметь значение при решении любых спорных вопросов. Когда в самом начале общения он взял несколько высокомерный тон, его не приняли, а когда помянул реальную заслугу – «десятку», – дело пошло на лад, хотя и с оговоркой. В общем, ребят просто натаскивали на равноправное общение, на умение самим, без подсказки сверху, налаживать связи между собой. Что это? Ускоритель взросления? Или, может быть, привитие навыков анархизма, то есть практики жизни в условиях господства горизонтальных связей? Пусть примитивный, но аналог сетевых структур, применяемых в качестве основы построения общества?

Хотя почему примитивный? А потому, что средства связи здесь, по большей части, отключены. Или они просто редки среди аборигенов? Не на все ведь хватает средств у этого сообщества. Хм! Как жаль, что Степану не пришлось в свое время провести несколько месяцев в этом учреждении, а вот Делка здесь побывала.

– Э-э… Цикута! Скажи, пожалуйста, почему ребята, пришедшие сюда с ГОКа, оставлены среди малышей? Они ведь уже совсем взрослые, – Степка нарочно так спросил, чтобы понять, по какому принципу построена здесь лесенка возрастов.

– Тебя бы мы тоже к малышам отправили и держали бы там, пока не поняли, что ты знаешь и умеешь все, что требуется.

– То есть что могу лепить горшки, плести корзинки и выплавлять железо из болотной руды?

– И это тоже. Нас ведь уже кидало наше государство, так что подобные навыки не лишние, если не собираешься скатываться в дикость после прекращения централизованных поставок зубочисток или мыла. Умение обеспечить себя пищей и кровом придает человеку уверенности в завтрашнем дне независимо от поведения сильных мира сего.

Ба! Да этот подросток еще и философ!

– Ты хочешь сказать, что умение выжить независимо от воли властей предержащих – это основа того мира, в котором ты предпочитаешь обитать?

– Знаешь, Степа, нечего тебе делать среди малышей. Давай к нам клубникособиралку придумывать.

– Лестно, но я здесь ненадолго. Жена перестанет недомогать, и мы с ней двинемся в Ново-Плесецк. Я ведь горожанин, вот и надо мне там быть. Может, удастся как-то ослабить напряженность, что сейчас в тех местах возникает. Или побольше людей из-под удара вывести.

– Думаешь, будет буча?

– Не знаю, что будет, но, говорят, бандиты там нынче шалят, ворье жирует. Тут бы самому на это все глянуть да с папенькой потолковать, он у меня в аппарате Представителя Президента не последний человек.

Цикута присвистнул, отошел на шаг и смерил собеседника взглядом с ног до головы. Степа вздохнул и смущенно улыбнулся.

Оставшиеся до отлета из детского летнего лагеря дни, пока супруга недомогала, Степа провел у «летунов». Это был один из лагерей, в котором собрались люди, увлеченные строительством небольших самолетов. Биплан, такой же, как у дяди Ляпы, виденный им на острове Полигон, этих людей интересовал не очень. Пара подобных самолетов располагалась в укрытиях-навесах на краю взлетной полосы. В одном из них имелась оборудованная вторым комплектом органов управления кабина для курсанта, и он почти постоянно взлетал или садился – тренировки шли полным ходом. Причем возраст обучаемых был очень несолидным – дети, что уж таить. А вот второй аппарат имел приличный грузовой отсек, и на нем выполнялись самостоятельные полеты. Подростками лет по четырнадцать-шестнадцать.

Степан не стал присоединяться ни к одной из групп – не умел он на таких машинах летать и обучиться не успеет, так что лучше полюбопытствует, что происходит в мастерской.

– Почему вы строите бипланы? – поинтересовался он у солидного мужчины, что руководил сборкой.

– У нас ведь основной материал – древесина, – улыбнулся «дядька». – А ты чего тут ищешь?

– Занятия. Сегодня и завтра свободен. Электромонтажничать могу, и токарить-фрезеровать. Ну, или куда пошлют.

– Пошлют, не сумлевайся, – человек уже мысленно его «трудоустроил». – Заинька, помощник к тебе пришел, – крикнул он за спину, где располагался просторный стол, уставленный деревянными каркасами, в которых просматривались контуры частей хвостового оперения.